Компактные, но эффективные голландские спецслужбы традиционно сотрудничали с британцами. К их числу прежде всего относилась возглавляемая полковником ван Ооршотом Служба военной разведки (МИД), организационно представлявшая собой третий отдел генерального штаба и поэтому часто обозначавшаяся как ГС-Ш. Она ведала всеми видами военной разведки, включая войсковую, а агентурной работой занимался ее внешний подотдел, известный как ГС-ША. Гражданские спецслужбы были представлены входившей в состав министерства иностранных дел Службой политической разведки (ПИД) и подчинявшимся министерству внутренних дел Бюро национальной безопасности (БНВ), в составе которого имелась отвечавшая за внутреннюю разведку и контрразведку Секретная разведывательная служба (ГИД). И хотя считается, что бывают дружественные страны, но не бывает дружественных разведок, секретные службы Голландии и Британии связывали многолетние тесные контакты.

Ричард Стивенс

Пэйн Бест

В Гааге располагались две английские резидентуры. Майор Хью Реджинальд Дальтон возглавлял традиционную точку СИС, находившуюся под стандартной “крышей” отдела паспортного контроля (ПКО) британского посольства, а капитан Сигизмунд Пэйн Бест руководил параллельной резидентурой “Z”, скрывавшейся под вывеской частично принадлежавшей ему “Континентал Трейдинг Компани”. 4 сентября 1936 года произошло чрезвычайное происшествие: растративший на любовницу 2896 фунтов из оперативных фондов резидент Дальтон покончил с собой. В течение некоторого времени точку возглавлял его заместитель Монтгомери (“Монти”) Чидсон, однако вскоре из Лондона ему на смену прислали майора Ричарда Стивенса. Мало того, что вновь прибывший резидент не имел опыта соответствующей работы, поскольку ранее занимался пограничной разведкой в Индии и из всех иностранных языков лучше всего владел русским, но вдобавок ему еще и ничего не сообщили о предшествовавшем трагическом событии и не ввели полностью в курс дела по агентурному аппарату резидентуры. Стивенс был лишен возможности контролировать сети главных помощников резидента Адриануса Вринтена и Джека Хупера, а между тем они имели тогда на связи 52 источника.

К этому моменту после арестов в 1936 году в Магдебурге и Гамбурге агентов СИС Г. Гофмана и Р. Ланге подразделение “Секретные связи” установило, что британским резидентом в Голландии являлся Дальтон. Не зная о смерти англичанина, Канарис отправил в Гаагу Протце и его многолетнюю помощницу и любовницу Елену Скродзски, известных в абвере под дружескими прозвищами “дядя Рихард” и “тетя Лена”. Прибытие немцев на место осенью 1937 года не ускользнуло от внимания СИС, но впоследствии оказалось, что это было к худшему.

События в резидентуре тем временем разворачивались неординарно. В Голландию прибыла инспекция СИС в составе полковника Вивиана и начальника финансовой секции Перси Сайкса. По некоторым данным, в ней участвовал также и Клод Дэнси, настоявший на проведении тщательного расследования самоубийства Дальтона. Выяснилось, что майора заставили покончить с собой отнюдь не угрызения совести, а банальный шантаж со стороны Хупера (“Конрад”), добывшего о резиденте много компрометирующего материала. Дальтон не только растратил оперативные фонды, но также и злоупотреблял должностью по прикрытию, торгуя паспортами и британскими визами в Палестину. Разведчик не выдержал соблазна огромных взяток, наперебой предлагаемых людьми, стремившимися уехать от нацистов и опасавшимися не попасть в ограниченные квоты иммиграции. Англичане узнали об этом от голландской контрразведки ГИД, проводившей собственное параллельное расследование самоубийства. Вначале Дэнси предлагал тайно ликвидировать шантажиста, инсценировав его случайное утопление в одном из каналов, но в итоге следственная комиссия все же решила ограничиться простым изгнанием Хупера из штата разведки. Это стало одним из самых опрометчивых решений руководства СИС за все время ее существования, хотя немцы смогли воспользоваться этим просчетом лишь несколько позже, в 1938 году.

Пока же англичане направили проследить за перемещениями Протце одного из своих голландских агентов. Фолькерт Ари ван Коутрик (“Вальбах”) был женат на немке и работал на принадлежащее бывшему следователю министерства юстиции и агенту англичан Вринте-ну частное детективное бюро, представлвшее удобное прикрытие для операций разведки. Опытный контрразведчик немедленно засек не сменявшегося несколько дней подряд непрофессионального наблюдателя и сделал встречный ход. На одном из углов он поставил своего переодетого в полицейскую форму агента, и, проходя мимо него, внезапно набросился на ван Коутрика. Протце начал тащить его к мнимому полицейскому и во всеуслышание возмущался необоснованной слежкой и непонятными приставаниями к честному коммерсанту. В свою очередь, обозлившийся “Вальбах” вслух заявил, что переносить подобные неприглядные сцены за какие-то жалкие, да еще и нерегулярно выплачиваемые двести гульденов в месяц он больше не желает. После этого немец окончательно убедился в принадлежности его “хвоста” к британской разведке и в течение десяти минут перевербовал его за те же ежемесячные двести гульденов, но уже с гарантией регулярных выплат. Ван Коутрик стал очень ценным приобретением абвера и сущим проклятием для англичан, однако, строго говоря, это произошло исключительно из-за их собственной скупости и пренебрежения элементарными требованиями конспирации. Выяснилось, что второстепенный агент “Вальбах” знал в лицо почти всех оперативных офицеров резидентуры, после чего “дядя Рихард” немедленно вызвал из абвера на помощь начальника подотдела наступательной контрразведки Ш“ Ф” Адольфа фон Фельдмана (племянник Канариса). Немцы купили старую баржу и поставили ее в канале напротив расположенного на набережной отдела паспортного контроля — резидентуры СИС, на что англичане совершенно непрофессионально не обратили никакого внимания. Смонтированная в ее рубке кинокамера запечатлевала всех входящих в здание и выходящих из него, и через короткое время в абвере уже располагали портретами практически всего опознанного ван Коутриком персонала резидентуры.

Тем временем Хупер уехал в Роттердам и тихо проживал там без каких-либо средств к существованию. В продолжение цепи дилетантских действий англичан, ван Коутрик каким-то образом оказался посвящен в историю с шантажом и увольнением, которую не замедлил изложить новым работодателям. Протце немедленно понял, что здесь стоит постараться, и бросил все силы на поиски уволенного британского разведчика. В свою очередь, спохватившийся Дэнси тоже приказал отыскать его, но безуспешно. Ван Коутрик опередил англичан и представил Хупера специально прибывшим из Германии для вербовки Адольфу фон Фельдману и Герману Гискесу, в дальнейшем прославившемуся своей знаменитой контрразведывательной операцией “Нордполь” (“Северный полюс”). Бывшего заместителя резидента не пришлось долго уговаривать, поскольку немцы хорошо оплачивали предательство, а каких-либо моральных тормозов разведчик-шантажист, естественно, не имел. После выдачи большой группы агентов Хупер, казалось, иссяк и не давал больше интересной информации, однако Гискес интуитивно чувствовал, что свою козырную карту тот еще не выложил. Так и оказалось. После усиления давления Хупер за дополнительные десять тысяч гульденов раскрыл важнейшего агента СИС в Германии, с 1919 года работавшего на англичан под псевдонимом “Доктор К”. Им оказался Отто Крюгер — руководитель консультировавшей германский военно-морской флот фирмы, видная фигура среди немецких промышленников. По иронии судьбы, он был довольно близким другом самого Протце, который опасался возможной провокации и потому воспринял эту информацию с большой осторожностью. В рейхе установленное за Крюгером длительное и тщательное наблюдение не выявило ничего подозрительного, однако после выезда в Голландию “Доктор К” стал менее осмотрителен. Он позволил себе оставить в гостиничном номере компрометирующие бумаги, обнаруженные немцами при негласном обыске. После развеявшей последнюю тень сомнения фиксации встречи Крюгера с заместителем резидента СИС капитаном Хендриксом (А. де Фремери, “Ян”) он был арестован в Гамбурге 7 июля 1939 года. На первых же допросах выяснилось, что работа “Доктора К” сделала техническую политику Германии в области морских вооружений абсолютно “прозрачной” для англичан. Спустя несколько дней после начала Второй мировой войны, 4 сентября 1939 года, Крюгер покончил с собой в тюремной камере.