Вот уж у кого она точно не дрогнет, так это у дорогого папочки моего. Отловит и в момент такое наказание определит, что мало мне не покажется.

Впрочем, пусть попробует сначала поймать – я буду скрываться, буду неуловимой, незаметной и смертельно опасной продавщицей запрещённых зелий!

В общем, книжечка хорошая, пусть у Жуля лежит до поры до времени, еще сгодится она мне, печенкой чую – сгодится.

В остальном настроение было не особо хорошим: комната мне досталась такая, что тут впору церемонии прощания с умершими устраивать, а не жить молодой девушке. Самое обидное то, что гадский Шепард, в отличие от меня оказался в шоколаде. В довершение всего этого мне жутко хотелось есть, а где раздобыть пищу я не знала. В институте еду мне приносили прямо в комнату, причем приготовлена она была одним из лучших магов-поваров (тоже, кстати, область хозяйственной магии!) в королевстве (папа любил изысканные блюда, потому сманил мага с королевской кухни).

Сомневаюсь, что тут кто-то проявит обо мне такую заботу… Потому, оставив распаковку саквояжа на потом, я отправилась искать столовую или продуктовую лавку. Столовая оказалась закрыта, с продуктовой лавкой мне повезло больше, хотя это как посмотреть… Тамошний ассортимент просто поражал разнообразием вкусных и питательных продуктов: на широком деревянном лотке сиротливо примостились три репы, банка солёных огурцов в мутном рассоле, скрюченных, словно в предсмертной агонии, и один-единственный пряник, судя по виду, ровесник моего дедушки.

– Студенты все смели, – развёл руками продавец. – Раньше надо было приходить!

Злее демонов из последних кругов ада – всех, вместе взятых – я за довольно-таки приличную сумму приобрела у него огурцы (а что ещё оставалось делать – есть хотелось просто чудовищно!) и потопала с банкой наперевес обратно на этаж в свою чудную комнату.

По дороге встретила Шепарда, который, насвистывая, шел откуда-то с большой сковородой жареной с грибами картошечки, посыпанной зелёным укропчиком. Ароматно благоухающее содержимое сковородки приковало мой взгляд, и против воли я проглотила голодную слюну. От Фила этот самый взгляд не укрылся, и для меня стало полной неожиданностью, когда он вдруг предложил:

– Не хочешь присоединиться, Аштон? А то я себе слишком много нажарил, кажется, все не съем. И грибы в продуктовой лавке купил, лисички!

Я хотела! Я ой-ой-ой, как хотела! Но гордость не позволила мне принять это потрясающее предложение. Я церемонно его поблагодарила, заявила, что не голодна и покрепче прижав к себе банку с огурцами, независимо прошествовала в свою комнату.

Закрыв за собой дверь, я эту банку чуть об стенку не долбанула!

Эх, где мои шикарные завтраки, обеды и ужины из магполица? А десерты, какие там были десерты!

Ощутив приступ сожаления, досады, раздражения я-таки замахнулась трехлитровой банкой, но швырнуть ее не успела. Дверь комнаты открылась, и я увидела давешнюю блондинку, мою соседку на паре по грязи, Смеяну. Она с опаской заглянула внутрь и покачала головой:

– Вот тебе повезло, так повезло! Сюда никого целую вечность заселить не могли, все отказывались! У этой комнаты самая дурная репутация в академии!

– Было очень мило с твоей стороны об этом напомнить, – скривилась я, резко передумав бить огурцы.

Я была такой голодной, что согласна была уже и на них.

– Слушай, Фрэнни, я тут тебя на ужин пригласить хотела, – проговорила Смеяна застенчиво. – Ты же, наверное, в столовую не успела, а в продуктовой лавке всё хорошее разбирают очень быстро. Я хочу стать королевским маг-поваром, вот, практикуюсь понемногу… Не знаю, что получилось, но, в общем, я тебя приглашаю!

От такого я просто растрогалась, честно. Отказаться у меня и в мыслях не было.

– О боги! – ужаснулась Смеяна, заметив огурцы. – Ты зачем это купила? Выгони их немедленно!

– Может, выбрось? – с сомнением переспросила я, приглядываясь к огурцам.

Пожалуй, они все-таки выглядели подозрительно. И вроде даже чуть-чуть шевелились…

– Старшекурсники рассказывали – они в этой лавке с самого ее открытия! – воскликнула блондинка. – Срок годности истек лет триста назад! Я бы очень не советовала тебе открывать эту баночку.

– Вот ещё! – возразила я, запихивая соленья под свою кровать (смертный одр). – За них деньги уплочены. Глядишь, пригодятся.

Через десять минут мы с Жулем сидим у Смеяны в комнате (очень симпатичной, кстати, с нежно-розовыми обоями в цветочек) а на тарелках перед нами лежит нечто, по виду мало отличающееся от тех самых роковых огурцов. По правде говоря, даже не знаю, как Смеяна собирается стать если не королевским, то хотя бы просто маг-поваром. На вкус приготовленное ей нечто (кстати, она огласила его название – императорский паштет «А-ля Лёгкая закуска в думах о делах государственных») напоминает заварной крем со вкусом ковра. Я, когда была маленькая, попробовала ковер на вкус, поэтому я знаю, о чем говорю.

– М-м-м… очень необычно, – киваю я, с трудом сдерживая подступившую к горлу дурноту.

– А добавочки? – Смеяна сияет.

– Вот лучше Жульке положи, – поспешно киваю на енотика. – Он очень любит этот самый… паштет. Тем более императорский.

Енот поперхнулся, и чуть было не подавился. Пришлось долго хлопать его по спине. Добавку ему пришлось съесть, за что он мне явно позже отомстит.

В конце концов, несолоно хлебавши, возвращаемся восвояси.

Здесь меня ждёт сюрприз – все мои вещи, вплоть до нижнего белья парят по комнате в плавном медленном полёте. Какое-то время уходит на то, чтобы выловить их и запихнуть в шкаф. Жуль помогает мне, как может.

Гад барабашка перешел в наступление!

В итоге уставшая, голодная и злая я плюхаюсь на свою неудобную кровать. Очень скучаю по институту… по папе… по развесёлым своим друзьям, с которыми чего только не чудили! И да, да, да, по своим привилегиям тоже!

Жуль, голодный, как и я, забирается ко мне на кровать и колечком свертывается у самого лица, так, что пушистые волосинки его хвоста щекочут мне нос.

В шкафу что-то стрекочет и подвывает. Нет, ну в принципе можно попробовать как-то сладить с барабашкой…

Но у меня нет сил даже на то, чтобы встать, не то, чтоб ворожить. Слишком расстроена, измотана, голодна… И хотя назойливые звуки то в шкафу, то в разных углах, мешают неимоверно, я все-таки проваливаюсь в тревожный некрепкий сон.

Утро как-то с самого начала не задалось.

Барабашка, всю ночь выстукивающий за шкафом какие-то странные мелодии, к утру коварно затих. Не менее вероломно поступил Жуль, памятуя о том, что ему пришлось съесть императорского паштета Смеяны больше меня, потому будить меня верный друг не стал.

Иными словами, я проспала. Вообще-то, я не горела желанием попасть на первую лекцию, которая значилась в расписании, что мне вчера выдал Митрофанушка, но было кое-что, способное поднять меня в такую рань. А именно – завтрак.

Барабашка, видимо, пожалев меня, все-таки шумнул, и я вскочила, как встрепанная. Развинченный хронометр, который сиротливо примостился за шкафом, так сразу и не разглядишь его, показывал, что завтрак начался десять минут назад!

Если не потороплюсь, оставаться мне голодной ещё незнамо сколько! Я собралась быстрее, чем солдат королевской гвардии, разбуженный по тревоге. Платье надела одно из самых красивых, что сотворил для меня в подарок маг-хозяйственник из магполица. Ярко-алого цвета, на груди оно было скреплено симпатичной брошью в виде разрезанного плода граната.

Напрасно я это сделала, ох напрасно!

Волосы мои Жуль уложил в высокую прическу (помимо функции домашнего любимца он у меня ещё иногда выполняет обязанности парикмахера) и мы отправились в трапезную, которая, если ориентироваться по путевому листу, так же выданному мне Митрофаном, находилась в главном корпусе на первом этаже.

Судя по тому, как затих гул возбуждённых голосов в сей кухмистерской, с туалетом я все-таки перестаралась. Хотя вроде простенько оделась, в институте на такой вид внимания и бы не обратили. Правда, там была форма – тёмно-синяя с серебряной вязью – такую носили в нашем королевстве полицейские маги, но некоторые особо умные студенты и особенно студентки этим постановлением регламента пренебрегали, я, конечно, в их числе. Преподаватели и ректор ругались, но разве остановишь девушек, которые стремятся подчеркнуть свою красоту? Да и, если честно, закрывал папочка на это глаза. Он тоже любил выставленную на всеобщее обозрение женскую красоту.