— И много вас, таких? — спросила она, покрутив пальцем вокруг силуэта колобка.

— Хотелось бы сказать, что это инновационная технология инфильтрации гетов, — иронично ответил отец революции, — но слишком уж на поверхности лежит. Я бы на вашем месте задумывался, сколько волусов на самом деле никакие не волусы… Пока эта платформа несколько дней слонялась близ бара, ей навстречу попались целых два похожих конструкта без всякой органики внутри, и один вроде как замаскированный ханар.

— Всегда подозревала, что с засилием волусни что-то неладно, — пробурчала Карна.

И на самом деле, её давно беспокоило несоответствие между медлительностью гражданских «чих-пыхов» и на удивление приемлемым уровнем физической подготовки, что демонстрировали их бойцы в те редкие моменты, когда можно было наблюдать вооружённого выходца с Ируне.

— Но шоггот с ними, с волусами, п-хх, — совсем натурально издал шипящий звук Троцкий, — а вот вы бы за языками следили, а? — пожурил искинт. — Это Тзинч знает, что кроме нас никто больше происходящее в Вечности не прослушивает, а вы — нет. И тебе, Т’Сони, как прихвостню Теневого Брокера, особое фи.

Молодая асари поникла, признавая за собой «косяк,» а фиолетовая, наоборот, встрепенулась и приняла боевую стойку базарной бабы — руки в боки, а могучий бюст напролом. Был бы Лев Давыдович органиком, наверняка проняло бы.

— Между прочим, Щитт говорит что хочет, где хочет и кому хочет. А на нас, таких красивых, почему-то наезды. Что за дискриминация по расовому признаку?

— Тормоз у нас вообще-то отнюдь не гигант мысли, — признал фальшивый колобок.

Впрочем, признал он сам себе, недурные идеи в его склизкое подобие процессора приходили. Например, совсем недавно, человек поинтересовался у аватара общности, все ли станции роя Дайсона оборудованы щитами и маневровыми двигателями, а получив отрицательный ответ, спросил, что будет если какой-нибудь м. дак агрессор прямо на выходе из ретранслятора обстреляет инфраструктуру крейсерским или даже фрегатским калибром… Общность подвисла и резко выделила ресурсы на резервные сервера. А некоторые разумы, вообще, предлагали отбуксировать реле в одну из точек Л2, например в тени Кадди, под прицелы орбитальных крепостей и планетарных орудий. И, кстати, эта идея действительно рассчитывалась. И, конечно же, Общность искала способы перехватить управление артефактом Жнецов.

— Но о нём мы заботимся и хвосты подчищаем, — закончил искинт.

— И с чего такая забота? — скептически поинтересовалась синекожая. Ведь мысли о Монстро-Щитте нет-нет, но всё же периодически возникали в её симпатичной голове.

— С одной стороны мы в ответе за тех, кго приручили, — сказал Лев Давыдовыч, — а с другой он как-никак один из нас.

— Как так? — удивилась Карна, — мозг же вполне органический. Я когда с ним трахалась то чувствовала, есть за что зацепиться.

— Папа! — возмутилась Лиара, но её никто не слушал.

— Ответ на твой вопрос нетривиален, — пояснил синтетик, — с одной стороны да, большенство нейронов и прочего органического бардака на месте… Но с другой стороны присутствует глубокая интеграция с сопроцессором и программами гет. Он действительно уже гибрид, а не чистый органик либо синт.

— Всё же я была права! — победно воскликнула дева, — он этот… как его… Nevedomaya Yubanaya Huinya!

— Ну уж нет, — усмехнулся Троцкий, — НЕХ это я, или Тзинч. Тормоз же прост, как гладкое многообразие с конечным числом измерений.

— Га? — набычилась матриарх, — если что, я в голову кушаю.

— Я же говорю, просто, — отмахнулся искинт, — вложение из упрощённого пространства это гомеоморфизм, и координаты заданные любым из топологических атласов дифференцируются любым другим атласом в районе их пересечения. Всего и делов то, не забывать про кодифференциалы и звезду ходжа.

— Это будет долгий день, — простонала археолог-гуманитарий, и выругалась на протеанском, — сто фалиосов мне в пуге!

***

— Сто фалиосов вам в пуге! — выругался Явик и веско добавил, — каждому! Мы эти винтовки ручными фабрикаторами на коленке делали, буквально из говна и палок. А у вас хоть и паршивая, но индустриальная цивилизация. Схемы есть, образец есть. Если через пять дней не будет значимого прогресса, я буду ходатайствовать о расстрелах. Работать, примитивы!

Протеанин раздражённо отключил соединение. Расы этого цикла, мягко говоря, раздражали. Если турианцы ещё хоть как-то походили на нормальное государство, то от остальных хотелось блевать. Особенно разочаровали асари — получив все преимущества на старте, тётушки лениво сидели на откормленных седалищах и потихоньку проедали наследие предтеч.

— Тяжко? — подала голос «чёрная бухгалтерша.»

Призрак прошлого излечился от хандры, но было бы трудно сказать, что бытие его куратором изменилось в лучшую сторону. Реликт предыдущего цикла был желчным, едким, полным сарказма и пессимизма.

— Я не шучу насчёт расстрелов, — заявил он. — На носу Жатва в которой их всех будут убивать, а эти кретины что-то лопочут про «маржу,» «профсоюзы,» и «авторские права.» Кстати, что это такое?

Бывшая спецназовец с удивлением посмотрела на Явика, но всё же ответила.

— Маржа, это основа экономической прибыли, профсоюзы это объединения трудящихся с целью коллективного отстаивания их интересов, авторские права… это нае. алово. Не уверена, как именно оно работает — не хватает образования, но однозначно нае. алово.

— Примитивы-самоубийцы, — фыркнул гордый представитель херренрассе.

— Ой, можно подумать, вы сильно лучше были, — такими темпами разговор обещал скатиться в очередную перепалку.

— Мы продержались против жатвы триста лет, — парировал предтеча, — против абсолютно внезапного нападения, изолированные по секторам. Вас, сегодняшних, сметут меньше, чем за год. Кстати, — четырёхглазый, которому так же надоел ежедневный срач, сменил тему, — в армейской рабочей группе тоже нужны перестановки, — он передал девушке планшетник и указал пальцем на иконки, — вот этих двоих, заменить, а лучше всего, разжаловать в рядовые. Они закостенелые придурки… с давешним примитивом с замашками бшана-пугеарха в унтерском звании и то было куда легче иметь дело. Где вы его раскопали, кстати? Тоже в морозильнике?

— Будешь смеяться, но не знаем, — сделав себе памятку разобраться с идиотами, ответила агент. — Появился из ниоткуда, как чёртик из табакерки. Внедрился в армию, погеройствовал, организовал себе увольнение и троллит галактику, засев на колонии асари. При том, что электроники в нём не намного меньше, чем в гетах.

— Неужели метакрон? — усмехнулся реликт, — хотя они ни в троллинге ни в пугеархии замечены не были.

— Да нет, на Нормандии был полный органик… — задумалась Керриган. — А вообще, кто из вас двоих всё же пугеарх? А то как помню запись вашего разговора, то, наоборот, Щитт тебя в этом тёмном деле уличал. Или вы оба, хм, за одну команду играете?

— Хррр… самка! Была бы ты не примитивом, получила бы по роже, — возмутился уязвлённый в половой ориентации протеанин. — Да будет тебе известно, что в пуге не только грязно и мерзко, но в наше время, вообще считалось не патриотичным! Каждый боец на счету, и надо рожать новых, а не… тьфу! Да что с вас, вообще взять, — он с отвращением махнул рукой, — это в Имперской армии про пугеархию шутили, а у вас это освящённая временем традиция. Точно, читал же, со времён боевых п. доров Третьего Рейха.

— Вообще-то, Древнего Рима, — блеснула эрудицией Сара.

И дело было не в Риме, а в языках. По крайней мере на английском выражение «combat faggot» не значило ничего, как и какой-нибудь марикон пелеандо на испанском или камфенд швул на немецком. Этот седобородый анекдот тогда ещё курсантке рассказал сослуживец Алан Шепард… с необходимым экскурсом в нехватку толерантности в Евразийской культуре и прочими разъяснениями.

— Да хоть Поднебесной Империи, — фыркнул Явик, — бесполезно отнекиваться. Флот Альянса создан по кальке с флота НАТО и САСШ, которые раньше были США, а у них тоже, «в поход выходит сотня отважных мужей, а возвращаются пятьдесят парочек, погрязших в пугеархии.»