Встречаясь в эти месяцы с десятками людей, знавших Феликса Федоровича, я множество раз слышал поразительно противоречивые суждения о нем. В одном лишь сходились все, кого я расспрашивал: да, Белоярцев не был лишен честолюбия, но корысть, стяжательство, купеческое выламывание благ — этого в нем совершенно не было.

Зачем я все это рассказываю? Затем, что подозрительное следствие с самого начала взялось искать "корыстные мотивы".

Улики? Пожалуйста. И дача вот у него была, и машина, и гараж — много тут неясного было для следствия. Но именно тут наши криминалисты ясности никакой не внесли.

Дома во время обыска у него нашли бутылочку спирта — 150 мл, которая фигурировала в протоколе в качестве улики. Чего уж там говорить — криминалистика!

В день похорон в Институт биофизики пришло письмо: "Я не могу больше жить в атмосфере клеветы и предательства…" и подпись: Ф.Ф. Белоярцев.

Человека довели до смерти. Погубили дело, которому он отдал несколько лет напряженного труда. И вроде бы нет виноватых. Неужели не нашлось никого, кто смог бы вступиться и оградить от клеветы и наветов невиновного, по существу, человека?

И тогда в страшные осенние дни 85-го, и потом два года подряд и сегодня были, остались и множатся люди, для которых мужество, честность перед самим собой, высота духа при любых испытаниях, стойкость и презрение к злодейству, откуда бы оно ни исходило, — все эти лучшие качества русского интеллигента не пустой звук. Таков бывший директор Института биофизики, бывший руководитель Путинского центра, член-корреспондент АН СССР Генрих Романович Иваницкий, вступившийся за честь и доброе имя Феликса Федоровича и поплатившийся любимой работой, здоровьем, своей безупречной репутацией. Таков зав. лабораторией Института биофизики доктор наук Симон Эльевич Шноль, с первых же дней поднявший голос на защиту Белоярцева. Таковы десятки других сотрудников, поставивших свои подписи под коллективным письмом в Прокуратуру СССР с просьбой разобраться и наказать виновных в смерти Феликса Федоровича.

Что ж, они "добились" своего. Вновь залихорадило институт, новые удары посыпались теперь уже на голову Иваницкого, его заместителя Бориса Федоровича Третьяка, допросы сотрудников в рабочее время, лавина проверяющих комиссий, ОБХСС, народный контроль — все эти несокрушимые аргументы власти не замедлили явиться в начатом три года назад неравном споре. Что ж, следственные органы еще раз доказали, что никому, никогда нельзя безнаказанно жаловаться на сотрудников их системы.

Что же было дальше? А дальше разгром. Генрих Романович Иваницкий, один из руководителей программы "искусственная кровь", был снят с поста директора Института биофизики. Перенес сердечный приступ. И в самом разгаре следствия — новый удар: исключен из партии решением бюро Серпуховского ГК КПСС — протокол заседания опубликован в местной городской газете "Коммунист".

Вот, собственно, и печальный конец этой истории. Тайная деятельность победила открытую. Сложные перипетии этого дела многими уже забыты, остались грязные слухи, захолустные пересуды, недостойные одного из лучших академических институтов. Остались зависть, чванство, карьерные дрязги. Профессора Белоярцева убила вся эта атмосфера. Сложный, противоречивый, талантливый и целеустремленный человек Феликс Федорович Белоярцев погиб. Погиб, достигнув выдающихся результатов. Белоярцева больше нет. И тут самое время написать расхожее: "но дело его живет". Увы, это тоже правда. Да, "дело" его живет, пухнут том за томом стенограммы допросов в следственных органах. Их сотрудники продолжают свои регулярные наезды на Институт биофизики.

Стоит в Пущино опытное производство, достроенное уже после смерти Феликса Федоровича. Производство, которое уже сегодня может снабжать военную и гражданскую медицину уникальной искусственной кровью. Деморализован живой коллектив, сложившийся во время многолетней работы. Боится принимать решения новое руководство института. А где-то продолжают погибать люди от ишемии почек и сердца, от тромбов сосудов и отеков головного мозга, от острой массивной кровопотери. Люди, которых сегодня можно было бы спасать.

До пяти литров донорской крови расходуется сегодня при операции на сердце с искусственным кровообращением. Литр ее стоит больше 300 рублей. Литр искусственной, сделанной в лаборатории Белоярцева, — 70 рублей. Цифра эта условная. Пока "Перфторан" цены не имеет, как не имеет цены каждый экспериментальный препарат. Если начнется когда-нибудь серийный выпуск "голубой крови", она будет стоить много меньше. Но о цене ли говорить, когда речь идет о жизни? Есть и другие подсчеты. "Голубая кровь" стоила жизни одному из ее создателей — профессору Белоярцеву. Она стоила доброго имени многим честным и доселе уважаемым врачам и ученым.

Опасны ли нам иностранные разведки? Возможно. Но такая ситуация очень им помогает: получен важнейший, в том числе и оборонный результат. Один руководитель доведен до смерти, другого доводят. А все результаты, в сущности, опубликованы. В газете сообщается о фактическом прекращении нами работ. И вот уже свежие данные: уже не только Япония, США, Швеция, но и Англия заканчивает создание "искусственной крови", которая, судя по всему, уже лучше нашей. Англичане дважды сообщили о клинических результатах, несколько лет назад полученных в СССР. Они идут дальше — создают препарат, превосходящий по стабильности все существующие ныне. Что ж, такова судьба многих советских открытий. Скоро, очень скоро мы будем догонять — опыт имеется.

Нет уже на посту министра Буренкова и его зама Сафонова, умер недавно академик Овчинников, сменятся, может, и сотрудники следственных органов, приложившие руку к запрещению разработки "Перфторана". И не с кого будет спросить за ущерб, причиненный стране.

Но есть еще смысл добивать Иваницкого — если удастся протянуть следствие еще несколько лет, тормозя выпуск "Перфторана", то два-три года спустя заинтересованные лица в Институте гематологии Минздрава смогут приписать себе заслугу его разработки. Дело большое — слава и награды будут большими! Пройдет время, и в историю нашей науки войдет описание одного из самых крупных успехов АН СССР в прикладной области — создание фторуглеродных заменителей крови за рекордно короткий срок, превосходивших ко времени создания все зарубежные аналоги.

Пройдет время — мы часто говорим об успехах нашей науки в прошедшем времени, похоронив ее героев, — и будут представлены лакированные портреты создателей и упрощенные ситуации.

А нам нужно извлекать уроки немедленно: все происшедшее и происходящее — ущерб для нашей страны. Он должен быть возмещен, он должен стать невозможным в близком будущем — именно в этом один из смыслов понятия "перестройка".

А Белоярцев? Что же, о нем будут еще много писать. Я уверен: обязательно будут. Ибо таковы наши традиции — традиции посмертной славы…

14. Не было такого директора?!

В. Покровский

(Газета "НТР: проблемы и решения”, № 20,18 октября — 7 ноября 1988 г.)

В последнем номере "Вестника АН СССР" вы можете прочесть замечательную в своем роде статью М. Кузнецова и А. Газиева "Научный центр биологических исследований АН СССР: проблемы и перспективы". Статья построена в добром старом стиле 70-х: все, в общем, у нас замечательно, коллектив у нас талантливый и растущий, хотя, конечно, не обходится без отдельных недостатков. Очень серьезна, скажем, кадровая проблема и связанная с ней проблема жилья. Но в целом проблемы эти решаемы, и "мы с оптимизмом смотрим в будущее".

Обсуждать и как-то решать жилищные и кадровые вопросы, разумеется, надо. Но дело-то в том, что пока М. Кузнецов и А. Газиев с оптимизмом рассматривают свое будущее, пресса буквально разрывается на части от крика "SOS" по поводу пущинской проблемы совсем иного толка. "Огонек" и "Литературная газета" поместили подробные материалы о судьбе "голубой крови" — кровезаменителя, который мог бы спасти многие сотни, если не тысячи, жизней, но не спас, потому что чем-то не пришелся ко двору власть предержащим, — об откровенной травле сотрудников центра, попытавшихся защитить этот уникальный препарат. Может быть, в этой ситуации с жилищными проблемами центра, на имени которого лежит столь серьезное обвинение, следовало бы все-таки подождать? Может быть, сперва надо разобраться, что же все-таки произошло с "голубой кровью"? А то странно получается: могли спасти множество умирающих, но не спасли, "однако в целом… центр… развивается нормально"; травили людей, травили до инфаркта… однако в будущее глядим с оптимизмом.