– Никак нет!
– Да не ори ты. Я так и думал. А вот у граждан есть, и мы его оберегаем. Всё! Вопрос закрыт.
Солнце вышло из-за тучи и разлеглось на поляне. Тепло и сонно. Хотелось лечь, но земля была сырой и холодной. Оцепенело сидели, прикрыв глаза, старались дремать, но как только наваливалось блаженное забытье, голова резко клевала вниз.
Чуть не пропустили Синцова. Так бы и попёр с автоматом к дому. В мешковатом коричневом костюме и с автоматом на плече он напоминал усталого партизана, вышедшего из леса.
С возвращением Синцова лейтенант оживился.
– Бекмалбеков, давай-ка отойдём, переговорим.
Встали в стороне, среди ёлок.
– Я гляжу, ты парень более-менее соображающий… Вот скажи мне: кто в нашей команде самый тупой будет?
Бекмалбулбеков, покосившись на лейтенанта, едва заметно улыбнулся.
– Отставить смехуёчки! Я серьёзно.
– Синцов. Вы же сами знаете.
– Знаю, но проверяю. А Синцов с АКМ – что обезьяна с гранатой, так?
– Не знаю…
– Значит, так. Меняем диспозицию. Забирай у него автомат и устраивайся в засаде вот здесь – на краю леса. Если мы его упустим – он к лесу рванёт, не в поле же? Тут ты его и… Не стрелять! Что бы ни случилось, не стрелять!
– АКМ тогда зачем?
– Припугнёшь! Крикнешь: «Стой, стрелять буду!» Ну… сам знаешь.
– А если он…?
– Никаких если! Не стрелять ни в коем случае! Пусть лучше уходит. Всё понял?
– Да вроде…
– Ё-моё! Вот как с такими Родину защищать? Пошли!
Бекмалбулбеков сидел на корточках возле разлапистой ели на краю леса, держа автомат в руках. Видел, как лейтенант размашистой уверенной походкой пересёк двор и постучал в дверь. Видел, что открыла женщина. Видел, как лейтенант отстранил её и вошел в дом. Женщина так и осталась стоять в дверном проёме.
«Ну, сейчас начнётся, – подумал Бекмалбулбеков и сдвинул предохранитель. – В воздух пальну!»
Тихо. Всё замерло. Лишь едва покачивается лапа ели перед лицом, да лучи солнца высвечивают тончайшие паутинки, унизанные едва заметными капельками.
Из двери – мужчина в плаще черном, следом лейтенант. Женщина пытается подойти, наверное, обнять, попрощаться хочет? Лейтенант не даёт – одной рукой отпихивает женщину, другую вытянутой держит.
«Это же поводок у него в руке!» – догадался. Лежал такой у лейтенанта в дипломате ошейник с поводком. Застёжка на ошейнике – тьфу! – пластмассовая. Двумя пальчиками нажал, она и расстегнулась. Но нет у этих пальчиков. У них – крылья.
Лейтенант что-то закричал.
«Наших, наверное, зовёт… Точно! Вон идут вдоль забора. Забор бы подправить не мешало – покосился весь».
Лейтенант с крылатым уже у калитки.
Замешкались. Лейтенант проволочную петлю со столба сбрасывает, чтобы открыть.
Вот и завертелось!
Отлетел лейтенант в сторону – врезал ему ногой в пах крылатый, – но поводок не выпустил! Этот крылья раскинул (не плащ это – крылья огромные, чёрные), сверху повалился, заворочались оба на земле.
Афанасенко с Синцовым бегут вдоль забора. Синцов споткнулся, упал!
Крылатый на ноги – и в калитку! Побежал, крылья свои чёрные раскинул. Взлетел!
«Куда?! Не надо сюда! Пожалуйста!»
Бекмалбулбеков застыл, сжимая в руках автомат.
Крылатый набирал высоту.
«Может, не заметит? Пронесёт?»
Тот вдруг на мгновение будто застыл в воздухе – и ринулся вниз, выставив вперёд поджатые для удара ноги.
«Когти!» – стукнуло у Бекмалбулбекова в голове. Палец сам нажал на спусковой крючок. Автомат задёргался в руках, выдав длинную очередь. Крылатого словно чем-то тяжелым ударило в грудь. Развернуло в воздухе. Бросило на землю.
От дома со всех ног бежали бойцы невидимого фронта. Лейтенант – впереди.
– Бекбеков! Ты что? Совсем охренел? Я же приказал не стрелять! – Запыхавшийся лейтенант остановился возле тела, распростёртого на земле.
По тому, как лежал крылатый, сомнений не было – насмерть.
Бекмалбулбеков стоял и трясся. Круглое лицо потно блестело. Дуло автомата, всё ещё направленное на лежащего крылатого, ходило ходуном.
– Когти… – выдавил из себя.
– Какие, твою мать, когти? Посмотри сюда, мудила!
Крылатый лежал на боку. Одно крыло вывернуто и вытянуто в сторону, другим – прикрылся, словно одеяло на себя натянул, спать собираясь. И из-под этого крыла – из-под плотно пригнанных друг к другу тусклых черных перьев – запачканные землей неестественно белые босые ноги на радостно-зелёной траве.
Глава одиннадцатая
– Как, Валера, дальше жить будем?
– А так и будем, Рома…
– Поговорим?
– Да надо бы… Сейчас. Дай я ещё чаю глотну.
За спиной неслышно возникла Ольга и подлила из чайника в кружку с торчащей трубочкой.
Разговаривать совершенно не хотелось. Устал до тошноты от бесконечной дороги, от неустроенности. Добрались. Первая часть плана выполнена. Хотя всё прошло не так гладко, как предполагал. Одного потеряли. Как? Почему? Отловили или просто сбежал?
Хотелось лечь и закрыть глаза. Всё остальное – потом. Но Роман сидел напротив, тяжело обвисая плечами, буравил взглядом. И что-то нехорошее было в этом взгляде.
Странно всё получилось… В который раз прокручивал в голове то, что произошло на дороге.
Шел второй день, как они уехали из Москвы. Уже немного успокоились, спало напряжение. Переночевали хорошо.
Выехали рано. Дорога пустая. Больших городов до вечера не предвидится.
Дорога, прорезая лесные массивы, выкатывалась на поля, мелькали редкие деревушки. Пахло весной, свежестью, солнцем, которое ещё не грело, но самим своим появлением обещало: дождитесь, всё впереди! Впереди – лето! Деревья стояли голые, но готовые не сегодня завтра взорваться листвой, выпустить наружу слабую зелень. В низинах, среди клочьев пожухлой травы, лежали грязные языки снега.
Сначала к ним в хвост пристроился серый опель – повис, не отставая и не приближаясь. Потом, на обочине, объявились дэпээсники и тоже пристроились следом. Словно ждали. Так и ехали около получаса, наверное…
Ольга в руль вцепилась, аж пальцы побелели. Валентин в окно заднее смотрит – комментирует. А я голову ломаю – что делать? От них не уйти. Ольга – тот ещё драйвер… Как они на нас вышли? Когда будут останавливать? На посту? По тормозам – и в рассыпную, в лес? Надо что-то решать!
В головной машине тоже заметили, занервничали. Сергей – то по газам даст, так что Ольге догонять приходится, то притормозит – идиот! Такая дёрганая езда только внимание привлекает. Вдруг они всё же не по нашу душу? Хотя вряд ли… Нечего себя успокаивать.
Дэпээсники на обгон пошли. Дорога пустая, обгоняй – не хочу, а они вклинились между нами. Ну, думаю, началось!
Сергей, как увидел, – по газам, а потом резко на просёлок свернул, даже поворотник не включил. Дэпээсники – следом.
Я Ольге шепчу:
– Спокойно! Поезжай прямо, никуда не сворачивай, не тормози.
Проскочили поворот.
Валя сзади кричит:
– Опель тоже на просёлок свернул!
– А теперь, – говорю, – Оля, газу!
Километров десять гнали! При виде каждой машины что-то внутри сжималось. Нашли съезд, въехали в лес по разбитой колее – под деревья. Встали. Ольга голову на руль уронила – молчит, дышит тяжело. А Валька затараторил, слюной брызжет – не остановить. Видно, реакция у него такая – на нервы.
– Всё! – говорю. – Тихо! Давай по порядку. Ведь не похоже, что это случайность? Согласен?
– Да. Иначе сразу бы остановили.
– Тогда почему их одних, почему нас не взяли?
Тут Ольга голос подала:
– А может, им только об одной машине было известно?
– Оль, ну как такое возможно? Уж если сдали, то всю группу.
– Да… Загадка. Оль, открой двери, выпусти нас, а то я что-то затёк весь, да и это… надо. – Валентин заёрзал на заднем сидении. – Ещё отъехать-то толком не успели, как вляпались! Что делать будем?
– Часа три выждем, а потом Оля съездит. Оль, ты найдешь тот поворот?
