Мелькнула предательская мысль: «А на кой оно мне все надо?», но малодушное желание бросить все и усвистать на моря, как сделал бы любой из моего окружения, была отброшена. Нет, я кончено в себя верю, но на всякий случай залезла в интернет, чтобы узнать когда ближайший рейс на Бора-бора.

Вовремя зазвонил телефон, отвлекая меня от упаднических мыслей. В который раз.

- Привет дорогая, - подруга была как всегда оптимистична до зубного скрежета. – Как твои дела?

- Нормально, - включив громкую связь, я направилась на кухню, чтобы поставить чайник и заварить себе чаю. – Скажи мне, Олечка, а ты хорошо помнишь тот вечер, когда мы с тобой сидели у меня?

- Ну так, - Ольга на некоторое время призадумалась. – О, последнее что я помню, как мы с тобой пели Лепса, нацепив твои круглые очки.

- Отлично, значит ты помнишь явно больше меня, потому что последние мои воспоминания – это мы сидим с тобой на балконе и курим, хотя я сигареты в руках не держала уже лет восемь.

- О-о-о, - протянула подруга, - Колись, что случилось?

- Мы с тобой резюме мое куда отправляли?

- Резюме? – было слышно, что подруга сама находится в неком замешательстве. – Кхм… это было явно после Лепса.

- Значит ты тоже не помнишь, - с сожалением уточнила я.

- Да нет, помню, но с трудом. Мы пили, смеялись, веселились, поливали помоями твоего бывшего, решили, что миллионеры обязаны водиться в гимназиях где учатся богатые детки и разослали твое резюме по всем гимназиям города.

- Твою ж… - застонала я, хватаясь за голову. – Короче, чтобы для тебя не было сюрпризом, - все же собралась я с мыслями, мысленно прибив подругу, а заодно и пьяную себя, ведь все мы женщины знаем, пьяная я к себе трезвой не имею никакого отношения! – я ушла из «ИндасЛогистик».

- Что? – хорошо что трубка была не у уха, иначе ударная волна из негодования подруги выбила бы мои барабанные перепонки. – Ты оставила фирму отца на растерзание этого… малахольного?

- Не то что бы оставила, - начала оправдываться я, - Скажем так, я решила воспользоваться твоим советом и устроилась работать в школу, все как ты мне и советовала.

- Кто не умеет, тот учит, - печально подытожила Оля. – А что с фирмой?

- Папа сам решил разобраться с Артемом.

- Дела… - протянула подруга. – Подожди, - неожиданно воскликнула она. – В школу? Тебе что, кто-то позвонил после того, как мы пьяные рассылали твое резюме?

- Да, сегодня утром. А я, если честно, до звонка, даже не имела понятия, что мы с тобой так повеселились.

- И ты согласилась? Там же зарплата копейки, нервы вымотают, так плюс еще ты будешь рядовым сотрудником…

- И что? – я улыбалась, вслушиваясь в негодование подруги. – Это смена деятельности. Мне это пойдет на пользу.

Следующие тридцать минут мне приходилось выслушивать взволнованные, но вместе с тем восторженные крики подруги. Пообещав держать ее в курсе дела, я отключила связи и с удовольствием сделала глубокий глоток чая.

На свою первую самостоятельно полученную работу я собиралась со всей тщательностью: одежда должна быть нейтральной, не вульгарной, но и не бабуля-стайл; легкий макияж, никаких красных губ и ярких стрелок; никаких шпилек, устойчивый каблук – и плевать, что устойчивый каблук у меня те же десять сантиметров, и самое главное блузки – я, как любая женщина, обожаю подчеркивать свои достоинства, а грудь была моим определенным достоинством. При росте сто семьдесят три сантиметра, я была счастливым обладателем шестидесятисантиметровой талии и груди полноценного четвертого размера. Никаких искусственных увеличений – все свое, родное. И естественно, как женщина, столь «выдающееся качество» я подчеркивала всеми возможными способами, стараясь не перегнуть палку и не выглядеть вульгарно, но декольте было моим постоянным спутником, а блузки и кофты обязательно подчеркивали тонкость талии и объем груди, но думается мне, что школьный дресскод подразумевает ношение чего-нибудь менее вызывающего.

С трудом откапав в шкафу платье, которое вполне соответствовало моей новое должности, я отправилась на свой первый урок.

В школе меня уже ждали. Вчерашний охранник окинул меня взглядом, но передал пропуск и улыбнувшись пожелал удачного дня.

Дети, прибывающие на уроки, смотрели на меня с интересом, а старшиклассники провожали заинтересованным взглядом.

- Учительская на втором этаже, - подсказал охранник, когда я замерла, не зная куда мне следует двинуться дальше.

Школа, как и большинство советских, была спроектирована буквой «П», поэтому, поднявшись по ближайшей лестнице, я стала блуждать по коридорам, пока не наткнулась на Анну Алексеевну.

- О, а вот и вы, Альбина Львовна, - улыбнулась она. – Пойдемте я познакомлю вас с вашими коллегами.

Смешно семеня впереди меня, Анна Алексеевна постепенно вводила меня в курс дела: уроки по сорок пять минут, после каждого урока перемена – пятнадцать минут, обед между третьим и четвертым уроком у средней школы – двадцать пять минут, и между вторым и третьем у младших классов.

- Не волнуйтесь, - успокоила она меня, - Вы справитесь и со всем разберетесь. У нас тут крайне доброжелательная атмосфера. Мы друг другу все помогаем.

Мы наконец дошли до учительской, возле которой толпились ученики.

- Чего толпимся? – строго спросила Анна Алексеевна, - у вас что, уроков нет?

- Так нет, - ответила девочка, по моим прикидкам не старше двенадцати лет. Подростковые прыщи засыпали все лицо, от чего девочка казалась несуразной. – У нас английский, хотим понять будет ли замена.

- У вас будет английский, - гордо сказала Анна Алексеевна. – Передайте всем, чтобы не смели сбегать с уроков.

Вокруг загомонили.

- Ну-ка тише, - чуть прикрикнула Анна Алексеевна, - идите к классу. Сейчас Альбина Львовна подойдет.

На меня стали бросать взгляды: мальчишки смотрели с интересом, девочки с пренебрежением, а я продолжала стоять. Лишь выдержка и опыт в многочасовых переговорах не позволил мне содрогнуться, когда почти три десятка глаз уставились на меня в упор.

- Это наш восьмой «Б». У вас сейчас с ними урок, - прошептала Анна Алексеевна, прежде чем открыть дверь в учительскую. – У них сейчас сложный возраст, да вы наверняка знаете.

Она махнула рукой, приглашая меня в учительскую. Разговоры, которые велись в учительской моментально стихли, стоило нам только войти.

В кабинете находилось не меньше пятнадцати человек, что для такого пространства было определенным перебором. Как я понимаю, собрались они здесь не просто так – все ждали, когда же им представят нового педагога.

- Коллеги, доброе утро, - поприветствовала Анна Алексеевна. – Хочу представить вам нового учителя иностранного языка – Войтову Альбину Львовну. Прошу любить и жаловать.

«Какая глупая фраза» - проскочило у меня в голове, но внешне я оставалась спокойна, лишь слегка приподняла уголки губ.

- И какой язык вы будете преподавать, Альбина Львовна, - вперед вышел коренастый мужик в растянутом свитере и с кружкой с кофе в руках.

- Английский, а вы простите…?

- Иван Николаевич Муталупов, преподаю математику. – Ответил он, выставляя грудь колесом. Его движение не осталось незамеченным, потому что остальные мужчины также подобрались, а вот у женщин во взгляде появился дух соперничества.

Возраст собравшихся колыхался от двадцати пяти – молодая девушка сидевшая на самой галерке и единственная кто не смотрел на меня с пренебрежением, до восьмидесяти. Самый старший педагог поднялась со стула и стала критическим взглядом оглядывать меня.

- У нас что, теперь знания не являются обязательным критерием для набора в учителя? Главное чтобы мордаха была посимпатичнее? – проскрипела она, чуть ли не заглядывая ко мне в рот, как к племенной кобыле. Вокруг все сдержанно захихикали, пряча улыбки в кулак

- Почему же? – изумилась я. – Мое образование позволяет мне не только преподавать, но преподнести в развитее детей что-то новое. А опыт даст мне определенное преимущество.