Когда разрумянившаяся Варенька вернулась в комнату, Малуша уже держала в руках простое домашнее платье и специально к нему подобранные лёгкие башмачки.

- С лёгким паром, барышня, - поклонилась горничная. – Скоренько вы сегодня, даже чай остыть не успел.

- Угу, - девушка острым глазом углядела-таки бумагу и чернила и потянулась к ним, но Малуша решительно преградила барышне путь:

- Вы уж простите, Варвара Алексеевна, но сперва одеться следует да позавтракать.

- Малушенька, милая, я же забуду, - огорчённо воскликнула Варенька, понимая, что дивная мелодия и так начинает забываться.

Горничная воинственно уткнула кулаки в бока, вскинула голову и даже глазами сверкнула, хорошо хоть ногой топать, как гневливая барыня на несчастную холопку, не стала, постеснялась всё-таки. Барышня печально вздохнула, поникла, как берёзка под свирепым студёным ветром, а потом опять ожила, заулыбалась, вспомнив дивный сон. Платье с помощью верной горничной быстренько надела, от причёски отказалась, позволив лишь наскоро перехватить волосы лентой. Покончив с туалетом, барышня легко опустилась на жёсткий стул с неудобной высокой спинкой (специально папенька из самой Англии привёз, чтобы дочка училась правильно спину держать), подхватила чашку чая, обмакнула оладушек в варенье и целиком запихнула в рот.

- Ба-а-арышня, - укоризненно протянула Малуша, выразительно покачивая головой.

Варвара Алексеевна даже если и хотела что-то сказать, всё равно бы не смогла: рот был занят. Варенье оказалось на диво вкусным, да и румяные оладушки едва ли не сами в рот прыгали. А чай из чашки и вовсе так быстро исчез, словно его там никогда и не было, хотя верная горничная два раза подливала.

- Салфеточку возьмите, - ворчала заботливая Малуша, подсовывая барышне большую белоснежную салфетку, - ручки оботрёте. А то прошлый раз я не доглядела, так вы, ровно дитё малое, их в рот засунули да облизывать стали.

- Так ведь вкусно, Малушенька, - смущённо попыталась оправдаться Варенька, опять жадно посматривая в сторону письменного набора.

Горничная поджала губы, но сказать ничего не успела, дверь в спальню распахнулась, явив барыню. В это утро всегда невозмутимо-приветливая Софья Васильевна так и лучилась счастьем, а потому даже не сделала горничной замечание, что та не причесала барышню как следует.

- Матушка, - Варенька порывисто обняла барыню за шею, серебристо рассмеялась, - матушка, мне такой дивный сон приснился! А какая чудесная там музыка звучала, жаль, слов песни не запомнила!

- Егоза, - Софья Васильевна обняла дочь и поцеловала в упругую румяную щёчку, - дитя, сущее дитя, ну куда, скажи на милость, тебе в Сыскное Управление устраиваться? Тебе ещё год, как минимум, в куклы играть!

- Ну, матушка, - простонала Варвара Алексеевна, чувствуя, что разговор начинает скатываться в давно изученную и неприятную колею, - мы же с вами всё уже давно обсудили. И папенька разрешение дал.

- Естественно, - Софья Васильевна сердито нахмурилась, впрочем, не слишком заметно, чтобы на лице не появились морщинки, - твой папенька всю жизнь мечтал о наследнике, который его на службе смог бы заменить. А у нас, словно в насмешку над его мечтами, три дочери!

- И все три, если верить соседям, очень славные барышни, - ввернула Малуша, которая искренне гордилась семейством Изюмовых.

Софья Васильевна мягко улыбнулась, её большие тёмные восточные глаза засияли горделиво, но слетевшие с губ слова были строгими:

- Похвала, Варенька, это, без сомнения, очень хорошо, но она как награда, ей соответствовать надо.

Барышня смущённо потупилась, отошла на два шага, перевоплотившись из резвушки в благовоспитанную девицу, и скромно заметила:

- Я помню, маменька.

По пухлым, ещё не утратившим свежести, губам Софьи Васильевны скользнула улыбка, женщина с материнской гордостью посмотрела на дочь. Что и говорить, хороша! Ни капли не похожа на этих умирающих девиц, коих иноземные журналы восхваляют, да и слава богу, что не похожа! На тех-то даже смотреть страшно, от одного взмаха ресниц переломиться могут, а тут и форма, и стать, и манеры… о которых, впрочем, непоседа Варенька не сильно заботится. Ну да ладно, ей ещё годочка два можно не волноваться, сперва старшую дочь замуж выдать надо, а потом и Варенькин черёд придёт. Лизанька же пока и вовсе в детских платьицах бегает, всем урокам предпочитая музыку да танцы. Ох, дети, дети, как же непросто вас взрастить! Софья Васильевна покачала головой, тихонько вздохнула и потрепала дочь по щеке:

- Я сообщить пришла, что мы сегодня на бал едем. В дворянской ассамблее бал сегодня, папенька ещё десять дней назад приглашение получил.

Варенька сначала досадливо принахмурилась, балы она не сильно жаловала, скучными они ей казались, а потом ахнула и прижала ладошки к разгоревшимся щекам.

- Ты чего, дочка? – Софья Васильевна, уже дававшая распоряжения Малуше, удивлённо посмотрела на девушку.

Варвара Алексеевна от волнения даже не сразу смогла ответить, лишь глазами хлопала да рот открывала, словно вытащенная из воды рыба.

- Варвара!

Недовольный окрик матери привёл девушку в чувство, Варенька откашлялась и прерывающимся голосом произнесла:

- Я этот бал во сне видела…

Изящные брови Софьи Васильевны взмыли вверх, словно птичьи крылья, Малуша приглушённо охнула и мелко перекрестилась. Конечно, в империи рождались провидцы, но были это в основном мужчины, да и участь их, положа руку на сердце, особо завидной не была. Увидишь, не дай бог, что-нибудь, что не понравится членам императорской фамилии, можно и головы лишиться.

- И что ты видела? – суховато спросила матушка, пытаясь быстро определить, насколько силён неожиданно пробудившийся у дочери дар.

Эка напасть, в самом деле! Мало того, что Варенька язык животных да птиц понимает, так теперь ещё и предвидение! Пожалуй, с таким-то «приданым» мудрёно будет дочь замуж выдать. Кому охота с ясновидящей жить, от которой ни одного помысла не спрячешь? Если только Зеркальщик какой Вареньку заметит, так у них всё не по-людски, они, вишь, своё отражение, пару, значится, ищут. А где гарантия, что дочка Зеркальщику отражением станет? Да где бы его ещё найти, Зеркальщика-то? Их ведь по всей империи, почитай, раз-два и обчёлся. Надо будет обо всём этом с Алексеем Петровичем потолковать.

Софья Васильевна так погрузилась в невесёлые думы, что рассказа дочери и не слышала, голову подняла, лишь когда в комнате тишина повисла.

- Да что же Вы, право слово, матушка, - обиженно выпалила Варенька, разорвав звенящее от скрытого напряжения молчание. – Я Вам весь сон свой во всех деталях обсказала, а Вы молчите, ровно Вас это и не касается!

- Кабы не касалось, не молчала бы, - вздохнула женщина, мысленно наметив себе спросить у Малуши, о чём Варенька говорила. Надо же матери знать, что у дочери в голове творится! – Вот что, дочка, ты пока к балу начинай готовиться…

- Ах, маменька, я ведь не Аннушка, - нетерпеливо воскликнула Варенька, которая не очень любила многочасовые охорашивания перед зеркалом, - это она часами перед зеркалом вертится, всё красоту наводит! Хотя ей достаточно бывает волосы распустить да розу к поясу приколоть, и сразу станет чудесной красавицей!

Что верно, то верно. Младшая дочь Изюмовых была диво как хороша, грозя к поре своего первого выхода в свет стать самой настоящей грозой для мужских сердец.

- Ну-ну, - Софья Васильевна приподняла дочь за подбородок, посмотрела в глаза, - ты тоже у меня красавица. И не смей в этом сомневаться! Всё, егоза, собирайся, в этот раз мы с отцом никого ждать не будем!

Женщина вышла из спальни дочери и, поколебавшись немного, направилась в ту сторону, где располагалась святая святых: кабинет Алексея Петровича. Все в доме знали, что хозяин сильно гневается, ежели его во время пребывания в кабинете отвлекают, но другого выхода барыня не видела. Нужно было обсудить внезапно пробудившийся у Вареньки дар и срочно решить, что с ним теперь делать. Может, ещё не поздно заблокировать? Виданное ли дело, девица-провидица! Конечно, в истории и такое бывало, Софья Васильевна ещё до замужества прочитала скорбную повесть о девице Кассандре, которая предсказала гибель родного города и множество разных иных ужасов. Так вот, для дочери печальной доли этой иноземной Кассандры женщина точно не хотела. Да и вообще, разум и излишняя проницательность девушку до замужества только портит, уменьшая шансы на счастливый союз.