Вскочил Леша, посмотрел на ту, с которой разделил постель, и ничего не смог вспомнить. Вечеринка у приятеля была по случаю дня рождения, Леша с Мариной пришел и весь вечер с ней провел. Но где она? Да, пил очень много, Марина отговаривала, не давала очередную рюмку опрокинуть. Леша не слушался, балагурил и не пропускал ни одного тоста. Марина, видимо, обиделась и ушла.

Дальше полный провал. Ничего Алексей не помнил, и девушку эту он не знал.

Как оказалось, она пришла намного позже с подругами. И вот как-то сложилось у них с Алексеем оказаться в одной постели.

Леша подхватил свои вещи и убежал, а девушка пришла к нему сама тем же вечером. Голова у Алексея раскалывалась, гостья пивка принесла и поесть, но Алексей не принял ни ее, ни то, что она принесла. Объяснил, как можно вежливее, что был сильно пьян, ничего не помнит, и даже не знает, как зовут гостью, и попросил уйти.

– Меня зовут Катя, – засмеялась девушка, пиво и еду оставила и ушла.

Деревня небольшая, слух покатился, и, конечно, дошел до Марины.

Она даже смотреть в сторону Алексея перестала, очень гордая девушка была.

А через пару месяцев после вечеринки пришла снова к нему Катерина.

– Леш, я беременная, – выпалила с порога, – твой ребенок.

Много раз в фильмах Леша видел, как обижаются девушки, когда парни сомневаются, их ли это ребенок, но именно это он и спросил у Кати:

– Послушай, это было у нас с тобой один раз. Да и было ли вообще? Я ничего не помню. И вот теперь ребенок! Ну что ты хочешь, чтобы я сказал? Жениться я не хочу, даже Маринке не предлагал.

Катя выслушала и ответила:

– Мне ничего от тебя не нужно. Просто, я подумала, что ты должен знать, имеешь право.

Вскоре все приятели подшучивали и подтрунивали над Алексеем.

– Папаша!

– Ну что, пеленки приготовил?

– Памперсы учись менять!

Насмешки сыпались со всех сторон, Марина при встрече отворачивалась и не здоровалась, Катя, впрочем, тоже. Живот у нее рос не по дням, а по часам, и по деревне пошел слух, что у Кати двойня. А некоторые, совсем уж безбашенные, гоготали, что тройня, и все от разных папаш.

Леше было дурно от всех насмешек и слухов. Поговорить было не с кем: закадычный друг Валька уехал в Москву на заработки, родители далеко. Были, конечно, приятели, но это так, выпить, на гитаре побренчать, на рыбалку сходить да на мопедах погонять.

Хотелось задушевного разговора, потому что на душе у Алексея было неспокойно.

«А вдруг это действительно мой ребенок? – думал Леша, – а Катя живет сейчас в общежитии, в ужасных условиях, плохо питается, много работает, сирота же».

Родители Катерины рано умерли от пьянки, сестра старшая в Польшу подалась, говорили проституцией зарабатывала. Да и про Катю тоже всякие слухи ходили – вот почему у Алеши было много сомнений, и не любил он ее, конечно. Да что там любовь? Он совсем ее не знал до того случая, когда переспали, а только видел мельком пару раз. Было бы странно жить в одной деревне и не видеть. Но никогда не общался, и в одной компании вместе на той вечеринке оказались впервые.

И вот как-то поздно вечером, Леша уже спать собирался, прибежала Катина подруга:

– Лешка, Катьку в район увезли, рожает, да что-то рано. Говорит, что еще недели три не доходила, пузо огромное на нос уж полезло. Точно, двойня у нее. Как пить дать! – закричала она с порога.

Леша хотел спросить, какой он по счету, у кого сегодня была Ленка, так звали девушку, но сдержался, и вопросительно посмотрел на незваную гостью:

– И что?

– Записку она тебе передала! Вот! – Лена сунула ему мятую бумажку, зачитанную всей общагой до дыр, и убежала.

«Алексей», – записка начиналась стандартно, – «у меня нехорошее предчувствие, умру я, не бросай ребенка. Не дай бог, приют. Твой ребенок, не сомневайся. Связи были у меня, отрицать не стану, но до того вечера, так случилось, долго у меня никого не было: недели три, а то и четыре. А после тебя вообще к себе не подпускала никого, и по сей день. Влюбилась я в тебя, Леша. Вот не знаю, что со мной стало, а не нужен мне никто кроме тебя. Утром просыпаюсь с мыслями о тебе и ложусь, думая о нас! Как бы все здорово могло сложиться! Ты, я и ребеночек наш – семья! Я и к Марине ходила, просила ее отстать от тебя, сказала, что беременная я. Она только фыркнула и крикнула, чтобы я тебя забирала со всеми твоими гнилыми потрохами. Только не помогло это, не сошьешь отношений, когда нет взаимной любви. Не бросай ребенка! Умоляю»!

Прочитал Алексей записку несколько раз. Сожаления об испорченных отношениях с Мариной не возникло. Любви, что был готов жениться на ней, у Алексея не было, злости на Катю тоже не было. А думать о том, что ему нужно забирать ребенка, он вообще не стал. Все бабы – дуры, перед роддомом истерично умирать собираются и пристраивают своих детей. А в сказочки о том, что «никого у меня, кроме тебя не было» Алексей верить не собирался.

Но слух пошел вскоре, что родила Катя двойню: мальчика и девочку. Мальчик совсем плох, а девочка здорова.

А вот Катя… У нее открылось сильное кровотечение, и пока его не могут остановить. Деревня гудела.

Еще через пару дней дошла до Алеши страшная новость, что мальчик умер, а Катя все еще борется за жизнь.

И снова Ленка прибежала, зареванная вся, вцепилась в Лешу.

– Тебя она ждет, иди к ней, пропустят. Не жилец она, времени нет совсем. Долго не думай, иди!

Леше было очень жаль Катю. Такая молодая! И умершего ребенка тоже было жаль, но при чем тут он? Он не чувствовал себя ответственным за происходящее. Смерть соседки произвела на него большее впечатление, и он долго не мог прийти в себя, а это просто обычное происшествие, каких много в жизни. Ничего и нигде не шевельнулось у Алексея в тех уголках души, которые заставляют мучиться, трепетать и думать о происходящем.

В тот же вечер он отправился с друзьями на пикник и прекрасно провел время. А на следующий день пришла весть о смерти Кати, и в ту же ночь она ему приснилась. Покойница стояла в белых прозрачных одеждах с ребенком на руках, а другой ребенок чуть поодаль сильно плакал и тянул руки к матери. Но Катя даже не обращала на него внимания. Она ласкала лишь того, который был у нее на руках.

Леша очнулся в холодном поту. Ничего особенного или страшного не приснилось, но Алексея колотило,  и он не мог уснуть до утра.

В следующую ночь все повторилось: тот же сон, и снова бессонница, и ужасная тревога.

Эти сновидения стали преследовать его, и через две недели Алексей не выдержал, но прежде кое-что произошло.

– И вот со Светочкой я не расстаюсь уже почти полтора месяца. Но понял, что переоценил свои возможности, – Алексей заканчивал свой рассказ, – вот везу ее к маме. Не могу и работать, и за ней смотреть. Три няньки нанимал, но не устраивает меня, как за Светиком смотрят.

– Погоди, – Ирина Степановна перебила его, – так Света действительно твоя дочь?

– Хотелось бы мне в этом месте ответить, что нет, и я удочерил совершенно чужую мне девочку. Так было бы очень круто, правда? – Алексей чуть помедлил, – но Света действительно оказалась моим ребенком. Вся процедура была недолгой, но нервы потрепала. Тест на отцовство решил все для органов опеки, но мне и тест не нужен был.

– Как это? Почему? – удивилась Ирина Степановна. – Рассказывай дальше.

Алеша замялся:

– Боюсь, посчитаете меня ненормальным.

– Не посчитаю, давно живу на свете, и всякого повидала.

– В общем, однажды ночью во сне рядом с Катей я увидел пожилую женщину, если не сказать старую. Я уловил в ней какие-то знакомые черты, она посмотрела на меня долгим взглядом и сказала:

– Это твоя дочь, не сомневайся, назови как меня, Светланой. Пусть будет полной моей тезкой Светланой Алексеевной. Хватит нашим детям по интернатам обретаться.

Сказала и исчезла, и Катя с ребенком на руках растаяла, а другой ребенок остался, и я увидел, что это девочка. Она протянула ручки ко мне и сказала: «Папа, я тебя буду ждать».