Такси остановилось по указанному адресу. Это был высокий узкий дом из красного кирпича в три этажа. И как только могло кому-то прийти в голову построить такой высокий и такой узкий дом на достаточно большом участке земли? Участок был действительно не мал: тридцать на двадцать метров. Вокруг дома росло несколько деревьев и кустарник, стояло несколько каменных вазонов с цветами. Но ничего, что радовало бы глаз и веселило душу.

Я поднялся по ступенькам и вошел в небольшой холл. Дверь оказалась открытой, и мне не понадобились ключи, которые я заранее приготовил и держал в руках. Средних лет женщина что-то делала в холле. Увидев меня, она воскликнула:

— Здравствуйте, мистер Бриттен!

— Миссис Трент, Арчи дома?

— Нет, сейчас его нет. Он часа два назад уехал и сказал, что вернется к ужину. Вы сегодня ужинаете у нас, мистер Бриттен?

— Нет, благодарю. Вы случайно ничего не знаете о моей машине?

— О вашей машине, мистер Бриттен?

— Мне только что стало известно, что у меня была машина. А может быть, еще и есть? Речь идет о «линкольне». Вам что-нибудь известно?

— Да, я знаю… то есть я не уверена… Я хочу сказать, что машина у вас была, вы всегда к нам на ней приезжали. Но вы ее никогда не ставили рядом с домом. Вы парковались где-то в другом месте, а потом забирали ее оттуда.

— Вы случайно не знаете, где я ее парковал?

— Наверное, там, где жили. Точно я не могу сказать.

— Спасибо, миссис Трент. Я позвоню Арчи во время ужина. Но, может быть, вы знаете, где я сейчас могу его найти?

— Нет, сэр, к сожалению, я не знаю.

— Я прошу вас, миссис Трент, не называйте меня больше «мистер Бриттен». Меня зовут Род. Просто Род.

— Конечно, Род, — улыбнувшись, сказала она. — Именно так я вас всегда называла, и вы сами хотели, чтобы я вас так называла, но… я не знала, не была уверена, что вы помните об этом, поскольку… Я хочу сказать…

— Я остался тем же человеком, миссис Трент. По крайней мере я надеюсь, что это так. Вы случайно не знаете, мистер Хендерсон сейчас дома?

Мистер Хендерсон — Винсент Р. Хендерсон — жил в соседнем доме. Судя по тому, что мне о нем рассказывали, он был другом нашей семьи и единственным близким другом бабушки Таттл. Он был адвокатом и помогал ей в некоторых юридических вопросах, но в основном они проводили время вместе за зеленым столом казино. Игра была, пожалуй, единственной слабостью бабушки, не считая, конечно, желания делать деньги. Мистер Хендерсон был моложе бабушки, но ненамного. Кажется, Арчи говорил мне, что ему было пятьдесят восемь, а ей — шестьдесят четыре. Он вдовец. С бабушкой они были большие друзья.

После случившегося я с ним еще не разговаривал, если не считать нескольких минут во время панихиды. Но Арчи говорил мне, что раньше мы с Хендерсоном хорошо ладили, симпатизировали друг другу, как только это возможно между двумя мужчинами при возрастной разнице в тридцать лет. А то, что он рассказал обо мне в полиции, было одной из причин, почему меня так быстро выпустили в ту ночь. Как выяснилось, серьезных подозрений против меня никто и не выдвигал. Как только мне стало известно обо всем, мне очень захотелось поговорить с ним.

— Я не знаю, Род, — ответила миссис Трент. — Ведь сегодня пятница… Он, по всей вероятности, должен быть дома. Мне кажется, что по пятницам, да еще вечером, он весьма редко бывает у себя в офисе.

Я, направился к соседнему дому. Подошел к подъезду и позвонил в колокольчик. Открыла мне немолодая женщина, которая вполне могла приходиться сестрой миссис Трент, но она, конечно, ею не была. Я спросил, дома ли мистер Хендерсон. Она не успела мне ответить, как он появился сам.

— А, Род, добро пожаловать. Я предполагал, что вы скоро появитесь у меня.

Мистер Хендерсон был невысокого роста, пожалуй ниже среднего, лысый. Небольшой венчик седых волос обрамлял его блестящую лысину. Я не дал бы ему и пятидесяти восьми, о которых мне говорил Арчи. Он выглядел значительно моложе. Его маленькие глазки смотрели весело сквозь довольно толстые стекла очков. Мне он понравился.

Он провел меня в свой рабочий кабинет, где возвышался огромный секретер, очень старый; пожалуй, такие перестали выпускать лет сорок тому назад. А этот мастодонт был и того старше. Все его многочисленные ящики были забиты бумагами. Мистер Хендерсон опустился в крутящееся кресло, такое же старинное, как и секретер, и указал мне на мягкое удобное кресло напротив.

— Что вы собираетесь делать, Род?

— Пытаюсь как-то приспособиться, сориентироваться. Сейчас мне в голову пришла одна мысль, мистер Хендерсон… Что вы можете сказать мне о машине, которая у меня была или которая у меня есть?

— Старый «линкольн»? Еще неделю или две тому назад она у вас была, и вы меня как-то даже подбросили до центра. В вашем возрасте иметь такую хорошую машину, Род, — это замечательно! А что? Она пропала?

— Этого я не знаю. Этим вечером мне стало известно, что у меня была машина. Но Арчи мне об этом ничего не говорил. Может быть, я ее продал?

— Нет, я так не думаю, — ответил Хендерсон, наморщив лоб. — Ведь вам безумно нравилась эта машина. Вы могли бы с ней расстаться лишь в самом крайнем случае. Ну, скажем, если вам внезапно понадобились бы деньги. Много денег. Но, насколько мне известно, такой необходимости у вас не было.

Я тоже не знал, почему бы мне вдруг, да еще внезапно, могли понадобиться такие деньги.

— Ладно, спрошу у Арчи. Наверное, с машиной что-то случилось, иначе Арчи мне сказал бы о ней. Он несколько раз возил меня на своей. Но забудем пока о машине. Могу я задать вам несколько вопросов, мистер Хёндерсон?

— Конечно, Род. Если необходимо, хоть миллион, пожалуйста. Я хорошо понимаю ваше состояние. У меня самого была когда-то небольшая амнезия, но… к счастью, непродолжительная. Я получил физическую травму в автомобильной аварии. Стукнулся головой о приборную доску, а может быть, о переднее стекло. Когда меня привезли в больницу, я никак не мог сообразить, как я там оказался, я даже не помнил, как меня туда везли на «скорой». Последнее, что я помнил, — это как утром начало смеркаться. Жуткое, скажу я вам, состояние, когда человек ничего не может вспомнить.

— Но память вернулась?

— Да. Она возвращалась постепенно, каждый раз все больше и больше. Я все вспомнил, кроме момента самой аварии. Этого я так никогда и не вспомнил, хотя знаю, что был тогда в сознании и понимал… понимал, что сейчас должно что-то случиться. После мне рассказывали, что я крикнул моему другу, который вел машину: «Осторожно!» Все это было до того, как я ударился. Наверное, я отчетливо понимал, что должно произойти. Еще мне говорили, позже, конечно, что я был в сознании, разговаривал и отвечал на вопросы вполне нормально. Но поверьте мне, Род, я так никогда и не смог вспомнить этот момент. Уже двадцать лет прошло с тех пор, а я так этого и не вспомнил и, наверное, теперь уже никогда не вспомню.

Он вдруг посуровел и принялся меня успокаивать:

— Не сидите с таким лицом, Род! Мой случай потери памяти — это совсем не ваш случай. Ведь я получил физическую травму, удар пришелся по черепной коробке. Понимаете? А ваша память вернется обязательно, как вернулась моя: постепенно, день за днем, факт за фактом. И не забывайте, что моя амнезия имела физическую причину.

Я, правда, не очень-то улавливал, в чем же состоит разница, но не хотел, чтобы он волновался по этому поводу, и решил его прервать.

— Я все понимаю, мистер Хендерсон. Пожалуй, вы правы.

— Но где же ваши вопросы, Род… Что вы хотели у меня спросить? Извините меня, я несколько увлекся…

— В первую очередь я хотел бы спросить у вас о той ночи, в понедельник. В полиции некий лейтенант по фамилии Смит мне рассказал, что вы им обо мне говорили, но я хотел бы услышать это сам из ваших уст. Еще мне хотелось бы задать вам несколько вопросов по поводу известных вам событий. Итак, давайте начнем с ночи в понедельник.

— Хорошо, Род. Тогда, ночью, здесь произошло следующее: я лег спать около одиннадцати часов…