- Думаешь, поймал меня, – женщина взмахнула рукой, - признание в душегубствах получил? Ну что ж, радуйся… в последние минуты своей жизни. Ар-р-ранто дельярве!

От заклинания Паучьей сети, призванной обездвижить жертву, Всеволод укрылся зеркальным щитом, но, как оказалось, сии чары использовали лишь для того, чтобы Зеркальщик проявил свой дар. Стоило лишь в руках Всеволода Алёновича замерцать щиту, как в ход пошла Охотничья магия, созданная специально для поимки и уничтожения Зеркальщиков. Всеволод упал на пол, не в силах даже вздохнуть. Перед глазами всё плыло, в ушах набатом грохотало сердце, челны онемели и застыли.

- Ты вошёл в дом добровольно, тем самым признав себя Наследником, - Анфиса с наслаждением пнула носком туфли своей пасынка, с трудом удерживаясь от желания как следует потоптать его, - тьма великая, я даже и не думала, что всё будет так просто!

- Не хвались на рать едучи, - просипел Всеволод, делая отчаянные попытки если не освободиться, то хотя бы вернуть себе подвижность.

- Мне нравится уровень твоей силы, - Анфиса одобрительно цокнула языком, - обряд пройдёт быстро и легко. Эй, слуги, отнесите его в мой кабинет!

Кабинет Анфисы располагался в подвале дома, что и неудивительно, учитывая, что женщина практиковала отнюдь не разведение цыплят. Двое слуг с застывшими лицами споро растянули Всеволода Алёновича на деревянном столе.

- Умрите, - махнула слугам Анфиса, заботливо подтыкая одеяло лежащему на узкой походной кровати Михаилу и нежно целуя его в щёку. – Всё хорошо, дорогой, наследник доставлен, сейчас мы начнём.

Слуги упали на пол, судорожно задёргались, потом застыли. Анфиса щёлкнула пальцами, превращая их тела в пепел, виновато улыбнулась:

- Прости, Мишенька, я знаю, ты не любишь, когда грязно, но что поделать, мне совершенно некогда выметать мусор. После обряда, дорогой, я обязательно всё приберу.

Женщина потёрла ладони, успокаивая дрожь в руках и низким голосом начала древние, как сама жизнь, песнопения.

«Да, правду говорят: нужно быть осторожнее с желаниями, они могут исполниться,  промелькнуло у Всеволода, когда он рванулся, пытаясь сбросить путы. – И угораздило же меня мальчишкой под Новый год загадать принять участие в древнем ритуале. Ну вот, как говорится, доставлено с гонцом, доплатите за срочность. Правда, я-то всего лишь хотел с мамой увидеться».

- Мост возвожу, душу провожу, - крикнула Анфиса, падая на колени, запрокидывая голову и простирая руки вверх.

Михаил захрипел, выгнулся дугой, голова его заметалась, по подушке, из уголка рта потекла вязкая нитка слюны. Глаза распахнулись и налились кровью, пальцы скрючились и побелели.

- Миша? – Анфиса встревоженно метнулась к мужу, - Миша, Мишенька, что с тобой? Так не должно быть!

Михаил ещё пару раз конвульсивно дёрнулся, после чего обмяк и затих.

- Миша? – Анфиса дрожащей рукой коснулась щеки мужа, неверяще воззрилась в его начавшие стекленеть глаза. – Миша… Нет… Нет! Не-е-ет!!!

Вопль боли и ярости сорвался с губ женщины. Анфиса упала на колени, обхватила голову руками, воя от отчаяния. Чары, сдерживавшие Всеволода, рухнули, Зеркальщик скатился со стола, создавая защитный щит, в который с трёх сторон разом ударились чёрные смерчи незавершённого обряда.

Анфиса вскочила на ноги, растрёпанные волосы развевались в порывах ветра, словно чёрные крылья, глаза пылали лютой ненавистью.

- Ты, - срывая голос закричала женщина, обличающе ткнув во Всеволода Алёновича пальцем, - это ты его убил! Ты убил моего Мишеньку! Ты не наследник!!!

Всю свою боль, ненависть и отчаяние Анфиса направила против того, кого возненавидела с первых минут, как только увидела, и бессильно осела на тело мужа, до последнего сжимая его в своих объятиях.

И опять Всеволоду пришлось держать защитный щит, как тогда, в доме купца Пряникова. Добро хоть, сейчас никого, кроме себя, оборонять не приходилось.

«Никита меня убьёт, - Зеркальщик вытер плечом стекающую по щеке каплю крови из опять разошедшегося шрама, - потом возродит к жизни и снова убьёт».

Руки Всеволода Алёновича дрожали от усталости, колени подгибались, голова начала кружиться.

«Не устою, - с досадой подумал Всеволод, чувствуя, как зеркальный щит начинает покрываться тонкой сетью трещин, - а помирать нельзя, у меня свадьба скоро!»

- Держись, мой родной, помощь близка.

Зеркальщик чуть повернул голову и увидел рядом с собой хрупкую пепельноволосую женщину с большими серыми глазами, ту, кто так часто приходила во сне, чей облик трепетно сохранялось в полузабытых детских воспоминаниях.

- Мама? – прошептал Всеволод и чуть не был сбит с ног от резкого порыва разбушевавшейся не на шутку магии.

- Тише, родной, - губы женщины остались неподвижны, ласковый голос звучал прямо в душе Всеволода Алёновича. – Не опускай щит, подмога близко.

Зеркальщик хотел было сказать, как он рад нежданной встрече, рассказать о Вареньке, задать тысячу, казавшихся самыми важными и нужными вопросами, но Алёна отрицательно покачала головой, прижав пальчик к губам:

- Не трать силы, береги себя. Я люблю тебя, мой мальчик…

Алёна стала таять, растворяться в золотистом свечении, становящемся всё ярче. В золотом сиянии корчились, исчезая, волны тёмной магии, слабел напор разрушающего всё заклятия, выпущенного Анфисой.

Яркая изумрудно зелёная вспышка пустила трещину по стене кабинета, от последовавшим сразу за зелёной тёмно-синим всполохом начал обваливаться потолок, а бледно-серая зарница пустила изломы по полу. Одна трещина коварно пролегла прямо под ногами у Всеволода Алёновича, Зеркальщик поспешно перепрыгнул на другое место, дабы не оказаться погребённым под обломками пола.

- Всеволод, жив? – первым появившийся в кабинете Никита озабоченно бросил взгляд по сторонам и покачал головой. – Беда… Ежели мы эту дрянь не запечатаем, она полгорода по камешку разнесёт!

- И добро, ежели только половину города, - прокряхтел чёрный, похожий на обугленную указку маг, чьё имя, Викентий Карлович, вселяло трепет в самые беззаботные студенческие сердца. – Итак-с, молодые люди, давайте вспомним, чему Вас успели обучить в делах чародейных, и применим полученные знания на практике.

- Вы, господин профессор, никак лекцию студиозусам прочесть решили? – вежливо удивился Ярослав Макарович, появление коего ввергло всех в чрезвычайное изумление. – Смею заметить, Вы избрали чрезвычайно необычный способ преподавания.

- А может, отложим разговоры? – прохрипел Никита, вытирая плечом стекающий по щеке пот. – Пока нас тут всех не размазало тонким слоем.

Викентий Карлович и Ярослав Макарович переглянулись, кивнули друг другу и, опустившись на колени, принялись спешно царапать на полу магические символы.

- Вот сюда вот извольте добавить немного Зеркальной магии и дара Некроманта, - вежливо, точно всё происходило не среди безумия вышедшей из-под контроля магии, а в светлой аудитории университета, попросил профессор.

- Было бы что добавлять, - прокряхтел Никита, чувствуя, что ещё немного, и он сам отправится за грань всего живого.

- Нет-нет, Всеволод Алёнович, низко наклоняться не надо, сие может быть опасно, - воскликнул Ярослав Макарович, мягко отводя пошатнувшегося Зеркальщика подальше от начерченных символов. – Ну что, коллега, полагаю, всё готово?

Викентий Карлович пожевал губами, внимательно глядя на узоры, и кивнул:

- Да, всё готово.

Чародеи вскинули руки, нараспев произнося древние заклятия, относящиеся к разряду забытых и запрещённых. Узоры засияли, замерцали, запереливались, а потом вспыхнули. Грохнуло так, словно все пушки империи в одночасье выстрелили, Всеволода и Никиту сбило с ног и основательно прокатило по обломкам пола.

- Молодые люди, Вы живы? – Викентий Карлович заботливо склонился над Зеркальщиком и доктором. – Прошу прощения, Всеволод Алёнович, дом пришлось уничтожить, дабы предотвратить возможность прорыва магии.

Всеволод закашлялся, отплёвываясь от набившейся в рот пыли, потряс головой, прогоняя гул в ушах и заодно избавляясь от мусора в волосах и криво усмехнулся: