Шоссе порадовало темнотой и пустотой. Телефон показывал час ночи. Нуда, нуда. Ладно, пойду пешком, в какую сторону знаю, а там, может попутка подвернется какая-нибудь.

Не подвернулась. До самого города. Ну, в смысле, редкие обгоняли, но не тормозили. Фигура что ли у меня внушительная? Ну да, я в качалке занимаюсь, но без фанатизма, не перекачанный. Перейдя мост и очутившись на главной улице, я додумался до вызова такси. Да ладно, главное добраться домой, а там родители доплатят. Но такси почему-то не вызывалось. Ни одно. Просто никто трубу даже не брал. Родители тоже трубу не брали. И от них ни одного пропущенного.

Сил удивляться уже не было. Ног не чувствовал, когда добрался до родного университета. Если от моста все время прямо – то в него упираешься. «Дополз» до лавочки под елками у центрального корпуса. И больше не смог. Ну и что, что как бомжик. Лег и вырубился.

Проснулся я от звука маминого голоса. Не открывая глаз, потянулся и сообщил:

– Ма! Мне такой странный сон снился!

– Какая я тебе ма? – возмутился мамин голос. – Лавров, ты чего, перепил вчера?

Я открыл глаза и обнаружил, что спал я не дома, а на лавочке перед институтом. Надо мной стоит какая-то девчонка. Ну, вылитая моя мама, только на 20 лет моложе. Ну, как на ее студенческих фотографиях.

– Фу, как ты на Лаврова похож! Извини, пожалуйста, обозналась.

– И ты извини, я тоже обознался. Ты на мать мою очень похожа. Но только я Лавров. Дэн. Денис, то есть.

– А. А я думала, ты одногруппник мой, Сашка Лавров. А я думаю, чего это он на лавочке спит. Ну, пока, мне на лекцию пора.

Девчонка повернулась, закинула сумку за плечо, и пошла вверх по ступенькам ко входу в универ.

Кажется, я ей какой-то сомнительный комплимент отпустил.

Папку моего тоже Александром зовут. Какой-то полный тезка. А я и не знал, что в универе такой учится.

– Постой! А тебя как зовут? – я кинулся ее догонять. Она повернулась, скептически посмотрела на меня. Потом вроде как помягчела, и снисходительно ответила:

– Татьяна, – и моментально растворилась в толпе студентов, штурмующих главный вход в преддверии начала занятий.

Гм. Опять сходится. Мою маму зовут Таня. Я потер лоб и огляделся. Что-то было не так. Я просканировал территорию. Вроде мой универ. А где супер-пупер современные часы, которые ректор недавно установил на клумбе перед лестницей?

Голубые ели были явно моложе и ниже. Ладно, это все лирика. Сегодня понедельник? Значит, и мне на занятия пора? Да еще успеть к расписанию, потому что я не помню, что у нас первой парой. Лучше, конечно, домой, но раз я уже здесь…

Подивившись отсутствию турникетов и охранников, я легко прошел в универ, даже не доставая студень, нашел расписание у деканата, хоть оно и висело не совсем на своем месте, но в остальном выглядело как расписание.

По дороге к аудитории я не встретил ни одной знакомой рожи… Ни Макса, ни Жорика, ни СанькА. Ни даже нашего самого иностранного иностранца армянина Гришу из Чалтыря. Зато в самой аудитории я опять встретил девочку похожую на мою маму, девочку похожую на мою крестную маму Люсю, парня, выглядевшего точно, как мой крестный отец, одного негра, одного… не знаю. На китайца похож. Кучу кавказских ребят и девчонок без хиджабов (вполне себе модных) и, на закуску, декана факультета технологии машиностроения, только с усами и тоже моего возраста. Он тоже учился с моими родителями, я на фотографиях видел, и разговоры слышал. Александра Лаврова сегодня на занятиях не было.

Выйдя на большом перерыве, я уже даже не удивился, когда, задрав голову, прочитал на здании Большого корпуса «Институт сельхозмашиностроения», хотя учился в «Техническом университете». Я вообще-то, когда посплю, лучше соображаю. В каком же году его переименовали? Кажется, в 1992 или 1993. Я не поленился слетать на ЦГБ (центральная городская больница, от остановки у которой, можно было уехать в центр города и домой), где отсутствовал ресторан «Шаверма-Маркет», и блинная «Вкуснолюбофф», зато вдоль дороги скучковались навесики стихийного рынка с разными мелочами, продавали пиво на розлив, и ту же шаурму, но из ларька, и все так же стоял киоск «Союзпечати». Газету мне купить было не на что, мало ли как на мои деньги люди отреагируют, но свежие газеты раскупались, как горячие пирожки и мне удалось подсмотреть дату: 11 сентября 1989 года. Ну и где мне найти такого Дока1, который вернет меня в мой 202… год?

Я раньше такое только в кино видел. Когда главный герой попадает в прошлое.

В общем, увязался я за мамой домой. Только она на автобусе поехала. А я пешком пошел. Полтинник полтинником, но он же из 21 века! Бумажка здесь. У папы стипендия меньше, он рассказывал. Еще милицию вызовут, скажут, или украл, или сам нарисовал.

В общем, я решил попробовать мамке сдаться. Боязно, что не поверит, что вызовет психушку, испугается. Но родная мать, все-таки! И здесь у меня все равно больше никого нет. Только надо как-нибудь по-умному, чтобы сразу не напугать. А то, здрасьте, я Ваша тетя, то есть Ваш будущий сын. И чтобы получилось, действительно, по-умному, я решил сначала все тщательно обдумать. Поэтому сразу домой не полез, а сел на лавочку перед собственным подъездом и стал думать. Кстати, сейчас перед моим подъездом лавочки нет, ее какой-то умный сосед к себе на дачу забрал. Давно еще.

Думал я минут пять. Потому что из подъезда появились две бабульки, и стали на меня недобро косится. Возможно, их лица должны были быть мне смутно знакомы. И я пересекался с ними в раннем детстве, но я их не узнал, они меня тоже, и пришлось передислоцироваться на детскую площадку. Через некоторое время там появилась мать моя, язык не поворачивается так ее называть. Она смело подсела ко мне на соседнюю качельку и поинтересовалась:

– Ты что, следишь за мной? Она меня в окошко увидела, оказывается.

– Нет, – говорю. – Просто мне идти больше некуда. Живу я здесь. И вообще, я твой сын. Только ты меня ещё не родила…

Хорошо, что психушку не вызвала. Только пальцем у виска покрутила.

– Ладно, говорю, – пошутил. Я родственник Лаврова. Дальний. Вчера вечером приехал, а их дома никого нет. На лавочке возле института вот, переночевал. А их и сегодня нет. А ты его знаешь.

– А! – мать хлопнула себя по лбу, – Сашка же только завтра из `мех. отряда возвращается. А родители у него за границей. Странно. А дед где? – Ну, ничего, мы позвоним. Ты же, наверное, голодный, путешественник? Пойдем, супом покормлю.

Самое сложное было – не бросится на шею своему деду по маминой линии. Живой! Я же вырос с ним, он мне как младший брат! А там, откуда я, его уже год как нет. А тут он еще и моложе. И бабушка молодая, красивая. Мамина мама. И кот есть. Черный. Муслик. А я думал, мы больше собачники.

Они все на меня спокойно отреагировали. Даже кот. Ну, пришел к дочке какой-то пацан, одногруппник. Ну и пришел. Здрастье, Денис. Очень приятно. Кушать будете?

Мать, покормила меня в кухне. Ага, кушать не буду! Конечно, буду! Это я от стресса голода не ощущал, а тут как после супа еще жареную картошку увидел, так и поплыл…

Пока я ел, она ходила в прихожую и звонила. Моему прадеду, наверное. По папиной линии. Я его застал, но почти не помню. Знаю про него, что он был какой-то очень важный летчик. В войне участвовал, потом других летать учил. Полковник. Но засекреченный больно. Не простой прадед. В интернете про него ничего нет. В отличие от другого моего прадеда, который на войне медбратом был. Но того я вообще не застал.

Прадед, который летчик, видимо, не отзывался.

– А ты точно Лавров? – в очередной раз вернувшись из прихожей (там, к стенке телефон был прикручен, дисковый) – уточнила мать. Ну, какая она мне сейчас мать? – Танька! Танюшка. – Чего ж они тебя не ждут?

– Ну, это, – от еды меня разморило и захотелось спать. – Должны. Мы списывались с Сашкой (с папкой, то есть). Недоразумение какое-то.