— Точно, ребенок! — снова засмеялась принцесса.

— Не ребенок, — мягко улыбнулась Клаудифь, — а самая настоящая ведьмочка! Причем талантливая и очень способная!

Мне было приятно слышать похвалу от нимфы, но в этот момент я кое-что увидела.

— Не может быть! — восхищенно прошептала я, приближаясь к стеллажу, где на подставке блестел портальный артефакт.

— Акашаеми, — Клаудифь остановилась рядом и с гордостью посмотрела на свое сокровище. — Редкий, поистине бесценный артефакт переноса! Ты знаешь, чем именно он отличается от обычных портальных артефактов?

Я не знала, если честно.

«Тем, что Акашаеми способен перенести сквозь любые границы», — услужливо подсказали мне голосом моего фамильяра.

Гоблинский потрох! Я совсем забыла об этом пушистом прохвосте.

— Совершенно верно! — радостно ответила нимфа, с улыбкой глядя куда-то за мое плечо.

До меня не стразу дошло.

— Что? Вы его слышали? — ошеломленно спросила я.

— Не только слышу, но и вижу! — еще больше ошеломила меня наставница Лии.

Я обернулась. Песца не наблюдалось нигде. Перевела взгляд на эльфийку. Та только плечами пожала — мол, понятия не имею, о чем вы тут разговариваете.

— Проша? — позвала я.

«Чего?», — ворчливо спросил пушистик из ниоткуда.

— Ты где? Покажись!

В ответ тишина.

Задушу! Попадись мне только!

— Оннурприей! — как можно спокойней произнесла я.

Эмоции внутри меня кипели. Пальцы кольнуло магией. Я не успела опомниться, как вокруг меня закружились снежинки.

— Прекрасно! — прокомментировала нимфа.

Я так и не поняла, это был сарказм, или она на самом деле восхитилась происходящей в ее кабинете метели, но в этот момент я увидела силуэт своего несносного фамильяра. Сделала пас рукой, посылая заклинание «хташсу».

— Ай! — на пол приземлился белоснежный зверь, распластался на гладком камне, подскочил и заскользил лапами, пытаясь встать. — Леська, ежкина ты мышка! Ты что творишь?

Зверек обиженно нахохлился.

— Почему ты не отзываешься, когда я тебя зову? — спросила я, — Зато позволяешь себя слышать незнакомым нимфам! — Повернулась, виновато улыбнулась Клаудифь. — Простите!

— Ничего, детка, — хмыкнула наставница эльфийской принцессы, — только почему же незнакомой? Очень даже знакомой! Правда, Оннурприей?

Зверек смешно наморщил нос, демонстрируя зубы. Мне даже стыдно стало за него. Что за манеры?

— Проша! — шикнула я на фамильяра, — Не позорь меня!

— Фыррр! — откликнулся этот ненормальный.

— Проша? — переспросила нимфа и громко расхохоталась.

А песец, кажется, на это обиделся. Мигом перестал скалиться, прижал ушки к голове и обернулся пушистым хвостом. Вид при этом имел крайне понурый.

«Все из-за тебя!» — горестно сообщили мне.

— Я-то в чем виновата? — ничего не понимала я.

— Не обращай внимания, малышка! — отсмеявшись и вытерев проступившие от смеха слезы, проговорила Клаудифь, — Он всегда был таким ворчуном!

— Вы были знакомы? — удивленно уточнила я.

«Да ты просто сама леди — очевидность!» — презрительно почесал за ухом песец.

— Давно это было, — кивнула нимфа, усаживаясь на мягкий диванчик, — не думала, что придется встретиться. Сам расскажешь девочке, кто ты такой, или мне предоставишь эту возможность?

Клаудифь уставилась на зверька своими огромными глазищами, практически не моргая. Какое-то время песец выдерживал взгляд нимфы, признаться, я думала, что он внезапно примет боевую форму. Вокруг него даже воздух слегка поплыл, но потом Проша взял себя в руки, то есть лапы, и сдержался. Тряхнул головой и ответил:

— Сам…

Нет, ну то, что Проша не просто зверек, наделенный магическими способностями, я уже давно подозревала, но когда я услышала правду, просто не могла в это поверить.

— В мире существует всего четыре знака Акашаеми, каждый из них соответствует одной из четырех стихий, — начал говорить песец.

А внимательно слушала своего фамильяра. Про четыре стихии, разумеется, нам рассказывали в академии на лекциях по становлению магии.

— Акашаеми Земли принадлежит старушке Клаудифь, — нимфа фыркнула, но, кажется, даже не обиделась, лишь глаза закатила, как подросток, и качнула головой, — Огненный Акашаеми, самый мощный, принадлежит жрецу Майшцу — заперт в храме древнего божества, культ которого до сих пор требует кровавых жертвоприношений. — Я слышала о нем, но до этого момента полагала, что все эти страшные истории всего лишь легенда. — Водный — на островах Ауселэра.

Он замолчал, многозначительно уставившись на нимфу. Казалось, между этими двумя происходит только им слышный разговор.

Я беспомощно посмотрела на принцессу.

— А где четвертый — Воздушный артефакт? — озвучила она, вертевшийся у меня на языке, вопрос.

И вот, казалось бы, я уже догадывалась о владельце Акашаеми, принадлежащий воздушной стихии, но все равно ждала ответа с замиранием сердца.

— А четвертый был у меня, — разбил мои надежды о том, что все это неправда, Проша.

Не успела я принять и переварить эту информацию, как песец добавил:

— Пока не умер…

Ну вот. Теперь мне придется как-то жить с этим и разбираться с последствиями. Везет, как утопленнику! Где я так согрешила?

— Детка, — проявила заботу Клаудифь, — ты побледнела! Все в порядке?

— Лучше не придумаешь, — рассеянно ответила ей.

— Я говорил тебе, что не подхожу на роль фамильяра! Ты ведь меня не слушала! — будто оправдываясь, сказал песец.

— А я что, тебе не верила? — отмахнулась я, — Можно подумать, я всегда мечтала получить такого, как ты в помощники.

Проша показал мне зубы.

— Я тебя не боюсь! Ты в курсе?

— Бестолковая девчонка! — ругнулся фамильяр.

Нимфа снова засмеялась.

— Да перестань, Оннур, — проговорила она, — как тебя можно бояться в этой белой шкурке? Да как тебя угораздило попасть в это тело вообще?

— Я могу выйти в мир живых только в момент призыва фамильяра следующего привратника, — нехотя признался он, — кто ж знал, что для нового стража в фамильяры выберут именно писца? Хотя, учитывая, что у Леськи снежная магия, ничего удивительного, не саламандру же ей призывать.

— Ты прав, — покивала нимфа.

— Стоп! — боги, у меня уже голова разболелась от этого разговора, — Ты хочешь сказать, что если бы моя куратор магистр Карн назвала тебя в момент призыва тигром, то ты был бы тигром?

— Да.

— А если бы виверной?

— Был бы летающей змеюкой.

— Или мышью…

— Хватит! Сказал же, что кем назвали, тем и стал! — в голосе фамильяра сквозило раздражение.

А потом до меня дошло.

— В момент призыва фамильяра для следующего привратника? Это… то есть…

Алиамилайни ободряюще сжала мою ладонь, понимая, что я сейчас просто на пределе. По кончикам моих волос побежали искорки инея. В помещении ощутимо похолодало. В глазах, сидящей напротив нимфы промелькнуло сочувствие. Именно сочувствие — не сожаление. Клаудифь знала, что уже ничего не изменить. Она сама несла этот груз многие годы, сотни лет. А теперь я должна принять эстафету? Спасибо, не надо!

— Почему я? — хрипло спросила я, борясь с целым ураганом эмоций, закипавших внутри.

Источник охотно откликнулся на мои волнения. Он вскипел, взметнулся вверх, набирая обороты. Мне стало жарко. Я делала глубокие вдохи и поспешно выдыхала через рот, пытаясь унять приступ подступающей паники.

— Твоя магия близка к той, которая была у меня, уровень силы соответствует, — посмотрел на меня Проша, чуть наклонив голову набок, — знак Акашаеми признал тебя, подчинился, я лишь немного направил силу в нужном направлении.

Обалдеть!

— Но ты так злился, когда тебя призвали ко мне, — вспомнила я, — устроил погром в лаборатории академии. И, между прочим, это из-за тебя у меня теперь неприятности!

— Узнаю Оннура! — весело сказала Клаудифь.

Песец встопорщил шерсть, что-то фыркнул нечленораздельное и демонстративно отвернулся от нее.