Они бодро залезли. Последним был, как и всегда, Стёпа, который прикрывал тыл, это была его работа. Лестница вела на крышу, которая ещё давала надежды на жизнь. Но вот вид отсюда… Был невероятен. Огни фонарей, маленькие улочки, льющиеся между домами-малышами. Ну а подобно вишенке на торте, над домами в центре города возвышались башни замка, огни которого создавали ореол жёлто-оранжевого света над кварталами малоэтажных зданий.

Послышалось небольшое кряхтение откуда-то сбоку, и затем скрип.

– Готово! – Стёпа отпер спрятанные двери с лестницей, ведущей на верхний этаж.

Стёпа склонился и пригласил спутников рукой вниз. Однако никто не сдвинулся. Кажется, его даже не заметили. А Олег, кажется, вовсе был заинтересован не видом, пока Аня любовалась со всей душой своей малой родиной.

– Кхе-кхе…

Олег кинул на него взгляд, стоя полубоком, и махнул мельком рукой, чтоб тот не мешал. Стёпа принял, предназначавшийся ему сигнал, закатил глаза и недовольно затопал по лестнице.

– “Ну, наконец-то мы вдвоём”.

– А ты….

– Я любила этот город. Да и до сих пор люблю. Когда-то все эти клочки земли были полны жизни и радости, детской, да и взрослой тоже, – её глаза не отрывались от огней вдалеке. – Но это на моей памяти длилось недолго. Скоро вместо веселья на улицах я начала замечать насилие, вместо радостных лиц – спрятанные улыбки. Я была еще дитём, когда появились солдаты в серой форме на улицах. А на окраине начало появляться то логово зла, что мы сегодня днём видели в прицел, – Олег не отрывал от неё взгляд, в то время как она смотрела уже, кажется, не в даль реальности, а в даль воспоминаний. – Ну и вроде бы, что жаловаться? Да только власть новую что-то начало не устраивать, как оказалось, наше русское происхождение. Моего отца забрали прямо на моих глазах непонятно за что, а мать просто не смогла пережить случившегося. К сожалению, таково было моё детство. Я всё это видела своими глазами, – он начал замечать слёзы на её щеках. Она опустила свои голубые глаза и посмотрела в пол. – Ты хотел знать, откуда я так знаю русский? Почему я с вами? И что вообще мной движет?…

Олег осмелился положить ей руку на плечо, приобняв. Она двинулась навстречу. Её лицо уже через секунду уткнулось в широкое плечо Олега. Её плач усилился. Руки Олега сжались с силой, приближая Аню и пряча её в объятиях от внешнего мира.

– Чччщщщ.

Слёзы немного отступили, хотя лицо было всё мокрое, как и плечо Олега.

– Прости, я не должна была…

Он прижал Аню еще сильней. Она же положила голову на крепкое плечо Олега.

– Это теперь моя личная война, и я не отступлю, – набравшись сил, шёпотом сказала Аня.

– Не волнуйся, она теперь наша. Мы с тобой. Я с тобой.

Мышцы Ани совсем обмякли в объятиях Олега. Она почувствовала себя дома, как много лет назад.

Когда они спустились на верхний этаж дома, мило беседуя о чём-то, Степан уже усердно чиркал огнивом в огромной железной местами трухлявой бочке.

– Значит, говоришь, Стёпа, что ни живой души в округе? Ну-ну, – заговорил Олег тоном учителя, который был очень недоволен домашним заданием ученика.

– Да не было никого. В каждое окно вглядывался. Зрение у меня ещё вроде целое…

– Однако кто-то нас всё-таки увидел. Да не просто кто-то, а наш злейший противник.

Стёпа смущённо опустил глаза. Ему явно было стыдно. Да и этот взгляд Олега. Брр.

Костёр наконец разгорелся, комната озарилась тусклым рыжим светом. Они тут жили уже несколько недель, а такое ощущение, что помещение не трогали со времён последних хозяев. Однако вот оно, мастерство маскировки!

Все устроились вокруг огня и, томно размышляя про себя, грелись.

Он бежал. Бежал в бессилии, бежал от страха. Вокруг был сплошной туман. Мягкие силуэты проглядывались вдалеке, но только они не были приветливы. Всплески грязи. Пулемётная очередь прошла перед его ногами. Олег нырнул в небольшую воронку, оставленную взрывом большого калибра. Дыхание сбивалось, а ноги вязли по чуть-чуть в луже в центре оврага. Сердце билось так, как будто где-то внутри делали отбивную. Переложив винтовку в левую руку, он дал глазам выглянуть сквозь размазанный грязью край лунки, в которой он сидел.

– Та-ак… – протянул под нос Олег.

В густоте тумана проглядывалась длинная линия из колючей проволоки и каски хаотично бегающих солдат, заметные на уровне земли. Там явно были окопы.

– А это что?… – снова тихо промолвил Олег.

Взор привлекло мутное квадратное и двигающееся месиво левее его предполагаемой траектории движения. Он пытался разглядеть хоть что-то… Вспышка. Три-четыре пули просвистели над его скромным укреплением. Олег успел спуститься прежде, чем пуля прошла его насквозь. Ситуация была безвыходной…

– УУраааа!!! УУрраа!!! – слева, метрах в четырёхстах, послышались возгласы огромной толпы. Пулемётная очередь устремилась примерно в ту же сторону, стреляя по 7-8 пуль за раз.

– “А это шанс!” – подумал Олег и ловко выпрыгнул из воронки. Он бежал, задыхаясь от пороховых газов. Ему нужно было побыстрее пробраться в тыл, пока все силы отвлечены. В ста метрах виднелся пролаз в сетке. Ноги Олега зачавкали быстрее по скользкой жиже. Он наступил на какую-то деревяшку, полетевшую в овраг, который он пытался побыстрее оббежать, уже почти добравшись до цели.

Хлопок.

Олег полетел вниз, не успев осознать боль от новоиспечённого ранения. С громким хлюпающим звуком он свалился в овраг, донельзя напоминающий прошлый, как и все остальные. Боль резанула в левом боку так, что Олегу пришлось приложить усилия, чтоб не закричать. Он опустил глаза к месту ранения.

– Сука! Сука! Сука! – зарычал полный боли голос.

Послышались быстрые шаги сверху, явно не с той стороны, с которой ему бы хотелось. Красное пятно стремительно захватывало территорию у зелёной куртки разведчика. Олег медленно закрыл глаза…

Тепло… Левый бок начал теплеть. Скорчив брови в непонимании, Олег попытался разлепить глаза. Пройдя сквозь тяжесть погружения в сон, он их открыл. Было темно. Голова с русыми волосами лежала у него на плече, а нежное женское тело в потрёпанной рубашке прижималось к нему именно там, где уже была его погибель. Кажется, что-то начало теплеть даже изнутри, растекаться, как мёд, медленно и сладко. Он откинул голову обратно и протёр глаза свободной рукой: «Этот ужасный сон… Снова…». Мужчина тяжело вздохнул и ещё раз приподнял голову, не веря своим глазам. Медленно положил затылок обратно, улыбнулся и прикрыл глаза с улыбкой на устах. Глаза Ани немного дёрнулись, и она поёрзала, устроившись получше рядом с тёплым соседом по сну. На её талии почувствовалась тёплая и крепкая рука.

***

Лучи солнца пробивались сквозь грязные стекла оставшихся каким-то образом в живых окон. Слышались отдалённые звуки шороха и дребезжание всякой посудой.

Олег проснулся. Тепло в боку неожиданно для него исчезло, как и сам источник этого тепла. Он потянулся одной рукой и тяжко приподнялся в сидячее положение, облокотившись на прохладную кирпичную кладку, которую время не пожалело. Он окинул комнату взглядом. В углу копошился с чем-то непонятным Степан. А в центре комнаты всё у той же бочки сидела Аня и доедала кашу.

– “Что ж, ночью это было неожиданно, конечно… Но что-то в этом есть…”

– Доброе утро! – поприветствовала ночного спутника девушка. Она на секунду задержала взгляд на Олеге, пока не получила ответную улыбку, и, сверкнув глазами, сказала:

– Стёпа такую кашу сделал, мммм… Вставай быстрей, пока не остыла.

Быстро умяв кашу и перекинувшись парой фраз с Аней, он решил не обсуждать то, что было ночью, и пошёл к окну. Окинув серьёзным взглядом округу из старых домиков и пожухлых деревьев, он спросил:

– На крышу поднимался?

– Да, – ответил Стёпа из угла комнаты, не отвлекаясь от своего дела. – Всё чисто, никого приметного нет, как в обычный день.