– Признайтесь честно, профессор, – я взяла бумажку, которую преподаватель мне протягивал и посмотрела на него с невыразимой тоской. – Вы допили мой ликер?

Аристарх выглядел чрезвычайно оживленным, и на мой искренний вопрос не обратил никакого внимания.

– Да, и по поводу магии. Чтобы она у тебя открылась, тебе нужно будет призвать фамильяра. Тот, который откликнется, и станет твоим. Не прогоняй его, кем бы он ни оказался.

Я внимательно слушала его, кивала, и медленно продвигалась к настоящей входной двери.

Спятил человек на почве утраты Кельвина Кляйна. Печально, конечно, но так ему и надо.

– Вроде все рассказал, – Красавин торжественно улыбнулся. – Надеюсь, ты запомнила. А если не запомнила – твои проблемы. Ах да, как вернешься, я буду ждать от тебя новый реферат по мифологии, Феврония. Думаю, он выйдет просто блестящим. Насчет мамы не волнуйся – я что-нибудь придумаю, она тебя и не хватится. Она же и так нечасто тебя встречами радует. Ну, с богами!

Пока он все это говорил, я наконец-то достигла настоящей двери, распахнула ее и выскочила прочь.

Но Красавин прямо на пороге поймал меня за капюшон и вернул обратно.

Далее произошло жуткое. Не обращая внимания на мое отчаянное сопротивление, преподаватель сгреб меня за шкирку, в два шага пересек комнату, выволок на балкон и… швырнул за перила.

Убивец! Душегуб проклятущий! Да за разве так можно со студентками? Ну попортила я ему парфюм, с кем не бывает? Не обязательно же сразу человека с балкона выкидывать.

Или Красавин так мстил не только за Кельвина, но и за матрас, решив отправить меня вслед за ним?

С парашютом я однажды прыгала – было дело. Друзья так оригинальненько решили поздравить меня с совершеннолетием и… угробить нафиг! В общем, мне задарили сертификат на один прыжок – подшутить хотели. Они потом признались, что были на все сто процентов были уверены, что я прыгать не стану.

Но я шутки не оценила, и пошла прыгать. Что могу сказать? Мне понравилось!

Но понравилось прыгать с большой высоты с парашютом. А не без него, как сейчас!

Меня охватила жуткая паника, но, вместе с ней я отметила, что лечу как-то слишком долго. Обычно такая вещь происходит за мгновения. Но мое падение как будто замедлилось. Я не падала, а скорее, парила, машинально считая пролетающие мимо этажи лицея.

В одном из окон прыщавый первокурсник корпел над книжками. Что ж, дело полезное – ведь учение свет. Тут бедняга поднял голову и углядел меня. Я радостно ему помахала, и парень протер глаза и с совершенно ошалелым видом помахал в ответ.

После чего решительно захлопнул все свои книжечки и выключил торшер. Наверное, решил, что переучился, раз за окном мерещатся летающие девушки в кигуруми единорога.

Подо мной замаячил бассейн с плавающим в нем матрасом Красавина. Жалко, что он был не надувным. Вода очень красиво подсвечивалась сине-зеленым, мерцая в ночи, как огромный жидкий топаз.

И, надо сказать, благодаря некой замедленности моего полета у меня даже получилось перегруппироваться перед самым погружением. В воду я вошла четко и профессионально – ласточкой. Почти без брызг.

Вода была холодной. Такой холодной, словно я прыгнула с Титаника в Северно-Атлантический океан. Но главное – бассейн оказался таким же глубоким. По моим расчетам я должна была уже коснуться дна, благополучно оттолкнуться от него и выплыть.

Дна не было. А еще на глубине вода почему-то показалась совсем не мокрой. Зато она сверкала и искрилась вокруг меня, ослепляя этим сине-зеленым сапфировым сиянием. Вскоре к нему добавились и другие цвета: рубиновый, изумрудный, перламутровый, аметистовый, жемчужный. Они сложились в причудливые узоры, которые быстро стали изменяться, будто бы под действием неведомой силы. Будто я упала не в бассейн, а в гигантский калейдоскоп света, смене игр которого не будет конца.

В детстве я любила маленькую трубочку со стеклышками внутри, могла часами крутить его, наблюдая за выпадающими орнаментами. Калейдоскоп всегда завораживал меня – в нем чудилась какая-то магия.

Заворожил и на этот раз…

Тем более резким и отрезвляющим было выпадение из этого текучего круга разноцветных сияний.

Да, я выпала из этой реальности и… упала. В третий, и, надеюсь, последний раз за сегодня.

На этот раз не на надувной диван и не в ледяную воду бассейна.

Вода, в которую я погрузилась, была очень горячей… А еще тут было что-то твердое, но приятно так твердое. И что-то гулкое, металлическое, обо что я пребольно приложилась локтем.

Это была старинная и огромная латунная ванна, наполненная водой – об ее массивный кран я и ударилась. Но самое жуткое было не в этом! Самое жуткое было в том, что в ней находился мужчина. Положив руки на борта, он расслабленно откинулся на спинку ванной.

На него-то я и упала. Вот прямо на него… Совсем на него…

Мой махровый комбинезон в считанные секунды напитался влагой, а я лежала на совершенно незнакомом обнаженном мужике, уткнувшись лицом в его голую грудь. Соответственно, он мог в свое удовольствие полюбоваться на морду единорога, которую изображал капюшон, полностью скрывающий мои волосы и лицо.

Нет, конечно, можно было вот так лежать и не шевелиться до бесконечности, неумело изображая единорожий труп, но выбираться из этой ванны как-то было надо. И из этой ж… крайне непонятной и неприятной ситуации тоже.

Я выдохнула, приподнялась и решительно посмотрела мужчине прямо в глаза. Но нелепые слова извинений почему-то застыли у меня в горле.

У него были резкие черты лица, волевой подбородок, трехдневная щетина и темно-каштановые влажные волосы, спадающие на высокий лоб. Дорожка из кудрявых волос сбегала по широкой мускулистой груди, по накачанному поджарому животу вниз…

Остальное скрывала вода.

Мужественный, великолепный – в нем чувствовалась порода. В нем была брутальность и стать.

Я увидела свое отражение в его пронзительных карих глазах. Я увидела, как поменялось их выражение. Из расслабленного, скучающего, ленивого, его взгляд стал пронизывающим и острым. Он весь подобрался и резким движением сдернул мой единорожий капюшон.

Резинка, которой были стянуты мои темные волосы, давно где-то потерялась и они рассыпались по плечам блестящим каскадом.

– Фрэнни… – выдохнул незнакомец и отвел локон, упавший мне на глаз.

Он словно увидел призрак.

– Почти… – пролепетала я.

– Я сошел с ума, – его голос был хриплым.

– Скорее, это я.

Он внимательно вглядывался в мое лицо, будто хотел вобрать в себя каждую его черту, а я тонула в его глазах.

– Ты не Фрэнтина, – заключил мужчина наконец.

– Феврония, – церемонно представилась и протянула руку для приветствия. – А вы случаем не Петр? Часом не апостол? У вас ключей от рая не имеется?

При слове «рай» мне кстати вспомнилось, что под мокрой пижамой на мне одни трусики, а больше ничего. Она облепила меня, как вторая кожа, явственно обозначив бедра и грудь.

В принципе, хотя бы что-то. На нем вон вообще ничего не было. Кроме воды. И меня сверху. Если принять во внимание вес намокшего махрового кигуруми вкупе с моей скромной персоной, думаю, ему было достаточно тяжело.

– Это чья-то глупая шутка. Наваждение, фантом, астральный дубль… – зачарованно произнес мужчина, не в силах оторвать от меня взгляда, а потом вдруг до боли стиснул мое плечо. – Ты приняла чужое обличье? Ты студентка академии? Но я не вижу на тебе оборотного колдовства. Я не чувствую в тебе магии вообще.

Господи, да что он такое говорит? Неужели, все это правда?!

Соберись с мыслями, Феня! Сейчас тебе это ой, как надо!

– Я не наваждение. И не фантом. Никаких личин я не принимала. Меня зовут Феврония Астахова, я студентка, но не академии, а Президентского Лицея. Это все наш преподаватель по филологии виноват. Аристарх Красавин. Он что-то сделал со мной. Говорил про какую-то Академию Хозяйственной Магии. Что я должна там отучиться и сдать экзамены. Он выкинул меня с балкона, представляете?