Перед самой войной англичане все-таки восстановили контакт с “Конрадом” и работали с ним, не догадываясь о его связях с абвером. В 1940 году он уехал в Лондон, и Вивиан даже планировал послать его обратно в Европу для использования в качестве двойного агента, поскольку Хупер осторожно рассказал в СИС о подходе к нему немцев, скромно умолчав о его результатах. Однако оперативная игра не состоялась, поскольку этому категорически воспротивился подозрительный Дэнси. Больше разведка с “Конрадом” не работала.
В Нидерландах с мая 1938 года действовал весьма результативный британский агент. Им являлся секретарь посольства Германии в Гааге Вольфганг цу Путлиц, принадлежавший к старинному дворянскому роду и с презрением относившийся к нацистским нуворишам. Англичане завербовали его в июне 1934 года во время работы в Лондоне по наводке известного своими антинацистскими убеждениями пресс-атташе германского посольства Ионы Устинова. Пресс-атташе представил своего протеже Роберту Ванситтарту, а тот сориентировал МИ-5 на перспективную вербовку немца. Перед тем, как Устинов перебежал к англичанам и стал сотрудничать с британской контрразведкой на официальной основе, он позаботился об укреплении позиций Путлица в посольстве и настоял на его вступлении в НСДАП. С мая 1938 года ввиду перевода в Гаагу немец вышел из сферы действия Службы безопасности и был передан на связь местной резидентуре СИС. Он снабжал англичан добротной информацией, получаемой от посла, графа Зех-Бюркерсрода. Перед самой оккупацией Нидерландов Протце убедился в наличии в германском консульстве британского агента и постепенно начал сжимать вокруг него кольцо. Когда он окончательно установил, что им является именно Путлиц, то под большим секретом сообщил об этом послу и попросил его без ведома контрразведки никаких действий не предпринимать. Отлучившись из Гааги на совещание в Амстердам, по возвращении он обнаружил, что секретарь исчез, поскольку посол счел полученную от Протце историю полной нелепицей и рассказал об этом самому подозреваемому. Англичане немедленно прислали для эвакуации своего агента легкий самолет, однако гомосексуалист Путлиц наотрез отказывался лететь без своего друга. О его прибытии СИС не договаривалась с министерством внутренних дел, но вопрос в конечном счете решился положительно, и в Лондон прилетел и второй незапланированный иммигрант.
На севере континентальной Европы действовала еще одна весьма специфическая секретная служба, официальное прикрытие которой именовалось Международным союзом моряков, в обиходе “Лигой Волльвебера”. Ее возглавлял Эрнст Волльвебер, коммунист, бывший член прусского парламента и депутат от коммунистов в последний догитлеровский состав рейхстага. Внешне он отошел от партийной деятельности, но фактически остался членом Западно-Европейского бюро Коминтерна со штаб-квартирой в Копенгагене, куда перебрался из Германии, оставив на родине небольшую агентурную сеть. В 1933 году Волльвебер был принят на службу в ОГПУ и организовал в Копенгагене союз моряков, отделения которого в виде международных клубов открылись в основных портах Западной Европы и в некоторых точках Северной и Южной Америки. Главные из них располагались в Гамбурге, Бремене, Данциге, Роттердаме, Амстердаме, Копенгагене, Осло, Риге и Таллинне. Эти клубы часто служили прикрытием для агентурных и диверсионных операций сети Волльвебера, осуществляли связь, обеспечивали агентурный аппарат оперативной техникой и документацией, а гамбургская группа, кроме того, собирала информацию о дислокации и перемещении судов и грузов в порту. Лига занималась и контрразведкой. Так, при участии Волльвебера один из руководителей контрразведки германской компартии М. Аватин выследил в Копенгагене шпионившего в пользу немцев участника убийства Розы Люксембург Хорста фон Пфлук-Гартунга. Сложным путем через англичан его выдали датчанам, которые после этого с подачи Аватина и Волльвебера арестовали на своей территории еще 30 германских агентов.
Впервые Лигу заподозрила в нелегальной деятельности в 1933 году голландская контрразведка. К этому моменту ее агенты уже организовали поджоги и взрывы на нескольких судах, кроме того, осталась недоказанной их причастность еще к ряду диверсий сомнительного происхождения. С началом гражданской войны в Испании в 1936 году размах операций увеличился, а их направленность стала более определенной. Лига (фактически диверсионная резидентура) не ограничивала свои действия морскими объектами и даже осуществила акты саботажа на сетях электроснабжения шведских рудников, сырье с которых поставлялось в Германию. В 1937 году произошел провал ее агентуры в рейхе, 12 членов сети были арестованы гестапо и впоследствии казнены. В 1938 году из-за ареста НКВД многих сотрудников внешней разведки связь Лиги с Москвой прервалась на полгода, но затем возобновилась вновь. Талантливый конспиратор Волльвебер вовремя сумел понять необходимость обособления своей резидентуры от других точек, но в итоге и это не спасло его от провала. В 1940 году агентурная сеть Лиги была разгромлена, а ее руководитель с датским паспортом на имя Фрица Келлера попал в шведскую тюрьму, где подвергся серьезной опасности. Узнавшие об аресте мнимого датчанина и идентафицировавшие его немцы стали требовать выдачи заключенного как гражданина Германии, совершившего преступления против германских граждан и имущества. Шведское правительство оказалось в сложном положении, однако Волльвебер заявил, что является советским гражданином, а посол СССР в Швеции А. М. Коллонтай подтвердила это. Вскоре она представила доказательство своих слов в виде выписанного на его имя советского паспорта, который вручил ему резидент НКВД в Стокгольме Е. Т. Синицын (“Елисеев”), и вопрос о выдаче отпал. Волльвебер оставался в шведе-кой тюрьме до 1944 года, после освобождения уехал в Москву, а впоследствии стал первым министром госбезопасности Германской демократической республики. Долго на этом посту ему пробыть не удалось, в 1957 году из-за внутрипартийных интриг он был смещен “за вредные взгляды в период обострения классовой борьбы” и заменен Эрихом Мильке, изобретателем печально известного понятия “идеологическая диверсия”.
Нейтральная Швейцария представляла для шпионажа значительно лучшие перспективы, нежели спокойные североевропейские страны. Тем более удивительным является отсутствие в ней до второй половины 1930-х годов серьезной инфраструктуры и позиций разведок ведущих государств, за исключением Италии и Германии. Швейцарские резидентуры СИС были слабы, а точка в Берне вообще находилась в зачаточном состоянии и фактически приступила к работе только после вторжения вермахта в Голландию в 1940 году. Разведупр РККА тоже далеко не сразу сумел развернуть деятельность в столь заманчивом регионе, а внешняя разведка НКВД отстала и от него. Возможно, это объяснялось опасениями полной изоляции страны в случае начала европейской войны и нарушения связи резидентуры с Центром, лишающего загранточку полезности в самый критический момент. Однако если о соображениях руководителей советских разведывательных органов можно лишь догадываться, то мнение Канариса на этот счет известно абсолютно точно. Адмирал придерживался именно такой точки зрения и без колебаний отнес КО-Швейцария к числу временных резидентур абвера. Надо сказать, что СД-аусланд сумела оценить оперативную и политическую ситуацию значительно лучше своих военных коллег и довольно прочно закрепилась в стране. Правда, первые попытки СД насадить свою агентуру в Альпийской республике были весьма неуклюжими. Бригадефюрер СС Ноет направил туда нескольких офицеров, основной задачей которых являлось фактическое создание “швейцарских СС”, что встретило резкую реакцию Берна и существенно подорвало репутацию рейха. Иначе действовал Гейдрих. Он всегда интересовался проникновением в мир финансовых операций, закрытых торговых контрактов и тайной деятельности банков, поэтому сразу же обратил внимание на Берн, Цюрих и Женеву. Вероятно, в этот период СД была единственной разведкой, которую интересовала сама Швейцария, а не только удобство работы с ее территории против третьих стран. Приобретенные службой безопасности позиции обеспечили проведение в будущем весьма деликатных операций с золотом и другими активами НСДАП и РСХА.
