Пока мама находилась в больнице, у овечки появился маленький, кудрявенький, на тоненьких разъезжающихся ножках ягнёнок Яшка. Всё свободное время я проводила с овечкой и её малышом. С большой гордостью потом маме показывала Яшу.

Потом ягнёнок вырос, стал солидным бараном, его шерсть и шерсть его мамы шли на пряжу. Когда пришло время, их убили и пустили на мясо. Эта же участь постигла и ту свинку, которая жила с ними по соседству в хлеву. Жалко их было, я плакала, но родители объяснили, что так надо. Дик дожил до своей собачьей старости и умер. Для меня его смерть была большой потерей, ведь он был мне самым лучшим другом.

Немного позже в посёлке освободился домик побольше, и наша семья переехала туда. Там у меня уже была своя комната, мой уголочек, из которого я не торопилась выбираться. Я была очень спокойной, жила в своём мире, застенчивой, боялась любых обращений ко мне.

Я была удобным ребёнком для своих родителей, поскольку проводила время сама с собой. На родительских собраниях меня хвалили за самостоятельность, иногда мама даже приводила меня в пример Пашке. Это было высшей наградой, и ради неё я продолжала вести себя примерно. От самостоятельности один шаг до одиночества. Учитель литературы не решалась спрашивать меня на уроках и вызывать к доске, поскольку я настолько от этого впадала в ужас и цепенела, что она опасалась, что я потеряю сознание. Этот страх выступления перед людьми сформировался оттого, что дома мне не позволялось высказывать своё мнение. А если я что-то говорила, то это возводилось в глупость и обесценивалось. Я боялась быть осмеянной при всех, боялась, что об этом расскажут родителям, и они тоже будут смеяться надо мной.

В своей семье я также страдала оттого, что каждое моё слово было воспринято как глупость.

Ещё одним моим спасением были мамины родители – бабушка и дедушка, которые жили неподалёку. Их дом – это мир покоя, заботы и любви. Они ассоциируются у меня с безопасностью, домашним уютом и навсегда останутся самыми лучшими воспоминаниями о детстве.

По центру их дома стояла небольшая печурка, вокруг неё можно было играть в догонялки, зал от кухни был ограждён бельевым шкафом и шторкой, там стоял небольшой диван, две металлические красивые кровати на высоких ножках, украшенные кружевными подзорами (белая ткань, к ней пришиты кружева), чёрно-белый телевизор на комоде, радио на журнальном столике, большой стол, за которым очень часто собирались их дети, внуки и играли в лото – было очень весело, а на входе в дом стоял большой сундук.

Кухня была крохотной, в ней еле помещался кухонный стол с двумя стульями, газовая плита и кухонный комод. Готовили по очереди, бабушка могла сварить суп, а дедушка испечь вкуснейшие оладушки и приготовить так называемую «нужду» (тушёная картошка с луком, макаронами на воде), вкус которой я помню до сих пор. Бабушка с дедушкой были искренними и эмоциональными. Часто шутили и пели частушки, меня это очень забавляло.

Дедушка пел:

«Эх, Степановна,

Моя ты крошечка,

Да я пришёл к тебе,

Да под окошечко».

А бабушка ему в ответ:

«Чай пила, чай пила,

Пикнула гармошка,

Я и чай не допила,

Прыгнула в окошко!»

Они были совершенно разные по характеру, но в то же время очень хорошо дополняли друг друга.

Бабушка сильная, волевая, смелая, честная, с густыми чёрными волосами, невысокого роста, плотного телосложения женщина. Она очень рано осталась без родителей, мама умерла сразу же после рождения сынишки, а папу убили на войне. На её плечи легла забота за своими четырьмя сёстрами и братом, которому не суждено было и года прожить. Бабушка во время войны работала в колхозе, помогала лесорубам рубить сучки, жала лён, убирала в поле пшеницу, рожь, выучилась на тракториста и распахивала колхозные земли.

Военное время закалило бабушку, надо было не только выживать, но и поднимать на ноги своих младших сестёр, самой будучи подростком, заниматься похоронами мамы и в дальнейшем маленького братишки.

В молодости бабушка любила красивые и модные вещи, которые, чаще всего, не носила, а хранила их в сундуках. Тяжёлая жизнь в военные годы, а также вечный советский дефицит сделали её очень бережливой.

Любимым бабушкиным занятием было вязание. Она стирала, вычёсывала овечью шерсть, пряла из неё пряжу, при помощи веретена скручивала её в нитки и вязала всем носки, рукавицы, кофты, шарфы. Из тонкой пряжи она вязала красивые ажурные шали. А особой её гордостью были подзоры – из обычных белых швейных ниток она крючком создавала шикарные узоры и потом получившееся ажурное полотно пришивала к белой ткани. У неё всегда и всего было с огромным запасом. Это касалось и вещей, и продуктов. Помню, в кладовке мешки с сахаром, макаронами и мукой, сундуки с новыми подушками, одеялами, платьями, тканями и прочим… Много позже, уже после смерти бабушки, мы с мамой разбирали её бережно уложенные вещи, на которых были бирки и стойкий запах нафталина, так напоминавший о бабушке.

С дедушкой она познакомилась уже ближе к тридцати годам. Он был младше её на девять лет. Ненамного выше своей жены, коренастый, озорной, прихрамывающий (когда работал в лесу, разрубил топором сухожилие на ноге) весельчак Мишка.

Вырос дедушка в полной семье, с братом и двумя сёстрами. До Великой Отечественной войны успел закончить два класса, а потом вынужденно начал работать, помогать своему папе валить лес.

Зимой он очень любил ходить на рыбалку: шапка-ушанка на голове, толстый, связанный бабушкой, коричневый свитер из овечьей шерсти, поверх него фуфайка на плечах, на ногах – серые штаны-ватники и валенки с галошами, в руках – деревянный ящик с рыболовными снастями и металлический ледобур для проделывания лунок во льду. Летом он с радостью ходил в лес за грибами. Всегда возвращался с полными корзинками, где шляпка к шляпке, ножка к ножке, уже максимально очищенные в лесу, аккуратно лежали белые, красные, и многие другие грибочки.

Семейная жизнь бабушки с дедушкой была разной, приходилось много работать. В молодости дедушка выпивал, часто ввязывался в драки, а бабушка же вытаскивала его из этих неурядиц. Она хватала штакетник и бежала разнимать выпивших дерущихся мужчин. Несколько раз она спасла дедушку от серьёзных травм. Но несмотря на всё это, они очень любили друг друга.

У них было трое детей: две девочки и мальчик. Одна из них моя мама, появившаяся не запланировано и раньше срока. После рождения сына бабушка совершенно не заметила наступления очередной беременности. Пришлось переключиться на этого болезного ребёнка. Бабушка не скрывала своего раздражения в отношении моей мамы всю оставшуюся жизнь. Дедушка же, наоборот, любил её, жалел, поддерживал.

Помимо этих трёх беременностей, у бабушки было ещё одиннадцать, но они завершились подпольными абортами. Бабушка всегда очень легко и спокойно рассказывала об этом. Тогда, будучи ребёнком, я считала, что это нормальное, естественное для каждой женщины явление.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.