— Это очень странно.

— Представь, какое впечатление это произвело на меня, когда я в первый раз увидела его в таком состоянии. Придя в себя, он спросил, что он делал, и когда я посоветовала ему обратиться к врачу, он ответил, что уже советовался с известными врачами и что его болезнь неизлечима. Он сказал мне, что эти кризисы совершенно безопасны, но в то же время их ничем нельзя предотвратить. Но так как они могли испугать меня, особенно в том положении, в каком я тогда была, он уговорил меня сделать отдельную спальню.

— Какая страшная болезнь! Я боюсь за тебя!

— Боишься?

— Да, боюсь.

— Но ведь я уже сказала тебе, что мне ничто не угрожает. Что же касается его, то это другое дело. Что бы он ни говорил, я боюсь и никогда не оставлю его. Я заставила его не закрывать тяжелую портьеру на стеклянной двери, потому что когда сквозь кисею вижу его склонившимся над столом, я спокойна.

— А часто с ним бывают такие припадки?

— В последнее время они стали реже, но все равно я не могу оставить его.

— Бедняжка!

— Я нисколько не заслуживаю сожаления. Дорогой Андре делает все возможное, чтобы избавить меня от этого тяжелого зрелища.

Винсент молчал, думая о том, что услышал. Сперва он хотел услышать подтверждение того, о чем узнал, путешествуя по улице Омер. Но настойчивый труд Андре по приумножению его состояния, спокойствие в доме, ужасные галлюцинации, сопровождаемые обмороком, — все это противоречило его первым предположениям.

— Но мне кажется, что ты не совсем благоразумно поступаешь, оставляя мужа одного. Это может быть опасно, так как какой-нибудь кризис, более сильный, чем предыдущий, может потребовать помощи, а оказать ее вовремя не будет возможности.

— Я предвидела это. В комнате возле его спальни находится одна женщина, которой приказано предупредить меня, если она услышит шум.

— Но какая же будет польза, если он запрется у себя?

— Дело в том, что я без его ведома приказала сделать второй ключ.

— Это хорошо. Кстати, я совсем не знаю вашего дома.

— Ты еще ни разу не был у нас здесь?

— Нет, я был только один раз на большом обеде, и ты не показывала мне своей половины.

— О-о, у меня очень хорошо! Ты увидишь это. Мне здесь очень нравится: комнаты веселые, до Елисейских полей недалеко, воздух чистый, и я хотела бы прожить здесь до конца своей жизни. Давай выпьем кофе, а потом я покажу тебе мой маленький дворец.

Несколько минут спустя молодая женщина показывала брату хорошенький особняк, который они занимали. Это был один из тех особняков, фасад которых выходил на Елисейские поля, а вход был с параллельной улицы. Попасть в него можно было, пройдя через двор, мимо дома привратника. В глубине двора находился маленький сад, так что особняк стоял посреди двух садов. Поднявшись по лесенке в несколько ступенек, вы входили в переднюю, представляющую зимний сад; направо была столовая, отделанная старинным дубом с развешанными по стенам расписными блюдами и тарелками. Средняя дверь вела в гостиную, отделанную в современном стиле. Комнаты второго этажа были так же роскошны, как и комнаты первого. Лестница оканчивалась маленькой площадкой, на которую выходила только одна дверь — вход в приемную гостиную. Вторая маленькая дверь, скрытая под обоями, вела в комнаты хозяина и хозяйки.

Маргарита показала брату маленький рабочий кабинет своего мужа, в котором находились копии лучших произведений живописи и скульптуры. Туалетная комната, находящаяся рядом с кабинетом, была вся отделана мрамором. Налево стояло громадное зеркало, а направо — ванна из черного мрамора. Сам кабинет был самой простой и в то же время — самой богатой из комнат. Он был обит тисненой кожей, а в простенке помещалось большое венецианское зеркало в рамке из черного дуба. Перед окном стоял громадный дубовый стол, заваленный книгами и бумагами.

— Вот тут он работает каждый вечер, — сказала Маргарита брату, указывая на стол.

— Но что же он делает?

— Он занимается большим историческим сочинением, для которого ему необходимы спокойствие и тишина.

Винсент с удивлением оглядывался вокруг.

— Что с тобой? — спросила его сестра.

— Я должен сказать тебе правду, — ответил Винсент. — Я задаюсь вопросом: как вы можете позволить себе такую роскошь?

— Но ведь я объяснила тебе это.

— Объяснила. Это правда. Но я помню маленькую квартирку на улице Барбетт.

— Понимаешь, я не все тебе сказала. У Андре есть тетка, которая до тех пор, пока он был холостой, ничего ему не давала, но как только он женился, сделала ему большой подарок.

— Да, подарок наверняка очень большой.

— Она подарила двести тысяч франков.

— Ты видела это?

— Что — "это"?

— Я хочу сказать — ты знаешь тетку?

— Нет, она живет в Савое и очень стара.

— Тебе это рассказал Андре?

— Конечно, но что с тобой?

— Признаюсь, дорогая Маргарита, ваш дом, вся эта роскошь пугают меня.

— Почему?

— Я говорю тебе, дорогая Маргарита, все, что думаю, и надеюсь, ты не передашь моих слов Андре, но я боюсь, что какой-нибудь поворот судьбы изменит все.

— Никогда!

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю, что Андре часто говорил и теперь говорит, что все находящееся здесь — наше состояние, что все принадлежит нам, то есть — мне и моему ребенку, что никогда он не тронет этого даже из-за самого выгодного дела.

Винсент очень боялся показать свои опасения и поэтому сделал вид, что удовлетворен ответом сестры.

— Тем лучше, — проговорил он, — это меня совершенно успокаивает, и я очень доволен, Маргарита, видя тебя такой счастливой.

— Не правда ли, Винсент, у нас маленький дворец?

— Да, это все великолепно.

— И ты видишь, как все удобно сделано!

— Да, но здесь есть один маленький недостаток.

— Какой?

— Чтобы войти в спальню, нужно пройти через гостиную и туалетную комнату.

— Да нет же — есть другой вход. Посмотри.

Говоря это, Маргарита открыла дверь в стене напротив кровати, выходившую в длинную галерею.

— Что это такое? — спросил он.

— Это галерея, которая служит террасой и на которую выходят двери обоих половин нашей квартиры.

— Это великолепно!

— Так как прислуга вынуждена ходить по большой лестнице, то Андре приказал сделать здесь двери.

Говоря это, молодая женщина показала своему брату маленькую дверь в углублении.

— А! Так это он приказал сделать маленькую дверь?

— Да, она выходит на черную лестницу, которая ведет на верхний этаж, где помещается прислуга. Впрочем, сейчас все изменено, и прислуга помещается внизу, в левой половине дома, — под моими комнатами. Андре это больше устраивает, так как он спит по утрам, и постоянное хождение прислуги будит его. Кроме того, с тех пор, как у меня ребенок, я не люблю ездить в театр, и когда Андре ездит туда, то возвращается по этой лестнице.

— Эта лестница выходит на улицу? — спросил Винсент.

— Да, на другую улицу.

— Действительно, это очень удобно.

Посмотрев на часы, Винсент сказал сестре, что ему пора идти, тогда Маргарита стала просить его прийти на днях вместе с братом.

— Через несколько дней мы придем к тебе обедать и предупредим накануне, чтобы муж твой был дома.

Маргарита проводила его до дверей.

— Я очень доволен, дорогая Маргарита, — сказал он, — что ты счастлива. Ведь ты должна быть очень счастливой — не правда ли?

— О да, Винсент, я очень счастлива: я люблю Андре, и он меня любит. Мы богаты, и у меня есть маленький ребенок, которого я люблю больше, чем все это богатство.

С этими словами она поцеловала своего ребенка, которого няня принесла проститься с дядей. Поцеловав сестру, Винсент наконец ушел. "Это неожиданное богатство очень странно, — говорил он себе, идя по Елисейским полям, — хотя Маргарита не так уж глупа. Если бы Андре был игроком, она знала бы это. Такой недостаток можно скрывать месяц, два, но три года — невозможно. Все это очень странно, но она счастлива, и нам нечего больше желать".