Рост активности венгерской и польской разведок не слишком тревожил чехословацкие оперативные органы, считавшие самым опасным элементом обстановки непомерно разросшуюся систему германского шпионажа. В 1936 году были разоблачены и арестованы свыше 2900 агентов абвера и СД, а поскольку ни одна секретная служба в мире не в состоянии содержать столь огромный аппарат продолжительное время, аналитики 2-го отдела с уверенностью предсказывали близкое начало активных действий против ЧСР. Об этом свидетельствовали и факты, сообщаемые А-54. Он своевременно предупредил своих чехословацких работодателей о предстоящем выступлении судетских немцев, по кодовому сигналу “Альтфатер” намеревавшихся организовать волнения и создать повод для вооруженного вмешательства Германии. После напряженного ожидания и постоянного прослушивания эфира искомый сигнал был перехвачен 20 мая 1936 года, но к этому моменту предупрежденное своей разведкой правительство было готово к действиям. На чрезвычайном заседании кабинета министров Бенеш распорядился провести частичную мобилизацию и ввел в угрожаемую область войска численностью около 176 тысяч человек. Силовые меры заставили немцев действовать не столь прямолинейно.
С военной точки зрения, положение ЧСР не вызывало особых опасений. Ее вооруженные силы были хорошо обучены, полностью укомплектованы и вооружены современным оружием, военная промышленность располагала мощными заводами, а чешские танки заметно превосходили по боевым качествам немецкие аналоги. Страна считалась “всемирным арсеналом”, на ее долю приходилось 40 % мировой торговли оружием, доходы от которой позволяли вполне достойно финансировать армию. К осени 1938 года закончилось строительство укрепленных районов, опиравшихся на естественные горные преграды. Сентябрьская мобилизация 1938 года довела численность армии до 45 дивизий, не считая резервов, после чего общая численность вооруженных сил, оснащенных 469 танками и 1582 самолетами, составила миллион человек. В этих условиях нападение вермахта неминуемо обрекалось на провал. Согласно германскому плану “Грюн”, из 42 немецких дивизий первого эшелона для захвата Чехословакии выделялось 36, для прикрытия западной границы рейха оставались 5, а польские рубежи прикрывала единственная дивизия. Чехословакия имела официальную гарантию безопасности от Франции, способной немедленно выставить 65 дивизий первого эшелона и в течение шести дней отмобилизовать еще 100. В обращении к начальнику СР полковнику Риве полковник Моравец справедливо заметил, что французские полки могут начинать марш с развернутыми знаменами. Тем не менее, именно ставка на мощного союзника и привела Чехословацкую республику к краху.
Франция практически отказалась от самостоятельной европейской политики и бездумно следовала в фарватере Британии, пытавшейся задобрить Германию путем умиротворения агрессора. Гитлер блефовал и угрожал европейской войной в случае отказа передать Судетскую область в состав рейха, при этом лицемерно объявляя Чехословакию очагом постоянного беспокойства и угрозы миру на континенте. Правительство Чемберлена требовало от Праги принять меры для “умиротворения Европы”, и в итоге 19 сентября 1938 года Берлин через Лондон предъявил Праге ультиматум, а после него, 25 сентября — так называемый “Годесбергский меморандум”. Западные державы, на помощь которых рассчитывало чехословацкое правительство, фактически заявили, что в случае отклонения германских требований за ЧСР никто не вступится, и страна станет виновницей европейской войны. Чуть позже Гитлер присоединил к своим требованиям и территориальные притязания Венгрии и Польши. 29–30 сентября 1938 года состоялась печально известная Мюнхенская конференция, на которой Великобритания, Франция и Германия при посредничестве Муссолини решили судьбу ЧСР, делегацию которой даже не пригласили участвовать в заседаниях. Руководству Чехословакии не хватило политической воли призвать народ к борьбе за суверенитет и территориальную целостность, и в результате вместе с Судетской областью страна лишилась 40,9 % территории, 34 % населения, 34 % металлообрабатывающей промышленности, 62 % текстильной, 35 % химической, 60 % запасов угля и 26 % железных дорог. Структура обороны оставшейся части государства оказалась безнадежно разрушенной. Германия была не одинока в расчленении Чехословакии. Вслед за ней в начале октября польские войска оккупировали Тешинскую область, а в ноябре и венгры отторгли южные и юго-западные районы Словакии и южную часть Закарпатья. Усеченная страна даже немного изменила название и стала именоваться Чехо-Словакией. О приготовлениях противника ее разведка прекрасно знала и своевременно информировала правительство и президента, но, к сожалению, лишь в очередной раз доказала бессмысленность самой успешной работы спецслужб при игнорировании политическим и военным руководством ее результатов.
Страна медленно агонизировала, а ее правительство окончательно утратило волю к сопротивлению. Сразу же после Мюнхенской конференции Моравцу передали предложение Канариса прекратить все операции против Третьего рейха, но он оставил его без ответа. Тогда об этом же распорядился министр национальной обороны Чехословакии генерал Сыровы, однако Моравец саботировал его указание. Более того, оценив положение как безнадежное, он в глубокой тайне стал готовить совершенно беспрецедентную акцию по выводу своей службы за пределы государства, причем не в обычную эмиграцию, а для продолжения активной деятельности. Было ясно, что окончательная оккупация страны являлась лишь вопросом времени, поэтому следовало торопиться, тем более, что начальник разведки не исключал возможность быть арестованным собственными властями за нарушение их руководящих указаний. Германия активно осуществляла давление на уже фактически марионеточное правительство Чехо-Словакии с целью уничтожения ее военной разведки, с 1936 по 1938 годы занимавшую в рейтинге абвера первое место в Европе. Особенно заманчивой целью для немцев был сам Моравец. Для устранения начальника 2-го отдела немцы избрали бескровный вариант и организовали одновременную подачу в правительство ряда жалоб с обвинением его в организации лжесвидетельств, подделке документов, применении пыток на допросах и оказании давления на судебные органы. Предполагалось, что спешно созданная правительственная комиссия отстранит Моравца от должности и отдаст под суд, а саму службу распустит, однако в ее составе нашлись честные патриоты, понимавшие, что этого допустить нельзя. Но невозможно было и оставить без рассмотрения требования якобы потерпевших, поскольку это хотя и негласно, но настойчиво требовал Берлин. Тогда один из высших чинов министерства внутренних дел принял удар на себя и заявил, что именно он повинен во всех перечисленных беззакониях, за что и был отрешен от должности и отдан под суд. Все прекрасно понимали как подлинные обстоятельства дела, так и то, что только таким образом можно было спасти, пусть ненадолго, 2-й отдел генштаба.
Разведка спешно использовала оставшийся у нее небольшой запас времени. Прежде всего следовало решить вопрос о стране нового пребывания. Моравец отверг явно неосуществимое предложение начальника французской СР полковника Риве перебраться в Швейцарию и продолжать работу с ее территории. Помимо прочего, Франция стала у чехов почти символом предательства, что полностью исключало любую возможность совместных действий с французами. Англичане же не брали на себя никаких формальных обязательств перед ЧСР, и их вероломство было не столь одиозным. Поэтому Моравец решил обратиться к правительству Великобритании и после получения принципиального согласия далее согласовывал все детали предстоящей операции с резидентом СИС в Праге майором Гарольдом Гибсоном. Для скрытности 2-й отдел до минимума уменьшил численность своего центрального аппарата и перенес основную тяжесть работы на территориальные органы, что позволило легально вывести многих офицеров разведки из поля зрения пражских властей. В столице осталась лишь небольшая группа сотрудников, подлежавших эвакуации в первую очередь вместе с архивами, кодами, шифрами и специальной техникой. Мероприятия Моравца отличались продуманностью и обстоятельностью. Для начала он уведомил все загран-точки о предстоящей в ближайшее время передислокации центрального аппарата из Праги в иное место, подлежащее оглашению позднее. Всем источникам сообщили, что агентурный аппарат резидентур (Цюрих, Гаага, Копенгаген, Стокгольм и Варшава) якобы передается на связь разведывательным службам других государств, названных агентам совершенно произвольно. Показательно, что никто не изъявил желания работать на польскую разведку, тогда как иные версии не вызвали никаких возражений. Успешно решился и финансовый вопрос благодаря переводу из Чехо-Словакии и размещению на секретных счетах 2-го отдела в Цюрихе, Париже, Гааге, Стокгольме и Риге около 4 миллионов фунтов стерлингов. С течением времени все эти суммы сконцентрировались в лондонских банках, и лишь активы в Париже были зарезервированы для обеспечения эвакуации беженцев, покидавших оккупированную родину через Польшу. Внутри страны разведка развернула компактную и глубоко законспирированную параллельную сеть агентов, состоявшую из людей, ранее никоим образом не связанных со спецслужбами. Все было готово к эвакуации, которую следовало провести в самый последний момент перед началом оккупации. Англичане сообщили, что могут предоставить Моравцу двенадцатиместный самолет и вывезти на нем в Лондон начальника разведки с семьей и восемь офицеров по его собственному выбору. Все архивы, криптографические материалы и оперативную технику следовало переправить в британское посольство, откуда в дипломатической почте они будут доставлены в Великобританию.
