— Ещё, вообще-то и никто не звал, — буркнул Шницель, а потом до него дошло, что асари только что сказала. — Эти, не сочти неблагодарностью, но какого шоггота ты в это лезешь? Допустим, я тебе симпатичен, и это льстит, но не до такой же степени. Брокер, синь-синь, это не гопоту отстреливать, при всех моих коварных планах, там нас реально похоронить могут. Я, вообще, не уверен, что кто-либо из моих друзей, кроме Рекса, под это бы подписался в здравом уме.

— Так сам же сказал, — пояснила культуристка, — убьют же без меня, как пить дать.

— Э-ти, — повторил он по слогам, — это причина, по которой мне надо прыгать от радости. А зачем тебе, — бугай дотронулся до неё пальцем, чтобы подчеркнуть последнее слово, — это надо.

— Вот приставучий, — ответила Карна, и посмотрела в окно, после чего, не поворачивая головы стала говорить. — Вы, короткоживущие, постоянно забываете насколько старше вас мы, асари, можем быть. Особенно квары и твоя раса, уж слишком мы похожи внешне. Вот ты на меня смотришь, и видишь чуть ли не ровесницу, так? — матриарх откинулась спиной на грудь человека, и он её слегка приобнял. — И действительно, мы хорошо общаемся; порой, трахаемся; я иногда замечаю, что ты обо мне иногда волнуешься даже. Не пойми неправильно, — она усмехнулась, — это действительно приятно. Чувствовать себя молодой, быть рядом с другом… который готов без вопросов пойти на мокрое дело, просто потому что хочет извиниться за то, что обидел. Но при всём этом, мне сейчас девятьсот тридцать с чем-то ваших лет — я достаточно поздно оматриаршилась. Это почти тридцать твоих жизней, а если убрать детство, и посчитать взрослые годы, то там вообще лазурец. Даже для асари, считай, старость. Щщщ, тихо, — женщина почувствовала, как Щитт набирает воздух для ответа и остановила его. — Я за века успела поносить десятки, если не сотни масок, многие — годами и десятилетиями. Была и пай девочкой, и бешеной сукой. Охотницей-коммандос, учёной, наёмником, блядью, архитектором, пилотом. Я родила много дочерей, хоть Лиара и единственная чистокровная, а партнёров у меня было… лучше, не задумывайся. Даже в политику влезла под закат жизни, на свою голову. А знаешь, какая я настоящая? — она резко сменила позицию, положила голову на колени человеку, и посмотрела ему в глаза.

— Скажи, — ответил тот, любуясь фиолетовым лицом.

— А вот та, что ты видишь, — засмеялась она, и по-детски схватила друга за нос, — безбашенная, делаю, что хочу, говорю, что хочу, сру на приличия и общественное мнение, трахаю кроганов и короткоживущих малолеток! Все эти власть, богатство, клановая репутация, тьфу! Шелуха. Главное, чтобы когда я просыпаюсь и смотрю во время утренней гигиены в зеркало на свою старую рожу, не было перед собой стыдно, или обидно за упущенное. Так что мне ничего не «надо.» Я пришла к тебе мирить с дочерью, потому что это я хочу, чтобы Крылышко не теряла друга. И пойду с тобой мочить Серого, потому, что тебя, казарму, грохнут же, а я и дальше хочу с тобой, морда ты хитрожопая, общаться. Поня-аАа-л? — зевнула под конец тирады матриарх.

— Понял, понял, уважаю, — усмехнулся тот. — Пошли в спальню, что ли.

— Это тебя мои откровения резко возбудили, Алекс? — хихикнула Этита, вскочив на ноги.

— Вот озабоченная, — улыбнулся он в ответ, и поднялся вслед за ней, — спать тебя положу, ты же с ног валишься.

— Да ну, сон для сла-аАа-бых, — снова зевнула она, заходя в спальню. — Опаньки! — фиолетовый палец обвиняющим жестом указал на подушку, где отпечатался явный след от характерного шлема. — Ты таки квара е. шь! Мало тебе асарийского тела, — культуристка провела руками по своей фигуре, — так ты ещё и миниатюрным декстроаминовым мясцом закусываешь!

— Окстись мать! — возмутился Шницель. — У ребёнка кошмары, и она ко мне периодически ночевать повадилась. Квары же привыкли кучковаться. Вчера, правда наоборот… у меня отходняк был. Но спим без всяких пошлостей, спина к спине, а она вообще в скафандре.

— Ну-ну, — саркастически ответила матриарх, стягивая майку — будем считать, что ты меня убедил. Ты же ещё с одной близко дружишь, так? Дали?

— Тали, — поправил её Щитт и, как любой нормальный мужик, засмотрелся на высвобожденную из бюстгальтера грудь.

— Ага, — Карна сбросила юбку и осталась нагишом. Она кокетливо крутанулась вокруг себя, — точно не хочешь ра-А-азик? — и зажмурилась на пару секунд.

— Спи давай, Эти, — вздохнул человек. Предложение было очень заманчивым, тем более, что, как оказалась, секс с подругой может быть не только жёстким изнасилованием, — может, когда проснёшься.

— Тоже неплохо, — мурлыкнула она, забравшись в кровать. Хозяин дома укрыл её одеялом и чмокнул в щёку. Асари отрубилась практически мгновенно, а он ушёл в зал, убраться и помыть пол, а так же кинуть сообщение, что на фабрику если придёт, то под вечер.

***

— Пётр, ты motherfucker, — обратился к колеге-адмиралу Хакетт.

— Стивен? — гостивший на флагмане Евразиец поднял голову от очередного отчёта, требовавшего внимания.

— Эта ваша зверо-мания у меня вот здесь уже — комфлота взялся пальцами за горло над воротничком кителя. — На Воронеже каркают, на Пскове тявкают, на Сингапуре устроили х. й знает что… В принципе наср. ть, что у капитана Пундира все до одного офицеры женского пола, но какая-то сука раскопала, что во львином прайде лев них. я не делает, за него пашут львицы, а он их только е. ёт по двадцать раз на день.

— Крейсер знаю, нормальная команда… Львы тут при чём? — удивился Михайлович.

— Сингха пура, — объяснил более подкованный в азиатской культуре офицер, — город львов, на санскрите.

— А-а

— Бля-а — передразнил аргентинец на русском с испанским акцентом, после чего вернулся на английский. — Что потом? Моя команда на Орисабе начнёт косплеить Нахуа и приносись человеческие жертвы Ометеотлю? Или на Тай Шане сразу заказывать пастбище для яков, или кого там в северном Китае разводят, рядом с храмом Конфуцию?

— Лучше Шаолиньский монастырь, — посоветовал командир разведывательной флотилии, — пусть десантура кунг-фу учит. А кому сейчас легко? Меня, вот, это постоянно уговаривают носить, — он поклацал на виртуальной клавиатуре омника и продемонстрировал фото дико пушистой шапки ушанки с кокардой, на старо Советский манер.

— Бобёр? — сочувствующе поинтересовался Хакетт.

— Он самый, — вздохнул Борисыч, — и где только нашли?

— Карма is a bitch, — философски заметил старший офицер. — Контра на Феросе совсем распоясалась, — сменил он тему, — обязательная регулярная нано-томография для всех старших офицеров, как профилактика синтогерпеса? Ты по своим каналам что-то про эту дичь слышал?

— Кахоку упоминал, что это — нечто связанное с технологиями угнетения сознания, — пояснил Михайлович. — Детали знают только яйцеголовые и бухгалтера. Секретность, мать их. Опят мутят что-то. Мой мед-офицер когда это прочитал, то бился головой о плакат с бобром… на переборке.

— Понятно. Я зачем зашёл, вообще-то. Готовься сдавать флотилию. Перевожу тебя на оперативную группу — Юкава достраивается ударными темпами, а Ломоносов выводится в резерв.

— Так точно, — контр-адмирал вытянулся по не изживаемой привычке.

— И поздравляю с третьей звездой, — усмехнулся комфлота, — сенат только что утвердил, обмоем на следующей неделе после приказа.

— О! Служу Человечеству! — Евразиец явно обрадовался новости о повышении. — И спасибо.

— Не за что… Кстати, поздравь своего флаг-капитана, — Хакетт продолжил раздавать благие вести, — Ханна Шепард первую звезду получила, вместо перевода на Орисабу. Так что флотилию передашь ей, а младшую Шепард, вместе с бобрами мы переведём, на… — адмирал сделал многозначительную паузу.

— Не нагнетай, колись — потребовал младший по званию.

— Восьмой флот. Будет в Термине жару давать. Заодно, пусть эта постная японская морда, Абе, познает зоопарк. — недобро прищурился любитель порядка на флоте. — Кстати, объясни мне, почему на Пскове натуральный культ полярного лиса? И почему он такой толстый?