– Я? Я-я выбежал в коридор и стал кричать.

– Что?

– Что?

– Что кричать?

– …А!

– А-а!

– А-А!

– Ну ладно, тише. А сколько времени вы кричали? Куда вы смотрели? Где вы именно были, стояли?

– Э-э, секунд десять, наверное, не больше. А смотрел… смотрел туда, в сторону столовой.

– А стояли?

– Стоя-я-ял у следующей двери.

– Соседней каюты?

– Да.

– Угу, если всё так, как вы говорите, значит, убийца за эти десять секунд вполне мог убежать на палубу… Кого вы видели? Кто выбежал на ваш крик?

– Ну-у, я просто услышал, что меня услышали – шаги, – и вернулся сюда.

– Кто к вам сюда зашёл?

– Зашли? Зашли-и Ручкин и Пузо. Николаев сзади выглядывал. Но я сразу понял, что им делать здесь нечего и выпроводил отсюда. А в коридоре за это время уже все были. Кроме капитана.

– Вот как?

– Угу, но вы не обращайте на это внимания. Я вам руку на отсечение готов дать, что это не он.

– Вот как?

– Угу, если честно, – переходя на шёпот, – никто из нас его в лицо никогда не видел.

– Вот как?

– Угу. Очень странный. Из рубки никогда не выходит.

– Вот как? А еда?

Пожал плечами.

– Пузо вначале оставлял ему еду у двери. Но капитан её никогда не трогал. И после этого перестал ему готовить. И-и даже не знаю, может, ночью рыбачит, пока мы спим.

– Вот как? А туалет?

– Наверное, тоже ночью. Угу. Ночью ловит рыбу, а потом её сырую ест, угу, и в туалет в море ходит. Угу. И купается там же.

– Вот как? Можно я вас спрошу? Он нас сейчас слышит?

Поглядев по сторонам:

– Не-а.

– А тогда почему мы шёпотом разговариваем?

– Ой, хы, – засмеявшись и повысив голос, – простите, просто, (шёпотом) он очень странный.

– Значит, – смело и громко, – вы не можете сказать, кто откуда появился в коридоре после того, как вы закричали?

– Нет. Простите.

– Ничего-ничего. Может, другие были повнимательнее в тот момент. А палубу, как я понимаю, вы всю не обошли, и там кроме вас кто-то мог быть?

– Наверное, да. Не обошёл. Всю.

– Ну тогда, – осматриваясь, – первый этап, я думаю, выполнен, и на очереди второй – опрос подозреваемых. Но – это мы сделаем завтра. Утро вечера мудренее. Да, и как вы думаете, – взяв чемодан, – стоит ли искать пороховые следы у подозреваемых спустя уже день после убийства или нет? Как думаете? – Бочёнкин задумался. – Я почему-то думаю, что нет.

– Почему?

– Ну, это мы, давайте, обсудим утром. Я думаю, всё, что можно было сделать сейчас, мы сделали. А вы как считаете? – Пожал плечами. – Ну тогда пойдёмте?

Бочёнкин кивнул, и мы вышли из каюты. Дверь Шифера он запер на ключ.

– Да, и напоследок: не отдадите мне ключи от каюты?

– Зачем?

– Ну вы же всё-таки тоже подозреваемый.

Бочёнкин вынужден был согласиться со мной и отдать ключи, после чего мы дошли до двери моей каюты под номером 5. Я спросил у Бочёнкина, где его каюта, он указал на номер 8, что напротив моей и правее от неё, рядом с туалетом и столовой. (Чётные номера здесь были на одной стороне, нечётные – на другой. Располагались они в порядке возрастания от палубы до столовой.) Мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.

Мы сидели друг напротив друга в позе лотоса. Нас разделял горящий очаг. Дым уходил на улицу через проделанное в верху жилища отверстие. Ноги наши были укутаны в шкуры животных. Лицо учителя было размалёвано, как у индейца. Я долго сидел, взирая на его разрисованные закрытые веки.

– Учитель?.. Учитель?

Он нехотя открыл глаза. Его распущенные седые волосы доставали до плеч.

– Кто это сделал?.. Мне нужен ответ.

Губы слегка улыбнулись. Он беззвучно произнёс:

– Сынок.

– Кто это сделал?.. Почему?

Мои руки, до этого покоившиеся на коленях, резко опустились на землю и с силой упёрлись в неё, не давая мне опрокинуться. Всё сотрясалось. Раздавался оглушительный грохот. Непоколебимый учитель спокойно сидел в позе лотоса и улыбался.

– Кто? – крикнул я, борясь с землетрясением.

С его губ слетело:

– Сынок… Андрей Арсеньевич? Андрей Арсеньевич, вы спите? Проснитесь! Это я – Анатолий Викторович!

Я открыл глаза. В дверь стучали, из-за неё доносился громкий шёпот Бочёнкина.

– Андрей Арсеньевич, проснитесь! Это срочно!

– Сейчас!

В окне обозначилось раннее утро. На часах полседьмого. Надел брюки, рубаху, пиджак. Подошёл к двери. Вспомнив, что «срочно», повернул назад, к чемодану, чтобы достать оттуда ствол, спросонья забыл, что он под подушкой, в итоге достал из чемодана яйцерезку и засунул её под ремень.

– Что случилось?

– ЧП. Кажется, убийца, может быть, не из пассажиров… и попал сюда без билета.

Я нахмурил брови.

– А как?

– Пойдёмте за мной. Только тихо, пока ещё все в каютах.

Бочёнкин очень сильно волновался. Что же произошло?

Мы покинули коридор и достигли задней части палубы.

– Вот, – сказал Бочёнкин, указывая на лежащий на полу у самого бортика водолазный костюм, очки и ласты. – Я подозреваю, что сейчас на теплоходе прячется убийца. – Я недоумевал. – Мы должны его найти.

– Скажите, Анатолий Викторович, у вас когда-нибудь случались провалы в памяти?

– Э-э, не помню.

– Хм, а тогда ответьте мне на вопрос: как по-вашему я оказался здесь, ммм?

Бочёнкин долго соображал.

– Вы сюда приплыли? В этом?! – указывая на водолазный костюм. – И с чемоданом?!

– Да, друг мой, да. Серьёзные, я скажу, у вас проблемы с памятью, если вы об этом забыли.

– Честно, сам в шоке, – глупо уставясь на меня. – Может, это из-за убийства? Стресс и всё такое?

– Вполне, друг мой, вполне. А теперь, если вы не против, – приобняв за плечо и ведя за собой, – можно я ещё чутка вздремну? Во сколько у вас обычно завтракают?

– В восемь.

– Вот и отлично. Тогда разбудите меня в восемь, хорошо? В столовой, как я понимаю, будут все?.. Вот и хорошо, там и познакомимся со всеми… Спокойной ночи, – сказал я, похлопав Бочёнкина по плечу, и, зевая, захлопнул за собой дверь.

Бочёнкин своим ЧП напрочь спугнул мой сон. В итоге полчаса без пользы пролежал в кровати. Оставшееся время до завтрака всё-таки решил уделить расследованию. Достал из чемодана таблетки, найденные у Шифера. Пошарил в интернете – узнал, что это противогаллюциногенное. Интересно. В голове зароились вопросы. Азарт к делу лишил меня всякого терпения, и, не дожидаясь Бочёнкина, я самовольно отправился в столовую. Но для начала как культурный человек зашёл в туалет, чтобы помыть руки и сделать пысь-пысь. Унитаз, раковина, кафель – всё было как в пятизвёздочном отеле. Только вот кому в голову пришла идея сделать окно над раковиной? Ух, ё! – когда подошёл к окну, оттуда на меня взглянул какой-то урод. А, не, это всего лишь зеркало. Пригляделся получше. Да не, не урод. Просто усталость и недосып. Надо привести себя в порядок. Сначала помыть руки. Воспользовался жидким мылом, что в бидоне с дозатором. Ух, жиденько, и прыскает как… хе-хе, как он самый. Ух, а оно щиплет – щиплет! Но дело своё знает: кожа стала как у Белоснежки. Теперь лицо. Да не, щипать ведь будет. Или не будет? Попробовал. Ай, всё же щиплет. Думал, не будет. Посмотрел на себя. Н-да, перед такой рожей ни один гном не устоит. Теперь пысь-пысь. Ого, вот это унитаз. В таком не стыдно и малыша крестить. О, а вот и малыш. Окрестили. Ну а теперь можно и поесть.

Было 7:45, когда я вошёл через двойные двери в столовую и сел за столик у самого входа. В столовой было ещё семь таких же маленьких столиков. Напротив входа высилась сцена со стулом и стойкой для микрофона. Край сцены был занят помещением с дверью. Через её прозрачное стекло проглядывалась кухня с полками и висящей на стене утварью. По левой стене столовой находилась ещё одна дверь, ведущая прямо на палубу.