— Она откажется.

— Нет, если только доказать ей, что этого требует здоровье ребенка.

— Но для получения наследства присутствие ее будет необходимо.

— Она даст мне доверенность. Ты же понимаешь, что Маргарита не может жить одна в своем особняке.

— К тому же вчера, когда я провожал ее, она сказала, что не может жить в этом доме.

— Вот видишь. Ото обстоятельство для. нас очень благоприятно. Так как сейчас трудно найти квартиру, то она отправится путешествовать. Я займусь этим, а ты успокоишь ее. Бедняжка никогда не оставляла Париж, и путешествие будет для нее в настоящую минуту очень полезным развлечением.

— Теперь она согласится.

— А нам, Шарль, остается вделать еще одно важное дело.

Шарль поднял голову и взглянул на брата.

— У Берри было три жертвы. Две из них в настоящее время требуют, чтобы мы выдали убийцу правосудию, но воля нашего отца для нас закон, а с другой стороны, положение сестры заставляет похитить у общества преступника, которого оно должно наказать. Панафье и Эжени Герваль, предоставляя нам преступника, ожидают, что мы накажем его. Но они не могут отказаться от денег, которые он похитил у них, и мы должны возвратить эти деньги.

— Ты прав, брат. Я понимаю тебя.

— Но Маргарита никогда не должна знать этого. Следовательно, от нее мы ничего не получим.

— Но, Винсент, наше состояние позволяет нам принести эту жертву. Мы, конечно, не очень богаты, но три тысячи франков годового дохода дают нам возможность сносно жить, и эта жертва нас не сможет разорить.

— Почти не сможет.

— У нас останется еще достаточно, тем более, что когда честь нашего отца будет восстановлена, мы сможем заняться делами.

— Благодарю тебя, брат, — сказал Винсент, пожимая ему руку.

Скоро братья подъехали к маленькому особняку на улице Шальгрен.

Винсент расплатился с кучером и пошел к сестре в сопровождении Шарля.

Маргарита сидела возле окна и задумчиво смотрела на тучи, бежавшие по небу. Ее бледное лицо, воспаленные глаза и бледные губы доказывали, что она не спала.

Бедная Маргарита думала, что Бог несправедлив к ней. Она всегда была честной женщиной. Слабые и несчастные находили у нее поддержку и помощь. Она делала добро, потому что любила добро и потому что страдания других заставляли ее страдать. Она была хорошей дочерью, хорошей женой и хорошей матерью.

Сначала она потеряла мать, потом отца, и притом при таких ужасных обстоятельствах, что одно воспоминание заставляло ее вздрагивать. Наконец, когда она думала, что вполне заплатила свою дань несчастьям, у нее отняли единственную поддержку в ее жизни — ее мужа. У нее оставался, только ребенок. Он играл около нее в гостиной, не сознавая постигшего его несчастья, и Маргарита с лихорадочным беспокойством глядела на него, спрашивая себя, не похитит ли новая катастрофа и его в свою очередь. "В таком случае я убью себя", — думала она. В эту минуту она услышала стук открывающейся двери. Увидев входящих братьев, она встала, чтобы пойти им навстречу.

Спокойная, с сухими глазами, она обняла братьев и спросила:

— Ну что, все кончено?

— Да, Маргарита, все кончено. Но ты должна быть мужественной и посвятить свою жизнь ему, — прибавил Винсент, указывая на ребенка.

Маргарита обняла маленького Корнеля и покрыла его поцелуями.

— О мой маленький, ты теперь для меня все. Не будь тебя — я бы соединилась со своим возлюбленным.

Братья обменялись взглядами. Одно и то же чувство охватило их.

Это обожание негодяя казалось им святотатством, в котором они сами были виновны.

— Маргарита, не надо говорить глупостей, — сказал Винсент. — Каждый раз, когда нас постигало какое-нибудь несчастье, мы думали только о тебе одной. Не надо же быть неблагодарной. Подумай о том, что мы любим тебя, и будь тверда и мужественна.

Маргарита выпрямилась и, поцеловав братьев, сказала:

— У меня достаточно сил, говорите.

— Что ты будешь теперь делать? — спросил Винсент.

— Ничего. Я не знаю. Я желаю только одного оставить этот дом, где каждая вещь напоминает мне о нем.

— Мы хотели предложить тебе попутешествовать.

Это решение в особенности нравилось Винсенту — он боялся какого-нибудь обстоятельства, которое могло бы уничтожить все их старания, и поэтому желал как можно скорее удалить Маргариту.

— Если вы хотите, то я готова, — сразу же согласилась молодая женщина. — Прислуга все уложит. Что же касается обстановки, то я ничего не хочу оставлять. Продайте все.

Затем, пристально взглянув на братьев, она прибавила:

— Вы видите, что я держусь твердо. У меня убили мужа, но горе, которое я испытываю, уступит место ненависти. Если вы не хотите, чтобы я проклинала судьбу, то вы скажете мне, кто сделал меня вдовой.

Винсент был озадачен этим вопросом — он его не предвидел.

Но он быстро нашел имя, которое должно было ее удовлетворить, поэтому сразу ответил:

— У меня нет никакой причины скрывать имя этого человека.

— Убийцы! — вскричала Маргарита.

— Да, убийцы твоего мужа. Его зовут Рауль де Ла-Гавертьер.

Шарль обменялся с братом взглядом, в котором выражал удовольствие от придуманного им хода, так как они могли каждый открыто выражать свою ненависть к обладателю этого имени.

Услышав это имя, Маргарита с удивлением спросила:

— Рауль де Ла-Гавертьер?

— Да, — ответил Винсент, также удивленный. — Разве ты знаешь его? — прибавил он с некоторым беспокойством.

— Нет, но это один из друзей Андре.

Братья переглянулись. Они спрашивали себя, до какой степени могла дойти бессовестность этого человека, когда даже у себя в доме он решался произносить имя, под которым совершал все свои преступления.

— Но откуда ты это знаешь? — спросил Винсент свою сестру.

— Сегодня утром, после того как Шарль расстался со мной, чтобы проводить в последний путь моего бедного друга, я заперлась у него в комнате, чтобы снова побыть с ним. Я открыла письменный стол и стала просматривать бумаги, чтобы прочесть его письма.

Братья побледнели.

— И что же ты нашла? — спросил Винсент дрожащим голосом.

— Ничего особенного: письма от друзей, от меня и между всеми этими бумагами несколько писем, подписанных именем Рауля де Ла-Гавертьера, и несколько визитных карточек.

Винсент вздохнул с облегчением. На время он успокоился, но опасность заключалась именно в этом. Поэтому он желал во что бы то ни стало помешать новым поискам Маргариты, чтобы те не привели к открытиям, которые невозможно было бы скрыть.

— Дорогая Маргарита, — проговорил он, — ты сказала, что вподне полагаешься на нас, и вот что мы с Шарлем решили.

— Я вас слушаю, — отозвалась молодая женщина, лаская ребенка и мало обращая внимания на слова брата, так как все ее мысли были в прошлом.

— Удар, перенесенный тобой, ужасен, — продолжал Винсент. — Он может расстроить твое и без того слабое здоровье.

— Мне теперь все равно, каким будет мое здоровье.

— Маргарита, — сказал брат, — выше жены стоит мать. Ты не должна забывать этого.

Маргарита заплакала, прижимая Корнеля к груди и говоря:

— Я буду жить для тебя, Корнель, для тебя, мой родной.

Маленький Корнель с удивлением смотрел на мать и братьев, ровно ничего не понимая во всей этой сцене, но готовясь в свою очередь заплакать.

— Зачем ты заставляешь плакать маму, дядя Винсент? — спросил он.

— Нет, мой милый, я не плачу, — ответила мать, вытирая глаза. — Я слушаю тебя, Винсент.

— Маргарита, ты сегодня же поедешь с сыном и прислугой, но не к нам, а отправишься путешествовать.

— Путешествовать? Одна с Корнелем? — с удивлением спросила молодая женщина.

— Конечно, нет. Мы бы не были спокойны. С тобой поедет Шарль. Вы отправитесь в Швейцарию.

— В Швейцарию… — повторила Маргарита, опуская голову при мысли, что Андре часто обещал ей это путешествие.

— Вы будете постоянно переезжать с места на место, и эта перемена мест поможет тебе немного забыться. Ты будешь меньше чувствовать окружающую тебя пустоту, да и слабоватое здоровье Корнеля укрепится. Согласна ли ты?