Почти не удивляюсь, когда избавляюсь от глянцевой бумаги и голубой декоративной ленты. Внутри оказывается хирургический костюм, белый, с темно-синей отделкой и эмблемой моего вуза на груди. Без эмоций смотрю на форму сборной нашего хирургического кружка. Кладу подаренную одежду перед собой, даже не примерив, и роняю лицо в ладони.

Я ведь ни на одном собрании кружка еще не была! Не прошла отборочных экзаменов, не пробилась в сборную… Зато форма уже есть. И что-то мне подсказывает – остальное приложится.

На следующий день Тим на учебу не приходит.

Сидеть одной за последней партой оказывается неприятным испытанием. Без дружеской поддержки Тимура чувствую себя потерянно, отчужденно. И особенно остро ощущаю – я здесь лишняя.

Даже новенький, Глеб, удачнее вписывается в коллектив. Ведь за место рядом с ним неожиданно разворачивается целое сражение между девчонками. Но стоит ему появиться в аудитории, споры стихают. Глеб занимает стул рядом со старостой, за первой партой. Все остальные девушки, удрученно вздохнув, снова объединяются в привычные пары и возвращаются на старые места.

Никто из наших парней даже бровью не ведет и, кажется, не замечает нелепой ситуации. А вот был бы здесь Тим, мы бы вместе посмеялись!

Едва мысль пробегает в голове, достаю телефон и строчу другу сообщение с докладом. Тим отвечает почти сразу. Рыжик жалуется на отсутствие видеодоказательств и предлагает открыть свое тайное реалити-шоу.

«Можем ввести систему ставок», – получаю новое сообщение от Тимура и гифку кота, злорадно потирающего лапки.

«Ага, – печатаю ответ, наплевав на начавшееся занятие, – и каждая мадам поставит на себя!»

На какое-то время сообщения перестают сыпаться, и я от нечего делать решаю немного послушать преподавателя. Тот замогильным голосом зачитывает с распечаток клинику аритмий. От монотонной речи быстро начинаю клевать носом, но сонливость как рукой снимает, когда открываю новое сообщение от Тима:

«Зря. Я бы на тебя поставил».

В хмуром выражении, застывшем на лице, брови стягиваются к переносице. Перевожу взгляд с экрана телефона, где еще открыт диалог с Тимуром, на черноволосый затылок Глеба и нервно передергиваю плечами.

До сих пор коробит от мысли, что Глеб мог узнать во мне свою обидчицу. Уж если бы я нашла того, кто окатил меня мусором из окна, ему бы пришлось ой как не сладко… А вот что у новенького на уме, не знаю. И знать не хочу.

«Он не в моем вкусе, – прохожусь пальцами по сенсорной клавиатуре. – К тому же я на него мусорную бомбу скинула. Это точно знак!»

«Знак того, что моя ставка сыграет». На этот раз Тим прикрепляет гифку со Скруджем Макдаком, купающимся в деньгах.

Закатываю глаза и прикрываю рукой пылающее от стыда и гнева лицо. О концентрации и сосредоточенности на сегодня можно забыть. Поэтому, окончательно махнув рукой на заунывную лекцию, набираю новое сообщение, чтобы перевести тему:

«А ты куда вообще пропал? Болеешь?»

«Нет, – загорается на экране. – Сегодня все расскажу. После универа в “Перезагрузке”, как договаривались».

«Окей».

После этого Тим пропадает из сети, а я, отложив телефон, снова пытаюсь собраться с мыслями и сфокусироваться на учебе. Однако к концу занятия в моей тетради вместо записей об аритмиях оказывается несколько новых рисунков, а когда преподаватель объявляет о завершении пары, во мне вспыхивает дремавшая все утро энергия. Но быстро покидать вещи в рюкзак и сбежать не выходит…

– Напоминаю, перед тем как уйти, вы по парам должны прокурировать пациента, – мужичок с одутловатым лицом передает старосте список фамилий и палат больных. – Отметьте здесь, кто кого взял. Написанные истории болезни сдавать на следующей неделе!

Аня деловито обводит взглядом группу, прежде чем выдать:

– У нас сегодня один отсутствующий. По парам не выйдет.

Преподаватель, имя которого я даже не помню, пронзает старосту раздраженным взглядом:

– Значит, кто-то будет один. Или в тройке.

Сказав это, врач даже не дожидается новых вопросов или готового списка. Белой вспышкой уносится из учебной аудитории и бесследно исчезает в больничных коридорах.

Следом за ним постепенно растворяются одногруппники. Они по двое отмечаются в списке и, похватав тетради и фонендоскопы, почти бегом мчат к своим пациентам. Благо идти далеко не нужно, ведь занятия с этого семестра проходят в учебных аудиториях больниц и клиник.

Спешка понятна – чем быстрее опросишь больного, тем раньше уйдешь домой. Только вот из-за столпотворения у первой парты, где лежит список, с задних рядов добираюсь до заветной бумажки почти последней. В комнате остаются только Аня, отвечающая за документ, и Глеб, отважившийся стать напарником старосты.

– Сегодня одна, Диан? – заглядывая мне в лицо, заискивающе спрашивает Аня. Я даже плечами пожать не успеваю, а в разговор вмешивается Глеб.

– Можешь с нами пойти, – неожиданно для меня и Ани предлагает он.

Вдруг листок в руках старосты тихонько шуршит. Она, отчаянно вцепившись в заветный список, напряженно прижимает его к груди. В васильковых глазах проступает свинцовая тень, когда Аня оборачивается на Глеба как на предателя.

Парень ревнивых искр рядом с собой совсем не замечает и даже бровью не ведет. Но мне нарушать их тихую идиллию и быть третьей лишней не хочется. Не потому, что боюсь Глеба, а чтобы не злить старосту. Вдруг надо будет попросить прикрыть на пропущенной паре?

– Я одна быстрее справлюсь, – честно говорю то, что вертится на языке.

– Как знаешь, – кивает Глеб.

Аня облегченно выдыхает и протягивает мне список со всего одной свободной фамилией, напротив которой вписываю свою. Больше ни на секунду не задерживаюсь в кабинете, душащем атмосферой между новеньким и старостой. Оставляю их наедине и убегаю, пока искры между ними случайно не обожгли меня.

Беседа с пациентом много времени не занимает. Быстро скачу по всем ступеням привычного алгоритма: приветствие, вопросы про самочувствие и анамнез, ответы под запись, коротенький осмотр с пальпацией и пожелание крепкого здоровья на прощание. Нужные заметки получены, беглая перкуссия, которую спишу с норм, проведена, диагноз понятен. Отправляю сообщение Тимуру, предупреждая об окончании занятий, и беру курс на «Перезагрузку».

Довольная собой, вышагиваю по проспекту, предвкушая встречу с другом. Тимур еще вчера обещал принести летние наработки комикса, и меня гложет нетерпение. Как костюмы, придуманные мной, будут выглядеть на страницах нарисованной истории?

Мысли о нашем проекте затмевают все прочие невзгоды. Думать забываю о родителях и их наставлениях, об обмане семьи и тайной подработке, об огромной истории болезни, которую нужно приготовить всего за неделю…

А вот о Глебе забыть не получается, потому что именно с ним нос к носу сталкиваюсь в метро.

Витаю в облаках, съезжая по эскалатору. Полукруглые тени тоннеля проносятся над головой, пока листаю ленту в интернете. Лицо щекочет сквозняк, в глубине подземки визжат составы…

Когда спускаюсь почти до конца, прячу телефон в карман ветровки и готовлюсь сойти. И вдруг среди потока людей замечаю Глеба. Он стоит рядом с эскалаторами, явно чего-то дожидаясь.

Сердце гулко ухает, по телу разливается неприятный холодок. Сталкиваться с Глебом почему-то не хочется, в душе появляется нехорошее предчувствие.

Передо мной на эскалаторе своей очереди дожидается девочка лет десяти. За крохой, ясное дело, спрятаться не удастся, а вот за грузным мужчиной, что стоит позади, – вполне. Скомканно извиняюсь и, против хода автоматически ползущих ступеней, лезу наверх. Люди недоуменно косятся в мою сторону, а когда вынуждаю подвинуться старушку, то выслушиваю гневные замечания о дурном и невоспитанном поколении.

Потом, кровью и бранью в свой адрес все же получаю заветное место за широкими плечами незнакомца. И как раз вовремя – моя ступенька достигает финиша. Гордая собой, спрыгиваю с разгладившейся дорожки и следую прямиком за габаритным мужчиной. Смотрю себе под ноги, сливаюсь с толпой… и тихонько охаю, когда кто-то выуживает за локоть из многолюдного потока.