Передвинув несколько коробок и предметов мебели, Мод добралась до старой отцовской сумки с клюшками для гольфа. На дно сумки Мод отправила полотенце, а затем поставила туда кочергу. Затем сняла кожаный чехол с одной из клюшек и натянула его на выступавший за край сумки конец кочерги. Кожа высохла от времени, но форму сохранила. Никто не заподозрит, что это не клюшка.
Потом Мод метнулась к сундуку, стоявшему у одной из стен. Крышка его была не заперта, и едва Мод ее подняла, в ноздри ей ударил едкий запах нафталина. В сундуке хранилась мужская одежда, а на самом дне были несколько пар мужских туфель. Отец Мод был известным щеголем, и тщательно следил за своей обувью. С возрастом он изрядно поправился, но особенно рослым папа никогда не был. Для мужчины у него были небольшие ступни – сорок первого размера. Мод точно знала, какая именно обувь ей нужна. Немного порывшись в сундуке, она отыскала пару легких летних туфель. Папа редко их обувал, и пара до сих пор выглядела как новая. Торжествующая улыбка расплылась на узких губах Мод, когда она извлекла туфли из защитных шелковых чехлов. Туфли были великолепны: перфорированная светло-коричневая кожа сверху, гладкая кожаная подкладка изнутри.
Затем Мод принялась целенаправленно открывать коробки, стоявшие по соседству. Ей пришлось какое-то время повозиться, прежде чем она обнаружила коробку с забытыми вещами. Там было сложено все, что многочисленные квартиранты Мод забыли забрать с собой за все прошедшие годы. Последний арендатор съехал двадцать пять лет назад, но Мод так и не собралась избавиться хоть от чего-нибудь. Всю одежду она аккуратно сложила в большие полиэтиленовые пакеты. Мод помнила, что среди прочего была черная футболка с длинными рукавами и пара поношенных голубых джинсов. Этот несносный юнец Мартин забыл их. Мод выставила его после того, как однажды поздно вечером Мартин явился домой пьяным. Нерушимое условие, которое Мод ставила перед своими жильцами: никакого алкоголя и курения. А Мартин! Он ведь изучал теологию, и все такое. После того, как Мод хорошенько его пропесочила, он убрался прочь, даже не забрав свои пожитки. А потом так и не вернулся за ними. Теперь Мод найдет им применение – юнец был тощим, и его одежда должна прийтись ей впору.
Удовлетворенная результатами своего подвального рейда, Мод тихонько вернулась по лестнице обратно к себе.
Когда колокол на церкви Вазы тяжко пробил двенадцать раз, Мод с заднего двора выскользнула за ворота дома. Время после полуночи – самое темное в сутках, что очень важно. Никто не видел ее одетой в футболку с длинным рукавом, джинсы и отцовские туфли. Свои белоснежные волосы Мод спрятала под накрепко завязанным темно-синим шарфом. Перчатки для мытья посуды Мод сменила на тонкие кожаные. Задние ворота вели на маленькую боковую улочку – как раз туда, куда выходили окна отцовского салона. Вокруг все было спокойно. Со стороны Проспекта доносились смех и гул голосов, скрип трамваев и гудки машин. Всего в нескольких сотнях метров кипела интенсивная ночная жизнь, тогда как поблизости не было ни души. Крайне осторожно Мод затворила калитку и пошла вдоль стены дома. Через несколько шагов она уперлась в строительные леса. Ни секунды не медля, Мод принялась карабкаться вверх. Подтягиваться было немного затруднительно, но Мод справилась. Под декоративным полотнищем было темно, и каждый шаг Мод предваряла тщательным ощупыванием пространства впереди себя. Мод протиснулась мимо окна, но так как оно принадлежало ее собственному залу, волноваться было не о чем. Следующее окно было первым из двух в салоне. Прежде чем выйти на свою ночную прогулку, Мод слегка его приоткрыла. Теперь ей оставалось лишь распахнуть его и влезть внутрь. Не глядя на труп, лежащий у изразцовой печи, Мод прямо в туфлях пошла по полу, прошагав через всю квартиру, прямо к входной двери. Там она взяла вторую связку ключей и отперла все три замка. Затем взялась за дверную ручку, но отворять дверь не стала. Проделав все это, Мод снова заперла дверь и повесила ключи на место.
Теперь пыльные следы вели из салона прямо к входу в квартиру. Пыль была теперь и на запасных ключах, и на дверной ручке. Довольная собой, Мод сделала глубокий вдох, а затем развернулась на каблуках и последовала обратно в салон.
Чтобы хорошо все видеть, она зажгла верхний свет. Никакого риска не было – леса и полотнища напрочь загораживали окна. Важно было не наступить в кровь. Не сейчас. Мод осторожно приблизилась к курительному столику. Оба канделябра и кубок она аккуратно поместила в большую сумку, которую Фраццен оставил на полу. Молнию Мод не стала застегивать, чтобы было видно содержимое.
По широкой дуге обойдя лужу крови, Мод подошла к изразцовой печи. Рядом с ней, так же, как в соседнем зале, стояла подставка с чугунной кочергой, щипцами для угля и совочком. Мод ухватила кочергу. Без тени сомнения, хорошенько прицелившись, Мод изо всех сил нанесла еще один удар кочергой по хорошо заметной ране на затылке антиквара. Важно было, чтобы форма раны совпадала с формой орудия убийства. Несмотря на то, что обе кочерги на вид были одинакового размера, никогда нельзя полагаться на глазок. Лучше все проконтролировать и не сомневаться.
Удовлетворившись результатом своей деятельности, Мод бросила кочергу в лужу крови, а затем аккуратно поставила одну ногу на внешний край лужи. Потом Мод намеренно немного сдвинула ногу с места, чтобы отпечаток подошвы был нечетким. Затем она потушила свет, подошла обратно к окну и выбралась наружу, на строительные леса. Оглянувшись назад, Мод удовлетворенно отметила, что небольшие следы крови остались на подоконнике и на досках лесов.
Спустившись вниз, Мод прошла немного по улице и обогнула припаркованный около дома автомобиль. У водительской двери она остановилась. Затем сделала большой шаг назад, сняла отцовские туфли и запихнула их в пакет, который предусмотрительно прихватила с собой, положив в карман джинсов.
Подельник Фраццена оставил за собой следы.
Но на этом месте они обрывались.
Оставшись в толстых шерстяных носках, Мод неслышно подошла к воротам.
К тому моменту, как зазвенел будильник, Мод успела пять часов проспать глубоко и без сновидений. Может быть, напряжение отпустило ее, потому что у нее был план, и пока что он работал. Теперь оставалось лишь неуклонно ему следовать.
После своего традиционного завтрака – яйца, бутерброда с сыром и нескольких чашек крепкого кофе, Мод принялась педантично уничтожать все, что могло привести подозрения к ней. Установив в стиральной машине программу для стирки белого, Мод постирала одежду, в которой была ночью. Явных пятен крови на ней не оказалось, но никогда нельзя быть на сто процентов уверенной. Два часа стирки при девяноста градусах должны гарантированно избавить ее от большинства загрязнений. Пока одежда вертелась в горячей воде, Мод тщательно протерла туфли крепким раствором хлорки. Такое жестокое обращение с папиной прекрасной летней парой было для Мод словно нож в сердце, но ведь все ради благой цели. Тонкие кожаные перчатки она положила в мусорный мешок, туда же отправились и перчатки для мытья посуды и шерстяные носки. Вывоз мусора будет в понедельник утром, и тогда перчатки с носками исчезнут.
Когда стирка закончилась, Мод развесила одежду над ванной. Следом настала очередь постельного белья и полотенец. Их Мод подвергла стирке при шестидесяти градусах. Наконец она запихнула в барабан одежду, которую носила в Хорватии. Таким образом, вопрос случайных пятен крови должен был быть закрыт.
Мод решила, что пришло время перекусить. Из холодильника она достала бутылочку ледяного пива и перелила его в бокал. Сейчас ей хватит пары бутербродов с сыром, из-за жары особенного аппетита у Мод не было.
Всю снедь она составила на небольшой поднос и вынесла на балкон, выходивший на задний двор. На балконе у Мод стояла садовая мебель, и она с комфортом там устроилась. Там, в тени, царила приятная прохлада, и Мод позволила себе насладиться трапезой и покоем.
