Ждать пришлось недолго. 3 марта на экстренной встрече А-54 предупредил Моравца о предстоящей оккупации, доставил документы с перечислением германских сил вторжения и сообщил, что ввод войск будет происходить под видом “мирной акции по поддержанию порядка”. Одновременно заявит о своей независимости Словакия. Кроме того, агент предъявил копию предписания гестапо о немедленном аресте всех сотрудников 2-го отдела и их форсированном допросе для выявления агентуры ЧСР в рейхе. “Карла”, естественно, весьма интересовал вопрос, надежно ли спрятано его досье. Когда Моравец заверил А-54, что оно никоим образом не окажется в руках немцев, поскольку эвакуируется из страны вместе с разведчиками, тот настоятельно порекомендовал ему не выбирать в качестве нового места дислокации Францию. Он пообещал также восстановить связь через конспиративные адреса в Голландии и Швейцарии, чему начальник разведки не поверил. У агента появлялась редкая в мире секретных служб возможность тихо закончить сотрудничество и безнаказанно исчезнуть из поля зрения хозяев.
Моравец все же попытался противостоять неизбежному исходу и напросился на заседание кабинета министров. Там он во всех подробностях, вплоть до фамилий командиров дивизий, огласил план операции вермахта по захвату страны, но встретил полное непонимание и недоверие. Государство отказывалось сопротивляться и было обречено, оставалось лишь спасать разведывательную службу. Начальник 2-го отдела сделал еще одну, последнюю попытку остановить неизбежный ход событий и проинформировал обо всем резидента СИС майора Гибсона, исправно передавшего данные в Лондон. Однако немцы отклонили последовавший за этим дипломатический демарш британского посла в Берлине Невиля Гендерсо-на, и западные союзники ЧСР ничем больше не поддержали обреченную страну. Ночью 13 марта 1939 года все ценное из архивов 2-го отдела было погружено на грузовик, за рулем которого сидел загримированный Гибсон. Избежав плотного наблюдения германских агентов, он перевез бумаги в свое посольство, а все менее существенные материалы были полностью уничтожены. Отобранные Моравцем офицеры с портфелями, набитыми документами особой важности, а также рейхсмарками и гульденами на общую сумму около 120 тысяч долларов, прибыли на аэродром, где их ожидал голландский самолет. Жена и двое детей начальника разведки остались в Праге — он предпочел взять еще троих своих сотрудников, искренне надеясь, что сумеет организовать эвакуацию семьи позднее.
Прибытие в Лондон самолета из Праги с таинственными пассажирами не ускользнуло от внимания прессы, и фотографии выходивших по трапу чехов появились в газетах. Так жена Моравца узнала о том, что ее муж покинул страну, причем очень вовремя. 15 марта 1939 года появилось “Совместное заявление правительств Германии и ЧСР”, в котором сообщалось:
“Правительство рейха требует:
1) чтобы вооруженные силы и отряды полиции оставались в казармах и сложили оружие;
2) чтобы были запрещены вылеты всех военных, транспортных и частных самолетов; чтобы военные самолеты были перемещены на гражданские аэродромы;
3) чтобы вся зенитная артиллерия и пулеметы были сняты с боевых установок и перемещены в казармы;
4) чтобы на аэродромах и их оборудовании не производилось никаких изменений;
5) чтобы никоим образом не нарушался ход общественной жизни, а, напротив, была обеспечена дальнейшая работа всех учреждений, особенно железных дорог и почт, которые должны поступить в распоряжение прибывающего лица — представителя исполнительной власти;
6) чтобы не возникало никаких нарушений в хозяйственной жизни и особенно чтобы по-прежнему работали банки, торговые и промышленные предприятия;
7) чтобы сохранялась полная сдержанность при публичном обмене мнениями, будь то в печати, театре, по радио или в других сферах общественной жизни.
Части, оказывающие сопротивление, будут сразу же атакованы и уничтожены. Военные самолеты, которые покинут свои аэродромы, будут атакованы и сбиты. Аэродромы, которые будут проводить мероприятия оборонительного характера, подвергнутся бомбардировке.
Президент Чехословацкого государства д-р Гаха и министр иностранных дел Чехословакии д-р Хвальковский приняли к сведению указанные в приведенном перечне требования…"[231]
В тот же день Германия оккупировала оставшуюся часть Чехии, как было заявлено, по причине того, что она “являлась источником беспокойства и обнаружила свою внутреннюю нежизнеспособность”[232]. Вермахт занял Прагу, после чего 16 марта новые территории были включены в рейх и именовались теперь “Протекторатом Богемия и Моравия”. Словакия объявила о своей автономии, и рейх тут же взял ее под охрану. Абвер открыл ACT в бывшей столице Чехословакии, но в опустевших помещениях 2-го отдела его офицеры не смогли обнаружить ничего, представляющего оперативный интерес.
Одиннадцать офицеров (“Особая военная группа”) стали ядром чехословацкой разведки в изгнании. 2-й отдел установил прямую радиосвязь с резидентурами и агентами-радистами во Франции, Швейцарии, Швеции, Португалии, Турции, Египте, Германии, а также с радиоцентром Разведывательного управления РККА. Продолжились агентурные операции, хотя, как и ожидалось, многие источники прервали связь и уклонились от дальнейшего сотрудничества. Успешно работала служба эвакуации, помогавшая покинуть оккупированную страну ее гражданам, которым грозила опасность. Для этого 2-й отдел использовал средства, хранившиеся в одном из парижских банков, а непосредственная работа осуществлялась через загранточки разведки в Варшаве, Бухаресте и Белграде и агентуру внутри бывшей Чехословакии. После многих злоключений семьи всех бежавших офицеров, в том числе и Моравца, благополучно оказались в Лондоне.
В июне 1939 года произошло радостное и совершенно неожиданное событие: резидентура в Цюрихе получила сообщение от А-54, в котором он просил о встрече 15 июня в Гааге. Моравец направил туда своего сотрудника майора Штранкмюллера, получившего от “Карла” материалы по плану “Вайсс” (нападение на Польшу) и данные о формировании в вермахте новых механизированных дивизий. А-54 сообщил, что стал подполковником и отныне будет работать в центральном аппарате абвера в Берлине. Его новая должность предполагает разъезды по Европе, а это снимет все проблемы, связанные с организацией встреч за пределами Германии. Штранкмюллер заметил, что нынешнее положение его службы не позволяет сохранить прежние размеры оплаты, но “Карл” отреагировал на это совершенно неожиданно. Он сказал, что разрешил все свои финансовые затруднения, и отныне не будет брать деньги за работу, чем весьма удивил разведчиков. Они полагали его обычным платным агентом, теперь же Моравец чувствовал, что, кроме меркантильных интересов, им двигало нечто иное. Однако подлинных мотивов А-54 так никогда не установил ни он, ни кто-либо другой.
Несмотря на более чем прохладные с 1935 года взаимоотношения Чехословакии и Польши, окончательно испортившиеся после раздела ЧСР в 1938 году, Моравец все же счел возможным предложить польскому послу в Лондоне ознакомиться с добытой информацией. Тот высокомерно отказался, и тогда полковник просто передал материалы по плану “Вайсс” СИС, а также еще до конца июня командировал в Варшаву майора Бартика с предупреждением коллег в польской разведке о грозящей опасности. Как известно, это оказалось напрасным. Тем временем секретные сообщения, постоянно направляемые “Карлом” на конспиративные адреса чехословацкой разведки, все полнее раскрывали подготовку немцев к следующей агрессии. В августе на очередной встрече в Гааге он предоставил новые детали намеченного на конец августа плана нападения, а также список действовавших в Польше агентов абвера. А-54 сообщил и о полученном разведкой приказе добыть 150 комплектов польского обмундирования и вооружения, впоследствии использованного в известной операции “Гиммлер” — пограничной инсценировке в Гляйвице. Позднее он трижды уточнял дату планировавшегося нападения (15 августа, 26 августа и 1 сентября), последняя из которых оказалась верной. После начала войны связь с агентом была утрачена, а его имя и подлинная судьба стали известны лишь в 1945 году.
