То, что произошло в следующий момент не ожидал никто, ну я точно не ожидал. В воздухе зазвучал металлический звон, тишина мгновенно наполнилась множеством голосов. Стоящий неподалеку стог сена ярко полыхнул, на какой-то миг яркое пламя нас ослепило, из домиков повалил народ, бедно одетое мужичье с вилами дубинами и топорами. Ни одной женщины в толпе, нас здесь явно поджидали и заранее подготовились. Как воины они не представляли для нас опасности, ни одного доспеха, да и оружие совсем не серьёзное. Хотя у нас и такого оружия нет.
Атаку возглавил, невысокий мужичек в черном халате и тонзуре на голове. В руках его оружия не было, но силой от него повеяло.
— По башкам, лупи проклятущих, — заголосил он, и протолкнул вперед себя испуганного паренька с коромыслом.
Ревущее пламя не давало сосредоточится, источник моей силы сводил с ума, разобраться толком то происходит просто не было времени. Кто-то подскочил к нам, а затем я почувствовал внезапный толчок. Нас слегка качнуло. Худощавый мужичек, раззявил свой беззубый рот и что-то прокричал нам прямо в лицо. В руках он сжимал обычные деревянные, даже не металлические вилы. Зубья которых торчали аккуратно между ребер у моего носильщика.
Ы перехватил их и начал медленно вытягивать из себя. Я дико захохотал от переполняющего меня восторга, но никто этого конечно даже не услышал. Весь шум битвы исходил только от живых. Они орали матерились и молились. Наши парни сражались молча.
— Идиоты, глупцы. Мы мертвые нас не убить, — ярость и радость попеременно боролись во мне, — Мы бессмертные.
В глазах нашего противника начал расти испуг, будто он услышал и мой хохот, и мои слова. Он осознал всю глупость и бессмысленность своей атаки. Вилы хоть и пробили нас насквозь, но не причинили никакого вреда.
— Вали их, на землю вали, — заорал мужичек в халате и побежал в нашу сторону. Когда он подскочил к нам, мой напарник попытался схватить его за края одежды, но длинная рукоять вил спасла человека.
— Навались! — снова заорал мужичек.
Нас снова качнуло и мы, потеряв равновесие упали на спину. Точнее я упал на спину, а Ы оказался сверху на мне. Вилы вошли глубже пригвоздив к земле, нас поймали как жука на булавку. Не растерявшись Ы попытался встать. Мужики уперлись и что есть силы давили нас к земле. Их план почти удался, Вот только силы у живых рано или поздно иссякнут, а у нас нет. Рано или поздно мы встанем, до утра им нас так не удержать.
Со стороны пылающего стога, к нам метнулся еще кто-то. Еще один бородатый селянин, ни чего и его осилим, только не понятно где остальные наши. Пчоему не спешат помогать? Подоспевший мужичек удерживал в руках здоровенный кузнечный молот. Молот!?
Перехватив его поудобней, он размахнулся и с лихим молодецким гиком обрушил его на нас. Опустившийся молот сотряс землю, или это мы затряслись? Я видел, как грудная клетка моего напарника прогнулась под ударом захрустела и начала крошится.
— ЫЫЫЫаааааыыы, — взвыл скелет приняв на себя большую часть удара.
Я думал, что мы мертвые не чувствуем боль, я был не прав. Еще как чувствуем, только по-иному не как живые. Во-первых, от сильной боли, человек теряет сознание, мы такого удовольствия лишены поэтому какой бы ни была боль мы ощутим ее в полной мере, во-вторых из-за нестерпимой боли мы впадаем в ярость в безумие перестаем себя контролировать, иначе я не могу объяснить то что произошло дальше.
Ярость и боль заполнили моё сознание, последнее что запомнил, я рванул в сторону попытавшись вырвется из-под покалеченного напарника, веревка меня больше не удерживала. Она легко проскочила через лопнувшие и разбитые ребра.
— Дурень, я же говорю по черепушкам лупи, — прокричал мужик в халате перехватывая вилы поудобней.
— Запамятовал, отец Ерёма, — кузнец начал замахиваться второй раз.
Я снова рванул что есть силы, Молот опустился на плечо дробя кости и разрушая с таким трудом созданное плетение. Я едва успел отдернуть голову. Боль накатила снова, единственное то придавало мне сил это близость моего Цветка. Боль сила и гнев никакого страха. Сознание ухнуло в кроваво-красный туман.
Всплеск воды и приятная прохлада привели меня в чувства. Кто-то бесцеремонно волок меня по земле прямиком в реку, единственная здоровая рука была стиснута в крепкую костяную хватку. Все тело, а точнее его остатки были покрыты чём-то бурым и липким. Еще один шаг, и я полностью погрузился под воду. Утонуть я не могу, но вода освежила и слегка ошеломила.
— Ы, можешь полегче? Все кости мне перетрясёшь… — я осекся, меня тащил незнакомый скелет из чужой пятерки. Неужели Ы погиб? Куда меня тащат, в деревне мой Цветок. Что Тлен вас всех побери, происходит? Где все?
— Половинка, оклемался? — в голове зазвучал голос нашего командира, — успокойся, Цветок у нас, мы отступаем.
— Что случилось, где остальные? Почему я не слышу Ы? — вопросы посыпались из меня вместе со стекающей по телу водой. А мысли закружились в водовороте Почти так же как вода, попавшая в внутрь черепа.
— Он сейчас не в себе от полученных ран, я его временно отключил от нас чтоб не мешал. Пока мы дрались Уголёк пробрался в дом, который ты указал, и выкрал твой Мертвоцвет, — Трёхглаз спокойно ответил на мои вопросы, его спокойствие постепенно передалось и мне.
— Пока мы тебя оттаскивали, Уголёк ушел на наш берег, Повар тоже с ним.
Меня снова макнули в воду, но уже в последний раз. Было неудобно, но я попытался оглядеться. И наконец увидел нашего предводителя, он шагал рядом, волоча за ногу скелет моего напарника, у обоих в глазах пылали красные огоньки. И это мне не показалось. Тело скелета было почти неподвижно, лишь череп непрерывно щелкал челюстью, он клацал зубами будто пытаясь что-то сказать. Его грудная клетка была разворочена, несколько ребер отсутствовало напрочь, остальные были изломаны и держались только чудом.
Рядом шагали незнакомые мне скелеты, позади за рекой все еще звенел набат, пылало сено и кажется огонь перебросился на некоторые дома. Слышались несвязные вопли ревел скот. Но погони как ни странно не было.
На берегу нас поджидали. Мой взгляд приковало только к одному объекту. Уголёк держал в руках небольшой мешочек, который буквально сочился силой, моей силой. Наконец-то я могу забрать свой Мертвоцвет. Инстинктивно потянувшись к нему, я едва коснулся грубой ткани кончиками пальцев, цветок радостно отозвался. Сила хлынула в меня омывая каждую косточку. А потом нахлынули воспоминания этой бурной ночи. Я будто смотрел на себя со стороны, лучше бы я этого не вспоминал.
В тот момент, когда кузнец замахнулся в третий раз своим молотом, он допустил ошибку, которая спасла меня. Неосознанно он подшагнул ближе, а я вцепился ему в голень, то есть силы, моя костяная кисть, сжалась мертвой хваткой, стоило чуть потянуть, и мышца лопнула, никогда бы не подумал, что могу рвать плоть с такой силой.
Я дернул второй раз, подтягивая человека ближе на меня. Ошеломленный болью и не ожидавший сопротивления кузнец вскрикнул, потерял равновесие и припал на одно колено. В следующий миг я мотнул головой пытаясь его боднуть, черепушка влетела в пах, не совсем то чего хотелось. Мужчина вскрикнул выронил молот и начал заваливается на меня теряя сознание.
Мой скелет жил своей жизнью он отпустил ногу и схватил человека за волосы рванув к себе, челюсти сомкнулись на его горле. Раздался хрип и что-то горячее окропило мои белые кости.
Я впервые убил человека, противника, врага не важно, это был живой человек со своей жизнью и своими проблемами. В тот момент жалости сострадания или иных чувств кроме гнева я не испытывал. Хоть это и игровой персонаж, но остатки моего человеческого сознания были просто ошеломлены. По правилам игрового жанра, я должен получить часть жизненной силы своей жертвы, ее иногда называют опытом. Даже эту приятную новость затмило чувство отвращения к себе, однако тело действовало дальше.
Меня вырвало — из воспоминаний. Мы уже двигались по лесу, я висел как мешок на спине у одного из скелетов, сжимая в костлявой руке мой Мертвоцвет. Рядом шатаясь шагал Трёхглаз, волоча на себе разбитое тело Ы. Повар и Уголёк почему-то ему не помогали и шагали чуть в стороне. Другие скелеты пострадали намного меньше чем мы. У одного из ребер нелепо торчали оперения легких охотничьих стрел. У другого напрочь отсутствовала кисть, но это ему ни капли не мешало размашисто шагать по ночному лесу.
