Первым делом я поинтересовалась у охранника, не появился ли директор, но тот лишь отрицательно покачал головой. Решив, что ничего страшного не произошло, я направилась в учительскую, где было слишком пустынно. Тратить время на ерунду не стала, решив заняться тем, что не успела сделать в пятницу – заняться журналами, однако я все время отвлекалась на посторонние звуки, надеясь что Дима придет и предложит кофе.

Не пришел. Не предложил.

Отложив последний журнал, я почувствовала разочарование.

День не задался.

Первый урок был у одиннадцатого класса, поэтому, подхватив классный журнал, я направилась на урок.

Дети, привыкшие ко мне за этот месяц, уже перестали испытывать на прочность, покорно соглашаясь с моей манерой ведения урока. Да что там говорить, у меня получалось их заинтересовать, однако, зачастую, этого было не достаточно и приходило подтверждать свой авторитет.

Войдя в класс я сразу почувствовала негативную атмосферу, направленную против меня. Удивленно изогнув бровь, я прошла к своему столу, не сразу замечая глянцевый журнал.

- Альбина Львовна, - сказала Полина Домасева, одна из задир класса, - Я многое слышала про нынешнюю систему образования, но попасть в школу через постель – это нонсенс.

- Что? – я удивленно приподняла брови, собираясь разразиться гневной речью, но тут мне на глаза попался глянцевый журнал, с аккуратненькой закладочкой. Полина, как и остальные, внимательно следили за моей реакцией, но ее не последовало. Я просто отодвинула журнал и стала вытаскивать из сумки учебник и проверочные работы.

- Прошу вас, садитесь, - сказала я, стараясь говорить твердо и уверено. Как я могла забыть со всеми этими переживаниями о журналистах. Наверняка написали какую-нибудь ерунду в которую поверят только такие необременённые лишним умом личности, как Полина. Конечно, отзываться так о собственной ученице нельзя, но, буду откровенна, она и правда не отличалась умом и сообразительностью и до одиннадцатого класса протянула только потому, что знала с кем правильно сесть и у кого списать. – Проверка домашнего задания и проверочная работа. Староста, раздай пожалуйста, - попросила я смешливую Розу, старосту класса.

- Альбина Львовна, - вновь встряла Полина. – Так это правда про ваш роман с директором?

- Домасева, тебе больше заняться нечем, кроме того, как собирать сплетни? – недовольно протянула я.

- Не, ну нормально? - воскликнула он. – Тут вся школа изнывает от любопытства, а она мне рот закрывает!

- И правильно делает, Домасева, - дверь в мой кабинет открылась и на пороге стоял взбешенный директор, который смотрел на одиннадцатиклассницу как на врага народа. – Альбина Львовна, можно вас на минуту?

- Да, - я строгим взглядом обвела класс, намекая, чтобы сидели ниже травы.

- Я не стал тебя просить при классе, но ты не могла бы зайти ко мне после урока, надо поговорить, - попросил он, вновь становясь тем мужчиной, который за один вечер свел меня с ума.

- Конечно, Дмитрий Анатольевич, - согласилась я, глядя на недовольно поджатые губы. – Домасева, я все слышу, - крикнула в я приоткрытую дверь.

Кивком попрощавшись, директор стремительно скрылся за поворотом, а я, тяжело вздохнув, вернулась в кабинет. Сегодня я была плохой училкой – никаких послаблений одиннадцатому классу у меня не было, лишь сухая констатация фактов, и в связи с этим многие из моих любимчиков завалили проверочную работу, ляпая ошибки даже в самых простых заданиях. А с каким удовольствием я выводила двойку на работе Домасевой… мелочно, но что поделать – такова наша женская суть.

После звонка, я подхватила классный журнал, прикрывая им глянцевый, и поторопилась в учительскую.

За прикрытыми дверями, пока никто не видит, я открыла журнал и стала с интересом рассматривать снимки с бала. Нам с Димой был отведен лишь маленький, сантиметра два, уголок, в самом низу страницы, зато фотография Марии и Артема красовалась по-центру, и это, если честно, меня несколько задело, потому что мы смотрелись не менее гармонично.

- О, смотрю ты уже видела? – в учительскую вошла Лена, заглядывая ко мне через плечо. – Как все прошло?

- Замечательно, - призналась я, захлопывая журнал и стремительно направляясь на первый этаж в кабинет директора.

Дима расхаживал по кабинету, недовольно хмурясь, но увидев меня устало улыбнулся.

- Я думал ты не придешь, - признался он, подходя ближе. – Боялся, что ты сочтешь меня за маньяка, который десять лет преследовал свою жертву и вот наконец добился.

- А ты маньяк? – уточнила я, облокачиваясь на стол и скрещивая руки.

- Нет, - усмехнулся он.

- Тогда в чем проблема?

- Я хотел объясниться?

- В чем? – я старалась сдержать улыбку, потому что это было чем-то крайне сюрреалистичным. Вроде как это я хотела просить прощения и объясняться, а сейчас это делает он?

- Мы и правда были знакомы десять лет назад, я преподавал, а ты была одной из студенток, и да, я как и многие в нашем универе, сходил по тебе с ума. Влюбился без памяти. Только вот ты не обращала внимания ни на кого, бежала к своему Артему. А потом… потом я решил действовать, пригласил тебя на свидание, может помнишь…

- Мы ходили в кафейню и пили какао, - вспомнила я единственный раз, когда мы занимались ни в кабинете.

- Да, - подтвердил Дима. – Пили какао. А после этого меня поймал твой парень и объяснил, что не хорошо это, заигрывать с чужой девушкой. Я посыл понял и ушел из универа, перевелся и закончил аспирантуру в другом месте, стараясь выкинуть тебя из головы. Поэтому у меня был ступор, когда я увидел тебя на пороге своего кабинета и видят Боги, я не хотел тебя нанимать, но что-то противное зудело у меня в подкорке и я не мог так просто тебе отказать.

- Ты нанял меня, чтобы доказать что-то себе? Или мне? – спросила я то, что тревожило меня сильней всего.

- Доказать? Ты думаешь я все это сделал только для того, чтобы забраться тебе под юбку?

- Ну не знаю, - его слова успокоили, но я все равно не стремилась расслабляться.

- Альбин, я не хотел в принципе с тобой пересекаться, однако… Вчерашний вечер доказал, что я все еще сопливый мальчишка, пускающий слюни на красивую девочку.

- Значит это не было уловкой, чтобы завлечь меня в свои сети? – чуть отодвинувшись от стола, поинтересовалась я.

- Почему же? – усмехнулся он, сокращая между нами расстояние. – Именно на это и был расчёт.

- Ну вот, я в твоих сетях. Что будешь делать? – с улыбкой спросила я, глядя на расширяющиеся зрачки.

- Поверь, за те года, что я сходил по тебе с ума, я представлял себе тысячу и один вариант, чего бы мне хотелось с тобой сделать. – И в противовес своему тону, он наклонился ко мне и нежно поцеловал.

Целовал долго и со вкусом, стараясь наверстать все то, что упущено за эти годы, а я была рада, потому что так целовать мог только тот, кто по-настоящему этого ждал.

Папа сегодня был не в духе. Он расхаживал из угла в угол своего кабинета и смотрел на меня чуть прищурившись.

- В смысле ты не вернешься в «ИндасЛогистик»? Я для кого столько времени выстраивал огромный холдинг? – ревел отец, стараясь не смотреть на меня. – Я убью твоего Диму, - неожиданно взбесился папочка, начиная размахивать руками. – Я… Тут… для  нее… Иш что задумала. В школе она останется! НЕТ! – отрезал отец, глядя поверх меня, на дверь.

- Папа, - приподняла я очередную попытку к примирению. – Мне нравится работать в школе, - начала гундеть я, стараясь надавить на жалость.

- Нет! Ты вернешься в «ИндасЛогистик» и займешь место генерального директора, а то эти дармоеды совсем расслабились без руководства. Вот год у тебя закончится и ты вернешься туда, где тебе место.

- В «ИндасЛогистик»? Папа, - решилась я раскрыть карты. – Ты знаешь, я слышала, постоянные нервотрепки могут плохо сказаться на ребенке.

- Каком еще ребенке? – вспылил отец, - Тебе тридцать лет, ты уже давно не ребенок, - сказал он, но поняв, что речь идет совсем не обо мне, обескураженно опустился в широкое директорское кресло. Ни так уж он и стар, сможет еще десяток лет порулить огромным холдингом. – Ребенок? – уточнил он, глядя на меня слезящимися глазами.