— Лейтенант, — поправил его Щитт.

— Пофиг, — махнул рукой полицай, прижав второй покрепче добычу, — сегодня меня не жди. Мы с Каллой, — он сделал неопределённый жест.

— Ага, — снова захихикала та, — обожаю военных турианцев.

После чего парочка ретировалась. «Спариваться,» как подумал Шницель в одиночестве налегая на пиво. Затем были ещё пельмени, которые, как пытался убедить себя человек, были не обжорством, а моральной компенсацией, и ещё пиво. «По крайней мере, никто не мешает пялиться на сиськи,» еле слышно пробормотал он.

— Привет красавчик, — раздался рядом низкий грудной женский голос, — ты, случайно, не соскучился?

Щитт повернул голову на звук и взгляду предстала пара этих самых. Под закрытым, но облегающим красным платьем просматривалось отсутствие лифчика. Сами же дары природы пусть и уступали в объёме тяжёлому вооружению Гаррусовой матроны, но вполне себе впечатляли. Пожалуй, чуть меньше Лиариных, подвёл итог анализу отставной офицер. «Не матриарх, но мы ведь ещё не зажрались, не так ли?» решил он. Корма гостьи была скрыта от пытливых очей столиком, так что следующим объектом изучения стала голова. Точёный подбородок, шесть ноздрей, четыре глаза… Стоп машина, задний ход. Ещё раз. Шесть ноздрей, четыре глаза… Перед поддатым Шницелем сидела чуть более трезвая батарианка, видимо решившая ступить на тропу межвидовой любви. «Е. ть, я столько не выпью,» подумал он, «или всё же выпью?»

— Пиво будешь? — не попробуешь не узнаешь, да и квасить в одиночестве как бы признак алкоголизма. — Или чего покрепче?

— Буду, — мужественно ответила глазастая.

Пробуждение было… интересным. В голове, после запредельного количества переработанного пива, разминались молотобойцы, а на плече сопела бронзового цвета батарианская голова. "Ни хрена себе обмыл кораблик," пришла мысль — из одежды имелся один браслет омника на двоих, видно по пьяной лавочке снять Армакс с руки не получилось. Память же отказывалась отвечать на любые в опросы касательно того, что произошло после того, как Гаррус сделал ноги в обнимку с синей тёткой. Именно этот момент таинственная незнакомка выбрала для того, чтобы потянуться и сладко зевнуть… обнажив несколько рядов острых, игольчатых зубов. Сердце человека пропустило удар и он судорожно схватился за сокровенное… Хвала Великому Древнему, мужское достоинство было на месте, и даже не истекало кровью. «Пронесло,» подумал он и посмотрел ниже, «а корма-то зачётная.» Тем временем, женщина вроде бы пришла в себя и инициировала телодвижения, имеющие целью привести её в более вертикальное положение. Нижняя голова Шницеля телесный контакт одобрила, а верхняя, так как была оборудована глазами, отчаянно сигналила «даже не вздумай.»

— Мать моя женщина, — простонала инопланетная жертва алкоголизма, после чего полу-ползком добралась до санузла, по пути представив обзору вполне себе эротичный задний ракурс. Квартира, где творилась вакханалия, оказалась компактной комнаткой, где кроме кровати помещались тумбочка, столик с консолью вмещавшей, кажется, кухонный аппарат, стул, на котором валялся зловонный ком одежды, и собственно душ/туалет, откуда раздавались фыркающие звуки. Окно над кроватью выходило на торец ещё одного здания и фиолетовое марево откуда-то сверху. — Хвала предкам за таблетки от мигрени, — батарианка не спешила одеваться, как, впрочем, и человек, — тебе не предлагаю, так как понятия не имею совместима ли наша биохимия с вашей.

— Переживу, — ответил герой-любовник, или, как минимум чемпион по литрболу, — извини, если я сейчас покажусь полным м…ком, но как тебя вообще зовут? Я — Алекс, для друзей — Шницель.

— Лика, для всех, кроме налоговой, — она скептически посмотрела на стул, после чего бухнулась обратно на кровать, и грудь призывно колыхнулась, — чтобы я ещё раз села пить с человеком. Мало того, что утром купол раскалывается, так ещё и постоянно пытаюсь найти отсутствующие глаза на лбу, без обид — человек же ещё раз оглядел находящееся рядом тело.

— Хех, а ниже подбородка отличий куда меньше, — заметил гость. — Хоть одеть друг другу бумажные пакеты и повторить вчерашнее.

— Да ну, к предкам! — ужаснулась хозяйка квартиры, — даже и не думай.

— Что, совсем плохо было? — удручился опозоривший, видимо, честь мундира лейтенант.

— А ты не помнишь? — человек стыдливо потупил взор в ответ на вопрос, а батарианка хихикнула, — ладно, не волнуйся. Припёрлись мы конечно в моё логово с чётким намерением потрахаться, но прямо у входа меня вывернуло на нас обоих. Это, конечно нас таких героев-ксенофилов не остановило. Одежду сняли, в душе ополоснулись, Даже доползли до кровати, где ты меня так нежно обнял… но кто из нас захрапел первым уже я не помню.

— Так вот откуда духан, — успокоился Щитт, — а я уже думал, что перегаром загадил атмосферу.

— И этим тоже — усмехнулась Лика, — ты пока иди зубы почисти, а я вызову бота, пусть стирку подберёт, через час готово будет.

В батарианском оплоте гигиены запасная зубная щётка отсутствовала, но благодаря заботе собакоподобного искинта (а чем ещё назвать опцию «гигиенический цикл для пьяного и потерянного мясного мешка») проблема была решена.

— Закажем покушать? — поинтересовался вернувшийся боец с трезвостью. Обжирать малознакомую — ага, секс ещё не повод для знакомства, да и, Хвала Древнейшему, секса то и не было, самку казалось невежливым, плюс совсем не хотелось узнавать какова на вкус батарианская кухня.

— Ээ… — замялась хозяйка.

— Я плачу, — утвердил Шницель, интерпретировавший её заминку через линзу спартанской обстановки и «японского» размера жилплощади. У того же Гарруса холостяцкая берлога была побольше этак раз в пять, а то и шесть.

— Спасибо, — совсем уж тихо поблагодарила батарка. — Я, правда не могу много посоветовать, на студенческую подработку я или сама готовлю, или полуфабрикаты употребляю.

— Да забудь, — махнул рукой подпольный пока ещё миллионер, — сам в армии служил, хавал, что дают, когда дают, если дают. Вот, например ты пыжака когда-нибудь ела?

— Ага, — радостно закивала Лика, — вкусняшка! — тем временем через паз в стене въехал коробчатый бот, и девушка забросила в него лежащие на стуле вещи, после чего жестянка пикнула и укатила.

— Интересное мнение, хотя пельмени с ним я и сам уважаю, — хмыкнул человек из недр экстранета, — вот, нашёл, судя по отзывам и человеко-съедобным блюдам, неплохое место, — он передал омник глазастой, — выбирай.

— Уу! Копчёная жаба! Слизень в икряном соусе!

— Так, — человеку понадобилась вся сила воли, чтобы удержать желчь в желудке, — заказывай, что хочешь только без детальных описаний. Культурно-кулинарные различия, без обид.

— Бугога, землянин, сейчас ты мне выплатишь мою личною долю Траверса, — засмеялась она низким голосом, — в еде.

— Это надо ещё свести дебит с кредитом, — заржал Шницель, — может, ты потом будешь сдачу давать, натурой.

— Не то что бы я сильно против, — замялась девушка, — но я, бля, никак не могу на трезвую голову преодолеть тот факт, что у тебя болт, как у нормального мужика, но только два глаза!

— Шутка, — Щитт позволил себе приобнять Лику, тем более, что так не приходилось смотреть на её… экзотическое, по земным меркам личико. — А если серьёзно, то спасибо.

— За что? — удивилась та.

— За то что не стал расистом. Я с вашей братией до этого только раз лично встречался, и закончилось это плохо… для них, а могло бы и ещё хуже.

— Это в армии?

— Да… Помнишь инцидент с астероидом три месяца назад? Я там был, стрелял.

— Ну предков в анал! — выругалась батарианка, — всякое м…чьё занимается политикой и прочим терроризмом, а нормальным галактам потом век не отмыться. У меня половина друзей мечтала сделать ноги из Гегемонии, а вторая половина активно над этим работала. Знаешь, как я скакала от радости, когда не только поступила в универ Дилинаги, но ещё и стипендию получила.

— И я о том же, — согласился отставник, — от мировоззрения «хороший батар — мёртвый батар» меня отделяло… да ни хрена меня не отделяло, пока мы сейчас не пообщались.