Бабуля сослужила мне добрую службу. После первой покупки на меня перестали косо смотреть. Вскоре подошёл парень — косая сажень в плечах — и попросил букет нежноцветов для своей девицы. Прибежала орава ребятишек и купила ещё один, быстро разобрав его на цветочки. Малыши едва успели сунуть мне в руку пару четвертаков и бросились врассыпную. Я лишь улыбалась им вслед. Оно и понятно, ребятня решила порадовать мам.

Вскоре вся ярмарка гудела от восторга, обсуждая маленькие светлые цветочки. Оказывается, деревенские ни разу не забредали в лес достаточно глубоко, чтобы найти нежноцветы. Так что мне удалось принести им настоящую диковинку. Я распродала остатки простудных сборов и побрела по рынку, присматриваясь к лоткам.

Мне отчаянно хотелось прикупить себе новые штаны или хотя бы рубаху, но денег могло не хватить. Я прислушивалась к выкрикам торговцев, приценивалась.

В итоге на воротах я появилась с мешочком крупы и осточертевшей солонины. Зато в кармане позвякивала честно заработанная мелочь.

Парни у ворот даже не посмотрели в мою сторону, дав спокойно выйти из деревни. Только одна дородная женщина ухватила меня за рукав уже за частоколом.

— Куда ж ты, любезная, на ночь глядя? — охнула она. — Дорога опасная, ночь холодная. Переночуй в трактире у Маришки, да с утра пойдешь.

— Мне недалеко, — ответила я, чувствуя себя неловко.

— Да куда там! До ближайшей деревни часов шесть пути, и то на лошади! Оставайся, говорю. Коли денег нет, давай я тебе дам пару медяков. И на ужин хватит, и на сеновале тебя уложат.

В голосе женщины звучала неподдельная забота, да и смотрела она на меня без подозрения и злости. Я окончательно растрогалась. Мне захотелось сделать ей какой-нибудь подарок. Порывшись в мешке, я отыскала простенький амулет из коры, который так и не решилась выставить на продажу.

— Вот, тётушка. Возьмите. Травница я, живу в лесу, вот и ходила на ярмарку. Мне до дома тут всего ничего.

— Как же так? — удивилась она. — В лесу же никто не живет, разве что нечисть всякая.

— Я живу, — призналась я. — Домик мне там… достался. А вы берегите себя. Если заболеете, оставьте у местного мясника записку на имя Ады. Я вам подсоблю, любого на ноги поставлю.

Глава 4

Так началась моя жизнь рядом с маленькой деревенькой со звучным названием Злейск. Вопреки ему, люди там были добрыми. По крайней мере, большинство. Та бабуля, что стала моей первой покупательницей на ярмарке, потом часто приходила за амулетиками от сглаза, растирками и простенькими микстурами.

Она использовала нежноцветы, как я ей и советовала. Сердце перестало шалить, словно по волшебству, да и с дедом отношения стали теплее. Он, кстати, благодаря моим травам наконец перестал вечно шмыгать носом и жутко храпеть.

Бабуля называла меня внучкой и часто угощала пирожками.

— Худенькая ты, унуль. Тебе нужно кушать хорошенько.

Она же рассказала всем соседкам о моих сборах, тем самым сделав лучшую рекламу. Ко мне потянулись новые клиентки. Я радовалась каждому покупателю, но не забывала прятать угольно-черные когти карги.

Моя болезнь отступила. По крайней мере, я так думала. Сердце ещё билось, и я чувствовала и радость, и волнение, и грусть.

Вот только меж деревьев иногда мелькала черная шкура зверя — напоминание, что не всё в жизни получается легко. Что я уже заболела. Что с пути карги не свернуть.

Однажды в деревне ко мне подбежал статный мужчина, чьи виски уже посеребрила седина. Он остановился в паре шагов от моего лотка, дожидаясь, пока мама с дочкой выберут резную фигурку — оберег для детей от болезни. Как только клиентки расплатились, мужчина подошел ближе.

— Вы Ада?

— Да, — кивнула я. — Вы что-то хотели? Травяной сбор?

— Моя дочь больна. Мне нужна ваша помощь.

— Опишите симптомы, — машинально сказала я и сразу же поправилась: — Опишите, как она болеет, что с ней случилось?

— Да с детства у неё такое, — с горечью ответил мужчина. — Хиленькая. Сделать ничего не можем, уж сколько всего перепробовали. Лекари редко захаживают в наш край, но мы каждого старались пригласить. Никто не может сказать, как справиться с недугом. А сейчас вообще едва дышит, за сердце хватается.

Я вспомнила добрую тетушку, которой сказала, что смогу излечить любого. В другое время я обрадовалась бы, что смогу помочь девочке. А сейчас…

Мои силы изменились. Я стала другой. Кто знает, как сработает моя магия на больном ребёнке?

Мужчина заметил заминку, но истолковал её неверно. Он протянул мне кошель и развязал тесемки, продемонстрировав содержимое. Там было полно серебряных монет, даже пара золотых мелькнула.

— Мы хорошо заплатим, — твёрдо произнёс мужчина. — Я охотник, один из самых старых и опытных. Моя семья не бедствует.

— Поговорим об оплате позже, — покачала головой я, — когда выясним, что с девочкой. Я постараюсь помочь, но пока ничего обещать не буду.

Мужчина уважительно кивнул и кинулся показывать дорогу. Он с трудом дождался, пока я закину свои нехитрые товары в мешок. Кажется, мой заказчик готов был закинуть меня на плечо и бежать домой, лишь бы мы поскорее добрались до его дочери.

Мне передалась его торопливость, хотя я понимала, что вряд ли у ребёнка сейчас лихорадка. Как бы ужасно это не звучало, но малыш с высокой температурой не смог бы пережить зиму без лечения. Медлить не стоило, но и паниковать смысла не было.

Мы подошли к огромному даже по меркам этой деревни дому. Весь первый этаж был выложен камнем. На окнах красовались расписные ставни. Всё выглядело добротно и, не побоюсь этого слова, роскошно.

Я мысленно присвистнула. Выходит, охотники в Злейске ценились. Даже у моей семьи были хоромы поскромнее, а отец считался сильнейшим…

Впрочем, мы не об этом. Мужчина, так и не представившийся, распахнул дверь и чуть ли не впихнул меня в дом. Я запоздало испугалась, осознавая риски. А если меня пытаются похитить?

Однако волноваться было уже поздно. Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, отрезая нас от уличного шума и весеннего теплого солнышка. С замирающим сердцем я сделала парочку шажков вперед в темноту, от страха позабыв даже простейший заговор для ночного зрения.

Мужчина схватил меня за локоть и поволок вперед.

Глава 5

Я уже стягивала перчатку, готовясь ударить похитителя когтями, но внезапно вспыхнул свет. Это открылась дверь в одну из комнат и из нее выглянула пожилая женщина в ярком платке. Она могла бы прослыть красавицей, если бы не горестные складки вокруг рта, сильно портящие ее лицо.

— Йозеф? — тихо произнесла она. — Ты уже вернулся?

— Да, милая. И привел с собой травницу.

— Ох, толку-то нам от травницы, когда даже от лекарей из Каддока ничего не дождались…

Женщина в сердцах топнула ногой и скрылась в комнате. Мужчина — видимо, тот самый Йозеф — смущенно поправил пояс и махнул рукой в сторону лестницы, едва видневшейся в темноте.

— В светлице дочка, — сказал он. — Поднимайтесь. Что-нибудь принести?

— Ничего, — хрипло ответила я. — Пока что только осмотрю больную.

Голос теперь подводил меня в моменты страха и тревоги. Холод оставил свой след. Я могла бы излечить голосовые связки, но не хотела. Мне казалось правильным, что в комплект к облику карги идет искалеченное ослабевшее тело.

Я осторожно поднялась по ступеням. На втором этаже было куда светлее, чем внизу. Сквозь прикрытые ставни пробивались тусклые лучи света, скользящие по половицам. Ступая по солнечным зайчикам, я добралась до светлицы. Найти ее оказалось легко: за дверью слышалось тяжелое дыхание больной.

Я сходу могла сказать, что придется иметь дело с тяжелым поражением легких, перешедшим в хроническое заболевание. Дверь распахнулась прежде, чем я решилась постучаться.

Ребенком оказалась девушка примерно моего возраста, ужасно бледная и хилая на вид. Ее ребра раздувались, словно кузнечные меха. Она со свистом втягивала воздух и сразу же порывисто выдыхала. Я отметила черные круги под глазами и дрожащие кончики пальцев.