Намывную плотину высотой 12 метров, созданную на естественной плотине завального происхождения, проектировали как раз в то время под руководством академика Чокина.

Сейчас чуть севернее столицы на реке Или строится огромная по сравнению с этими малышками Капчагайская ГЭС, также спроектированная под руководством Чокина.

Да вообще вся гидроэнергетика Казахстана, можно сказать, его детище, и даже строительство более чем четырёхсоткилометрового канала от Иртыша до Караганды тоже велось по его проектам. Однако вот уже три года как из-за борьбы кланов, в которой, естественно, победили кунаевцы, Шафик Чокинович был вынужден написать заявление «по собственному желанию» с поста президента Академии наук Казахской ССР. Обидно. Нестарый ведь ещё, и мог бы много пользы принести. На днях он заехал домой к Петру Тишкову и рассказал ему о своём проекте по переброске вод сибирских рек в Казахстан. Ведь, по существу, канал Иртыш – Караганда и является первым кусочком этого проекта, без которого Арал погибнет за считанные годы.

– Расскажите, а что за история со снятием вас с поста президента? – нахмурился Тишков.

– В начале апреля 1967 года меня вызвали на заседание Бюро ЦК Компартии Казахстана для обсуждения моей деятельности. Заседание проходило при закрытых дверях, руководил им Кунаев, почему-то протокольные записи не проводились. Члены Бюро ЦК сидели, как в рот воды набрали. Только второй секретарь ЦК партии Титов, предсовмина Бейсебаев и председатель Верховного Совета Ниязбеков в итоге предложили мне подать заявление об освобождении от должности президента Академии наук. Я наотрез отказался сделать это.

– И…

– Против ветра плеваться глупо…

– Давайте-ка мы ещё раз вернёмся к тому заседанию. Основные фигуранты живы-здоровы. Я с ними побеседую поодиночке и дознаюсь, откуда и куда что тут вливается и куда вытекает. А вы пока, Шафик Чокинович, обследуйте самым тщательным образом все гидросооружения, как и решили с Маленковым. Хватит уже людей убивать. Не война ведь.

Вот и приехал сегодня академик на эту станцию на берегу Большого Алма-атинского озера. Даже дорога сюда – и то кусочек счастья: вспоминаешь молодость, любуешься вековыми елями и заснеженными вершинами гор. Зимой озеро полностью замерзает, и тогда вообще выглядит фантастически. Сейчас в середине лета тоже прекрасно. Сверху кажется серым, но стоит спуститься к самой воде – и видишь, как сверкает солнце в прозрачной глубине, переливаясь всеми оттенками синего и зелёного.

Шафик Чокинович стоял рядом с плотиной и любовался горами, вдыхал свежий пьянящий воздух, когда послышался всё нарастающий вой. Сначала он даже не обратил внимания: шумела вода в ГЭС, эта непонятная нотка и не выбивалась из общего фона. Потом вой стал громче – и это точно был посторонний звук. Чокин покрутил головой. Звук шёл со стороны Алма-Аты – вернее, почти оттуда, чуть восточнее. А потом он увидел это. Большой самолёт, резко снижаясь, летел – да, можно даже сказать, падал – прямо на него. Академик даже испугаться не успел. Огромная металлическая птица вдруг ещё сильнее клюнула носом, подняла облако брызг, погнав к берегу большущую волну, скользнула десятка три метров по глади озера и стала, разваливаясь, погружаться. И минуты не прошло, а сбитая птица уже исчезла в сомкнувшейся над ней водой, и только разбегавшиеся во все стороны метровые волны напоминали об аварии.

Волна докатилась до берега и обдала наблюдавшего всё это с открытым ртом академика. Сбила с ног, покатила по камням, но тут же отхлынула. Шафик Чокинович не стал дожидаться второй волны – бросился прочь от берега, но догнала, проклятая, опять сбила его с ног. Теперь уже на большее сил не хватило. Опять подскочив, Чокин ещё успел проделать десяток метров, когда его догнала третья волна. Уф, у этой уже совсем мало силёнок осталось, только до щиколотки дошла и отступила. Были потом и четвёртая, и пятая, но эти и до ног остановившегося академика не добрались.

Долго, пару минут, стоял Шафик Чокинович на берегу озера и приходил в себя. К нему подбежали люди, стали чего-то кричать, ощупывать его, а он стоял и, лениво отмахиваясь, смотрел на воду. Сердце защемило. Что-то подсказывало пожилому человеку, что случившаяся вот сейчас беда – это и не беда вовсе, а лишь маленькое дуновение той беды. Не случилось.

Хвала Аллаху, есть он там или нет.

Игорь Васильевич Бенсен (ну, или Бензин по родителям) стоял на опушке мрачного елового леса и, задрав голову, смотрел, как этот простоватый на вид огромный негр выписывает пируэты на его новом гирокоптере В-18с. Гибрид его В-16 и автомобиля модели NSU Ro 80 с двухроторным двигателем Ванкеля мощностью 115 л. с.

Аппарат получился чуть тяжеловатым. Из-за мощности двигателя пришлось укреплять корпус, и даже сделать небольшую полуоткрытую кабину из стеклопластика. А ещё «президент» Тишков посоветовал при осмотре чуть увеличить крылышки. Методом проб и ошибок дошли до этой модели – и теперь вот придётся, по сути, всё бросить и перебираться на другое место. Конечно, там будет целый завод и конструкторское бюро в его распоряжении, но бросать почти налаженный быт и обустроенную под себя мастерскую не хотелось. Получалось, что всего за год жизнь второй раз придётся с нуля начинать.

Модель его гироглайдера «Spirit of Kitty Hawk» оказалась очень удачной, на ней в 1967–1968 годах было установлено 12 мировых и национальных рекордов, в том числе, по скорости, высоте и расстоянию – а потом он поддался на уговоры тёзки и старшего товарища Игоря Сикорского. Решился махнуть рукой на свою фирму, что еле сводила концы с концами, несмотря даже на этот успех. Махнул и на дом в городе Роли, Северная Каролина. Всё же вот, отрешившись от штурмовщины и текучки, следует признать, что его фирма с самого начала была обречена. Что он делал? Играл. И продавал свои автожиры таким же не повзрослевшим людям. Модели продавались для самостоятельной сборки авиалюбителями, в наборах или монтажных схемах. Комплекты продавались по цене от 995 до 2900 долларов – и каждый год количество энтузиастов падало. Нужен был рынок, а он играл. Кое-что удалось продать, кое что – вывезти в СССР, получился в итоге чуть не миллион рублей после всевозможных выплат ему и налогов государству. На безбедную старость в новой стране им с Мэри хватит.

Вот теперь будет ещё и рынок, будет поддержка государства, ведь даже сам первый космонавт Земли Юрий Гагарин летал на его В-16 и признал их очень нужными для сельского хозяйства и лесников. А потом машинку испытывал и ещё один космонавт Комаров, тоже хвалил – говорит, летал бы и летал на ней с утра до вечера.

А теперь опять он оставляет свою Мэри, бывшую коллегу по фирме General Electric. Они поженились пятнадцать лет назад, и почти сразу появилось двое сыновей. В 1955 и 1956 году у них родились Дэвид и Рикки. Сбегая из Америки, пришлось их оставить ненадолго одних. Вот приехали, а теперь снова нужно перебираться на новое место. Не повезёшь ведь семью непонятно куда. Посмотреть нужно, что там с домом. Тот, который ему построили сейчас, Игорю Васильевичу очень нравился – да он был в него попросту влюблён! Один запах дерева чего стоил. А не спрятанные под обшивку брёвна в прихожей? Потрогаешь их рукой, и всё тепло они тебе стремятся отдать, лечат и тело, и душу. Хорошо. Пётр Миронович обещал, что в Павлодаре им построят почти такой же деревянный дом. Только этот – из сосны, а тот будет из корейского кедра. Должны начаться поставки брёвен из КНДР. А ещё будет их новый теремок чуть больше – парни растут, и каждому отдельную комнату подавай. Старший вон на гитаре учится играть, и обязательно чтобы электро была. «Космос» новомодный пришлось купить. Громко учится! Хоть из дома сбегай – что Игорь Васильевич и проделывает иногда, заруливая к соседу и сподвижнику, громиле Джину Минго. Соседний ведь у него терем. Так визги эти космические и там слышно. Хочет Дэвид осенью поступать в школу при музыкальном центре Марии Тишковой. Звездой мировой эстрады решил стать. Ну, пусть его. Не обязательно ведь дети должны по стопам родителей идти – вот его отец работал в сельскохозяйственном департаменте, был известен как селекционер. Он стал конструктором, а сыну почему бы и не покорить музыкальный Олимп? Тем более при таких учителях.