Вторую половину дня она посвятила уборке ванной, кухни и своих двух комнат. За стенами дома воздух дрожал от зноя, и Мод не испытывала никакого желания выходить на улицу, понимая в то же время, что нужно сходить за продуктами. Все должно идти своим чередом, несмотря на то, что жильцов в квартале сейчас оставалось совсем немного.

Около шести часов вечера Мод выбралась из дому вместе со своими ходунками. В корзинке у нее лежал тщательно завязанный мусорный мешок, который она отправила в один из мусорных баков во дворе. На этот раз, выходя за ворота, у нее не было нужды таиться. Мод медленно пошла в направлении магазина «Хемщёп» по улице Вазагатан. Там она купила упаковку из шести бутылочек «народного пива»^[7] Карлсберг, немного овощей и фруктов, картофельный салат, мороженое и цыпленка-гриль. Кофе, молоко, хлеб и сыр она еще вчера приобрела прямо в аэропорту. Этого должно хватить на два дня. А дольше Мод оставаться дома и не планировала.

Вечером на балконе Мод воздала должное цыпленку с салатом. К мороженому она налила себе бокальчик портвейна и сварила чашечку кофе. Если бы не труп, лежащий в салоне, такое завершение прекрасного летнего дня Мод сочла бы идеальным.

Около семи часов утра в воскресенье Мод уже садилась в трамвай, чтобы проехать небольшой отрезок пути до площади Йернторьет. В большой бумажный пакет она сложила выстиранную одежду и мужские туфли, которые обувала злосчастной ночью с пятницы на субботу. В пакет Мод положила также некоторые вещи Шарлотты и кое-какую обувь. Эти вещи хранились в гардеробе у сестры вот уже почти сорок лет – с тех пор, как она умерла. Очевидно, все это нужно было раздать уже давным-давно, но Мод, по правде говоря, не знала, как к этому приступить.

Пакет с одеждой и обувью Мод поставила в приделанную к ходункам корзину и, преодолев едва ли сотню метров, села на нужный трамвай и проехала три остановки. На площади Йернторьет Мод сошла и украдкой огляделась.

В воздухе еще ощущалась утренняя прохлада, но с ясного безоблачного неба вовсю сияло солнце. Днем будет как минимум так же жарко, как вчера. В воскресенье в такой ранний час на широкой площади почти никого не было, лишь отдельные ранние пташки – пассажиры трамваев. Возле ограды уличного кафе лежал старик и спал, приспособив большой рюкзак вместо подушки. Судя по истрепанной и грязной его одежде, старик был бездомным. «Как жаль, что он такого большого роста», – подумала Мод. «Иначе можно было бы оставить пакет прямо рядом с ним».

Мод не спеша двинулась в сторону канала Русенлюнд. Чтобы казаться немного ниже ростом и немного старше, она скрючила спину, держась за поручень ходунков. На голову она натянула белую текстильную панаму с широкими полями, которая скрывала волосы и даже частично – лицо. Никто не обращал внимания на престарелую даму. Перейдя на другую сторону аллеи, Мод направилась в магазин секонд-хенд Армии Спасения. Войдя внутрь, она достала из корзины пакет и оставила его возле двери. Теперь они могут делать с этой одеждой, что им заблагорассудится. Главное – эти вещи теперь не имеют к Мод никакого отношения. Все так же сгорбившись и приволакивая ноги, Мод возвратилась на трамвайную остановку, чтобы ехать домой.

Остаток дня Мод провела в городе, правда, уже без панамы и ходунков. В уличном кафе в Хаге она отведала прекрасный обед. Вообще говоря, вся историческая часть города была гигантской ловушкой для туристов, но Мод все равно находила ее очаровательной. А что лучше всего – никому из толпившихся на улицах людей не было до Мод никакого дела. Престарелая дама вышла на прогулку в погожий денек – и не более того.

Мод гуляла по городу и вела себя совершенно обыденно.

Когда ужасный шум промышленных моек разбудил Мод около семи часов утра в понедельник, прежде чем спустить ноги с кровати, она сама себе улыбнулась. С прикроватного столика Мод взяла свой мобильный телефон и, отыскав в списке нужный номер, нажала на вызов. На другом конце отозвался молодой женский голос. Мод тут же включила надтреснутый старческий голосок.

– Да, але? Это спа-центр Апельвикен? Вот и славно. Я хотела спросить, не найдется ли у вас свободного одноместного номера с сегодняшнего дня и по пятницу включительно? Всего на пять дней, получается. Верно… в самом деле? Тогда я его беру! С полным пансионом, будьте так добры!

Закончив разговор, Мод включила свой ноутбук. Сначала она забронировала железнодорожные билеты до Варберга и обратно. Поезд должен был отправиться с Гётеборгского вокзала около полудня. Но Мод предстояло решить еще одну задачку в сети. Немного погуглив, она нашла искомое: маленькие слуховые аппараты. Мод заказала два.

Она провела у моря пять прекрасных дней. Окно номера выходило прямо на пролив Каттегат, погода стояла лучезарная, кормили просто потрясающе. Пребывание в спа-центре просто не могло быть лучше.

Когда в пятницу вечером Мод открывала дверь своего жилища, она ощущала довольство. Но едва перешагнув порог, она почуяла зловоние совершенно особого рода. Так как Мод прекрасно знала, что явилось источником запаха, она его просто проигнорировала. Она загрузила грязную одежду в машинку и запустила ее, а потом теплым летним вечером отправилась на прогулку. Вернулась домой Мод уже около восьми, стирка уже закончилась. Развесив одежду, Мод пошла на кухню и соорудила себе два бутерброда с сыром. Пиво, которое она достала из холодильника, было ледяным. Мод даже не потрудилась перелить его в какой-нибудь бокал. Прежде чем включить телевизор, Мод убедилась, что дверь в коридор плотно закрыта. А чтобы наверняка обезопасить себя от ужасного запаха, она приоткрыла окно. Потом, издав вздох облегчения, Мод погрузилась в свое любимое кресло и включила телевизор. На канале SVT 2 шли «Птицы» Хичкока 1963 года. Это был один из любимых фильмов Мод – отталкивающий, но очень достойно снятый.

Субботним утром, съев свой привычный завтрак, Мод решила, что время пришло. Она сделала глубокий вдох, прежде чем выйти в коридор. Чем ближе Мод подходила к салону, тем более всепроникающим становился тошнотворный дух. Поколебавшись долю секунды, Мод толкнула дверь салона, и бросила взгляд в сторону изразцовой печи. Все было точь-в-точь как неделю назад, за исключением тучи мух и густого запаха разложения. Чтобы ее предполагаемый шок выглядел более убедительно, Мод не стала закрывать дверь полностью. Без особой спешки она вернулась в свою гостиную. Там она взяла мобильный и набрала 112. Когда ответил женский голос, Мод принялась, захлебываясь, причитать:

– Он мертв, ме-ертв!.. такой ужасный запах… Бога ради, полиция… приезжайте! Вы должны приехать! Он лежит… в комнате отца! Совсем… ме-ертвый! О-о-о-о, помогите, кто-нибудь!

Через некоторое время девушка из колл-центра смогла добиться от Мод, чтобы та назвала свое имя и адрес.

– Теперь оставайтесь в своей комнате до тех пор, пока не приедет полиция. Они позвонят в дверь, – проинструктировал женский голос.

– Да-да, обещаю вам. Только ради бога, скорее! – громко всхлипывая, несчастным голосом прошелестела Мод.

Когда Мод нажала на кнопку отбоя, суровая усмешка застыла на ее узких губах.

Дождь монотонно барабанил по стеклам. В небе над городом сомкнулись темные тучи, окутав все вокруг мрачной серой моросью. Неумолимо приближалась осень. В конференц-зале, где собралась команда следователей для обсуждения «дела об убийстве телеантиквара», как окрестила его пресса, горел верхний свет. Инспектор по уголовным делам Эмбла Нюстрём пребывала в унынии. Фраццена убили вот уже почти три недели назад, а они до сих пор топчутся на одном месте.

– Сейчас мы с вами тщательно обобщим все, что нам уже доподлинно известно по делу Фраццена, и очень скоро его распутаем, – бойко заговорил ее шеф, комиссар по уголовным делам Томми Перссон.

Однако никто из присутствующих полицейских не заразился энтузиазмом начальника. Томми стоял у своего стола и с раскрытого ноутбука проецировал фотографии на блестящую белую поверхность рабочей доски. В данный момент он демонстрировал крупный план раны на затылке Фраццена.