Вместе с полицейскими Румриха допрашивали специальные агенты госдепартамента Фитч и Таббс, однако инкриминировать ему какое-либо нарушение американских законов было невозможно. Попытка получить несколько десятков абсолютно открытых бланков документов, пусть даже столь экзотическим способом, никоим образом не могла быть квалифицирована как преступление. Задержанного полагалось с извинениями отпустить, но после передачи его дела в ФБР специальный агент Тарроу решил сверить почерк Румриха с фотокопиями написанных “Крауном” писем и обнаружил их полную идентичность. 19 февраля немецкий агент признался в шпионской деятельности и выдал всю известную ему информацию об агентурной сети абвера, а именно об уже уехавшем Аонковски, о двух по-прежнему действовавших его основных агентах Отто Фоссе и Вернере Гуденберге, о резиденте Грибле, о своем вербовщике Карле Шлютере, о курьере, парикмахере с лайнера “Бремен” Иоганне Гофман, а также о своем руководителе в рейхе Эрихе Файфере. Подобная информированность Румриха свидетельствовала об из рук вон скверной постановке конспирации в резидентуре “Илберг” и нанесла сильнейший удар по агентурному аппарату абвера в США. Однако это все же не заставило немцев полностью свернуть операцию, она продолжалась еще три года, хотя и с меньшей интенсивностью.
Соединенные Штаты были наводнены десятками внедрившихся в различные сферы жизни страны германских агентов, наиболее удачливые из которых глубоко проникали в технологические, политические и экономические секреты государства. Ланг похитил секрет бомбардировочного прицела фирмы “Норден”, Родер добыл сведения о гироскопах фирмы “Сперри”, Кодел внедрился в военное министерство, Гросс работал в области экономической разведки, Сауерма (граф Дуглас) проник в высокие политические и военные сферы, Шеффер также работал по линии политической разведки, Бенсманн и Матцхолд внедрились в окружение президента Рузвельта. Их достижения дополнялись успехами ряда других агентов, ныне известных лишь под оперативными псевдонимами или служебными номерами.
История с прицелом “Норден” получила широкую огласку, но интересна она не только этим. Знаменитые немецкие пикирующие бомбардировщики Ю-87 “Штука” строились для люфтваффе в огромных количествах и составляли подавляющую часть его бомбардировочного авиационного парка. Причиной такого явления явилось не какое-либо особенное предпочтение бомбометания с пикирования, а элементарное отсутствие у немцев надежных бомбардировочных прицелов, позволяющих поражать наземные объекты с горизонтального полета. Прицел “Норден” по тем временам был весьма совершенен и засекречен настолько, что американцы не продали его даже англичанам, несмотря на существовавшие между двумя странами тесные дружеские отношения. Инспектор сборочного цеха завода, производившего эти секретные приборы, американский гражданин немецкого происхождения Герман Ланг желал любым путем помочь своей исторической родине. В 1937 году он в инициативном порядке и абсолютно безвозмездно сумел передать в Германию часть чертежей по их производству. Вначале эксперты люфтваффе пренебрежительно проигнорировали материалы и сообщили в абвер, что кто-то просто пытается заработать на бесполезной технической документации. Однако руководитель соответствующего сектора военной разведки инстинктивно почувствовал, что это не так, хотя бы по причине полного бескорыстия неизвестного доброжелателя, представившегося именем Пауль. Офицер решил лично изучить ситуацию на месте и в конце 1937 года встретился в Нью-Йорке с загадочным доброжелателем. Ланг объяснил посланцу Германии, что делает это исключительно с целью помочь исторической родине и взамен не желает ни единого цента или пфеннига. В шпионаже он был абсолютным новичком и не фотографировал чертежи, а лист за листом вручную копировал их, что заняло немало времени и позволило доставить в абвер весь комплект документации лишь к началу 1938 года. Канарис лично курировал эту операцию и для налаживания серийного производства организовал прибытие супружеской четы Лангов в отпуск в Германию. После решения всех технологических проблем американские немцы отбыли обратно, а германские бомбардировщики получили столь желанный прицел. Ланг на некоторый период совершенно выпал из поля зрения разведки по причине исчерпания разведывательных возможностей и ввиду того, что он никогда не являлся настоящим агентом. До 1940 года о нем забыли.
Тем временем непрофессиональная работа вербовщиков агентуры из гестапо поставила под угрозу существование практически всего агентурного аппарата абвера в Соединенных Штатах. В феврале 1939 года в Германию из США временно прибыл натурализованный немец Вильгельм Дебовски, ставший на новой родине Уильямом Сиболдом. При въезде на территорию рейха он указал в анкете, что работает механиком на авиазаводе “Консолидей-тед эйркрафт компани”, чем и привлек к себе внимание спецслужб. После начала Второй мировой войны его дважды вызывали повесткой в местное отделение гестапо, однако полагавшийся на свое американское гражданство Сиболд проигнорировал оба приглашения. Третий вызов оказался значительно более впечатляющим. В нем упоминались скрытые Дебовски-Сиболдом от службы иммиграции и натурализации США подробности его уголовного прошлого, и без обиняков сообщалось, что теперь у него имеются лишь два пути: возврат в Соединенные Штаты в качестве агента германской разведки, либо концлагерь в рейхе. Надеяться на консульскую защиту не приходилось, поскольку полученное обманным путем американское гражданство подлежало аннулированию. Выхода у Сиболда не оставалось, и он согласился с требованием гестапо, нарушившего тем самым один из основных принципов вербовочной работы.

Николаус Риттер
Среди эффективных основ для вербовки, наряду с деньгами, идеологией, особенностями личности неизменно присутствует и компромат, однако надежной такая агентура может быть только до того момента, пока сохраняются опасные для нее последствия разоблачения, и ни на секунду дольше. Метод принуждения, в отличие от методов убеждения и внушения, таит немало подводных камней. Приобретенный путем угроз и шантажа источник лоялен лишь до тех пор, пока секретная служба сохраняет возможность продолжать воздействие на него, например, путем удержания членов семьи в качестве заложников, во всех же остальных ситуациях он неизбежно обрывает связь и уходит из-под контроля. Иногда последствия бывают и значительно более серьезными. Люди обычно не забывают страх и унижение, поэтому завербованные под принуждением источники нередко обращаются к противнику, чтобы отомстить за них. Так произошло и в случае с Сиболдом. После получения принципиального согласия на сотрудничество гестаповцы передали нового агента в абвер, скрыв при этом от разведчиков подлинные обстоятельства вербовки. Майор Риттер из АСТ-Гамбург резонно засомневался в надежности завербованного путем шантажа источника, но контрразведчики из гестапо обманули его, сказав, что тот сам пожелал сотрудничать из патриотических соображений. Эта ложь повлекла за собой очень далеко идущие последствия, поскольку о действительном положении вещей Сиболд также умолчал.
Риттер отправил нового агента на семь недель в Гамбург учиться основам разведывательной работы, а затем с американским паспортом на имя Уильяма Сойера отправил в Нью-Йорк, где ему предстояло открыть офис, оборудовать там радиоквартиру и войти в контакт с несколькими агентами абвера. Сиболду передали на связь старейшего агента Фредерика Дюкесня, уже упоминавшихся Родера и Ланга, а также наводчицу для вербовок и связную Лили Штейн. Под оперативным псевдонимом “Трамп” и с позывными CQDXVW-2 Сиболд приступил к исполнению обязанностей групповода: передавал получаемые от агентов донесения, а также метеосводки и информацию о движении судов. Особенно результативно работал Дюкеснь, постоянно добывавший ценные материалы из всевозможных областей деятельности, от конструкции гидролокатора до секретного визита в США Черчилля 24 января 1941 года на борту линкора “Кинг Джордж V”.