— Вот хочу ещё раз вернуться к лозунгам, которые сидят в голове многих. Лозунг “Отнять и поделить” — это лозунг буржуазной революции в России, лозунг эсеров. А после революции, когда крестьяне получили землю, этот лозунг уже не годится. Нельзя отнять землю у крестьян. Нужно было собрать землю и образовать крупные коллективные хозяйства. Соединить не отнимая.

— Во второй части Ленин переходит к организации помещичьего хозяйства.

“Общеизвестно, что основной чертой этой организации является соединение капиталистической системы («вольный наём») с отработочной”.

Далее Ленин рассматривает этот вопрос и делает выводы.

“И конец XIX века застаёт в России самое острое противоречие между потребностями всего общественного развития и крепостничеством, которое в виде помещичьих дворянских латифундий, в виде отработочной системы хозяйства является тормозом хозяйственной эволюции, источником угнетения, варварства, бесконечных форм татарщины в русской жизни”.

В третьей главе изучение других основ этого вопроса.

“…Теперь должны обратиться к организации крестьянского хозяйства – не в техническом, а в политико-экономическом смысле слова.

Но для экономиста во всяком случае совершенно непозволительно заслонять изучением разновидностей переделов, техники их и т. п. вопрос о том, какие типы хозяйств складываются внутри общины, как развиваются эти типы, как складываются отношения между нанимающими рабочих и нанимающимися на чёрную работу, между зажиточными и беднотой, между улучшающими хозяйство и вводящими усовершенствования в технике и разоряющимися, забрасывающими хозяйство, бегущими из деревни. Несомненно, что сознание этой истины и побудило наших земских статистиков — давших неоценимый материал для изучения народного хозяйства России — перейти в 80‑х годах прошлого века от казённой группировки крестьян по общинам, по наделу, по числу ревизских или наличных душ мужского пола, к единственно-научной группировке по хозяйственной состоятельности дворов”.

— То есть Ленин снова воспроизводит свой анализ ситуации, но уже с новыми цифрами. Это какой год?

— 1908.

— А третий том?

— 1895 или 1896.

— То есть ещё в XIX веке. Получается, эта работа показывает, что Россия как бы застряла. Поэтому напряжение всё время возрастало. И буржуазная Россия как взорвалась революцией. Помещики сначала держали крепостничеством. Потом отрезали землю, а крестьяне должны были отрабатывать землю, которую получали во временное пользование. Никакие противоречия не были разрешены. И когда дело подошло к социалистической революции, это и подтолкнуло крестьян к тому, чтобы поддержать большевиков.

— Читаем далее. “Относительно купчей земли нам придётся сказать почти то же, что и относительно аренды. Разница здесь та, что в аренде есть крепостнические черты, что аренда бывает в известных условиях отработочной и кабальной, т. е. бывает способом привязывания к помещичьему хозяйству рабочих рук из числа соседних обнищавших крестьян. Покупка же земли в частную собственность надельными крестьянами представляет из себя чисто буржуазное явление”.

Ленин со всех сторон скрупулёзно рассматривает этот вопрос. Дальше он говорит о том, что бывает ошибочно равняться в статистике только на средние показатели…

— Вот сейчас в статистике есть средняя зарплата. Зарплата некоторых товарищей, которые входят в Наблюдательный совет Роснефти, 30 млн в месяц. А есть зарплата совета, управляющего Сбербанком — 24 млн. Плюс они акционеры. А ещё есть бонусы, премии, которые стыдливо не называют зарплатой. Если взять Газпром, там 5 млн в месяц. А у шахтёров 50 тысяч рублей в месяц. Таким образом, чтобы получить среднюю цифру, вы будете складывать эти зарплаты с теми, что ниже прожиточного минимума. И тогда получится среднее значение около 40 тыс. То есть среднее значение скрывает реальное неравенство. А есть ещё недвижимость, которую чиновники не указывают в декларациях о доходах.

— Я сегодня прочитал, что сын Плющенко — ребёнок ещё — «зарабатывает» почти 12 млн в год!

— Это в год. А есть люди, которые получают 30 млн в месяц. А ещё члены госкомпаний имеют акции.

— “«Семейная кооперация» служит основой для расширения хозяйства и превращается таким образом в капиталистическую кооперацию”.

И дальше делает вывод, что “зажиточное крестьянство не могло бы существовать без миллионной армии готовых к их услугам батраков и подёнщиков”.

“Капитализм дал возможность заменять более дорогой мужской труд женским и детским. Напр., в местечке Каховке – одном из главных рабочих рынков Таврической губ., где прежде собиралось до 40 000 рабочих, а в 90‑х годах прошлого века 20–30 тысяч, в 1890 году было зарегистрировано 12,7% женщин, а в 1895 году уже 25,6%. Детей в 1893 г. было 0,7%, а в 1895 году уже 1,69%”.

— Соответствующие цифры можно увидеть в работе Энгельса “Положение рабочего класса в Англии”. Там шёл процесс вытеснения отцов из работы, потому что женщинам можно было платить вдвое меньше. А детям ещё меньше. Поэтому вскоре взрослые вообще сидели дома, а дети зарабатывали, работали на капиталистов за гроши.

И о том же можно прочитать в “Капитале”. Как в горячих цехах рабочие работали. И там тоже работали дети, совсем маленькие. А раз маленькие, разве можно им платить полную зарплату? Работать полный день — можно, а зарплату платили половинную. Получалось, что мужской и женский труд вытесняется детским. Долгий период прошёл, пока в условиях капитализма удалось добиться реформ, запрещающих детский труд.

И сейчас мы видим на примере той же России, когда людей вынуждают работать сверхурочно. Если два человека вместо 8 часов работают по 12, то третьего можно уволить. И налоги не платить за него.

— Многие капиталисты сегодня любят говорить о роботизации, которая, якобы, заменит рабочих. Но я думаю, что со временем и от этой идеи откажутся, потому что поймут, что для обслуживания роботов потребуется ещё больше людей.

— Я думаю, тут больше разговоров про эту роботизацию. У нас старый парк машин, очень много ручной работы. У нас огромное количество гастарбайтеров. Какие роботы? Да, имеется малое количество.

— Заканчивается глава так: “Русский крестьянин сведён отработками, податями и капиталистической эксплуатацией до такого нищенского, голодного уровня жизни, который в Европе кажется невероятным. Там называют подобный социальный тип пауперами”.

Это привет тем, кто рассказывает сегодня, как крестьянам чудесно жилось в дореволюционной России.

“Таким образом, даже хозяйство среднего крестьянина, не говоря уже о хозяйстве зажиточных и обнищавших, полупролетариев, крестьян, в чрезвычайно сильной степени подчинено рынку”.

Далее Ленин рассматривает сущность кризиса.

“М. Шанин в брошюре «Муниципализация или раздел в собственность» (Вильна, 1907 г.) настаивает на том, что наш земледельческий кризис есть кризис агрикультурный, что самые глубокие корни его — необходимость поднятия техники земледелия, невероятно низкой в России, необходимость перехода к высшим системам полеводства и т. д.

Это мнение неверно, потому что оно слишком абстрактно. Необходимость перехода к высшей технике несомненна, но, во-первых, этот переход и происходил на деле после 1861 года в России… Во-вторых, обе формы «решения» аграрного вопроса, наметившиеся в жизни, и столыпинское решение его сверху, путём сохранения помещичьего землевладения и окончательного уничтожения общины, разграбления её кулаками, – и крестьянское (трудовическое) решение снизу, путём уничтожения помещичьего землевладения и национализации всей земли, оба эти решения по-своему облегчают переход к высшей технике, идут по линии агрикультурного прогресса”.