Братья поднимают плакаты с информацией о гонениях христиан в С.С.С.Р.

Плакаты, которые мы поднимали в защиту узников. г. Ленинград, 1984 г.

К этому времени я обнаружил, что за квартирой, где мы с Таней жили и где происходило наше служение, ведётся наблюдение. Комитету госбезопасности нужно было знать, с кем я встречаюсь и какое звено занимаю в секретной работе нашего большого братства. Они не выпускали меня из поля зрения; внизу под окнами находилась машина с усиленными антеннами, прослушивались все наши разговоры. Перед каждой важной встречей мне приходилось долго проверять, ведется ли слежка за мной. Органы действовали профессионально, стараясь не попадаться мне на глаза, но наш Господь давал способность раскрывать их действия, быть предельно осторожным и внимательным. «Если бы не Господь был с нами, когда восстали на нас люди, то живых они поглотили бы нас, когда возгорелась ярость их на нас; благословен Господь, Который не дал нас в добычу зубам их! Помощь наша – в имени Господа, сотворившего небо и землю» Псалом 123:2-8.

Восхищаюсь мужеством моей жены Татьяны. Стройная, хрупкая, она безбоязненно участвовала в этом секретном служении, которое продолжалось при пристальной слежке за нами. Если бы нас обнаружили в нашем служении и арестовали, нам обоим грозил бы длительный срок тюремного заключения. Но дивный Господь настолько надежно окружает Своих детей невидимым присутствием ангелов-хранителей, что, как в израильском народе при выходе их из Египта, для одних они были светом, а для наших гонителей мраком, так что они не могли видеть, что продолжает совершаться перед их глазами. Сколько было чрезвычайно опасных ситуаций, когда казалось, что нет выхода, но Господь снова и снова выводил из сложных обстоятельств.

В это же время по решению нашего церковного совета, без огласки для всех, был куплен старый дом на окраине Ленинграда станция Володарская , предназначенный для церковных богослужений, и посвящённые в это братья ремонтировали его. Позже в этом доме поселилась семья моей сестры Ирины, присоединившаяся к церковному служению. Если бы о покупке дома узнали преждевременно, то власти не разрешили бы его оформить.

Между тем сотрудники КГБ готовили новые провокации для нашей Ленинградской церкви, им нужно было арестовать нашего пресвитера и других, намеченных ими, братьев. В то время, не имея возможности собираться для богослужения в домах, наша церковь проводила собрания в пригородных лесополосах. Осенью 11 октября 1985 года мы собрались на окраине города в районе железнодорожной станции Ковалёво для вечернего молитвенного собрания. Это было малонаселенное место, и никого из посторонних рядом не было. Служение проводил благовестник нашей поместной церкви Вячеслав Чудаков. Уже темнело, когда неожиданно появился большой наряд милиции и дружинников во главе с высоким, крупным лейтенантом. Он властно прервал наше богослужение и сказал, чтобы мы немедленно прекратили это «незаконное сборище» и уходили. Вячеслав ответил, что собрание заканчивается и после молитвы мы разойдемся. Тогда лейтенант приказал своим подчиненным взять Чудакова, но верующие собою заслонили Вячеслава от милиции. Они пытались оттащить верующих в сторону, но не смогли. Вячеслав сказал, что собрание продолжаться не может, и все верующие пошли на железнодорожную станцию. В стороне, на проселочной дороге, мы увидели несколько стоящих легковых машин и людей в штатской одежде. Это были работники госбезопасности, которые со стороны управляли действиями милиции. Когда мы проходили мимо машин, двое из этих людей неожиданно схватили Володю Филиппова и пытались затащить его в машину, но он вырвался и убежал.

Володя очень похож на своего отца, пресвитера нашей церкви Владимира Алексеевича Филиппова, и в темноте они, видимо, перепутали его с отцом, которого хотели арестовать. Мы сели в электричку и вместе доехали до города.

Через некоторое время были арестованы: пресвитер церкви Владимир Алексеевич Филиппов, благовестник Вячеслав Чудаков, Андрей Филиппов, Александр Симендяев и я. Всех нас арестовали в один день и привезли в КПЗ (камера предварительного заключения) Всеволожского района, где поместили в разные камеры, предъявив обвинение в сопротивлении государственным властям с причинением телесных повреждений сотрудникам милиции. Допрос вела следователь по особо важным делам Чистякова. В течение нескольких дней она пыталась заставить нас дать нужную для них информацию, что мы якобы являлись организаторами сопротивления и нападения на отряд милиции. Нас обвиняли в том, что мы оскорбляли представителей власти, срывали с них погоны и причиняли телесные повреждения. Это была новая тактика органов безопасности – разрабатывать провокационные действия, производить разгон христианских богослужений, а затем обвинять верующих в сопротивлении властям. Но Господь никогда не оставляет Своих детей и не допускает испытания сверх силы, но чтобы могли перенести.

Ненавистники Церкви Божией всегда хотят причинить как можно больше боли и страдания верным верующим. Арестовав пресвитера церкви Филиппова В.А., они арестовали и его сына Андрея Филиппова, обвинив его в нападении на милицию на том вечернем молитвенном собрании в пятницу. А Андрея на том собрании вообще не было, в тот день он был в другом городе и у него на то были доказательства. Сотрудники госбезопасности были сконфужены, но не в их правилах изменять то, что они наметили. Они из находящихся на месте разгона дружинников подобрали тех, кто подтвердил, что Андрей их бил. Это их методы действий – находить лжесвидетелей или подкупать и запугивать тех, против кого ведется следствие.

Никто из нас своей вины не признал, и подписываться под этим сфабрикованным на нас делом мы отказались. На третий день пребывания в КПЗ совершенно неожиданно Александра Симендяева, Андрея Филиппова и меня освободили и отпустили домой. Как чудесно после сырой, мрачной, смрадной камеры оказаться на свежем воздухе со счастливым осознанием, что сейчас увидишь свою семью!

* * *

До последнего времени мы с Таней жили на квартире, где продолжалось наше служение. Хорошо понимая, что свобода временная и наш любящий Господь дает мне возможность позаботиться о своей жене, я перевез немногие наши вещи на родительскую квартиру, где мы были прописаны. Комната, в которой мы поселились, была проходная, и я решил сделать легкую перегородку, чтобы не создавать неудобства проживающим там моим родственникам. На десятый день я закончил реконструкцию комнаты, и нам было так хорошо в этой уютной, отдельной комнатке. Теперь, что бы ни случилось, я буду спокоен.

На следующий день, рано утром, я поехал на свою работу в исследовательский институт «Источник», где работал и мой брат Павел. Через время ко мне подошел мой начальник, Евгений Никифорович Никаноров; по его растерянному виду я понял, что что-то случилось. У нас были очень теплые, добрые отношения, я его уважал и ценил как начальника и человека. Немного волнуясь, он сказал, что на проходной меня ждут люди. «Но ты не переживай, – успокаивал он меня, – они поговорят с тобой и уедут». Но я знал, что на этот раз сотрудники госбезопасности не отпустят меня. Я зашёл в раздевалку, чтобы переодеться, и увидел там моего брата Павла (как Господь всё чудесно устраивает!) Я попросил его передать всем, что меня арестовали. На проходной человек в штатском, представившись мне, показал санкцию прокурора на мой арест и, посадив в машину, отвез в знаменитую Ленинградскую тюрьму «Кресты». Это название она получила за расположение тюремных корпусов, которые выстроены в виде крестов.