– Как вы узнали? – глупо повторяю я. – Вы – ведьма? Прорицательница?
– Не обязательно быть ведьмой, чтоб ведать больше других, – уклончиво отвечает она, усмехаясь. – Ты смотришь на Майру, как изнывающий от жажды на оазис посреди пустыни.
Женщина изящным жестом берёт меня под локоть. Я едва сдерживаюсь, чтоб не отстраниться. Не знаю, как реагировать.
– О, прекращай дышать, как загнанный конь под королевским гонцом. Ты ведь прибыл с севера, холодность у тебя в крови. Держи лицо, Алестат! Мы с тобой в одной лодке: меня тоже променяли на другую. Но мы можем помочь друг другу или, по крайней мере, сделать своё существование чуть менее бессмысленным.
Она накручивает на палец прядь вьющихся каштановых волос, прижимается так близко, что я чувствую тепло её тела под алым шёлком платья. Когда мы проходим мимо монаршей четы, она мелодично смеётся, так, словно только что услышала хорошую шутку. Но ведь я ничего не говорил… В отражении окон замечаю, как странно нам вслед смотрят молодые король с королевой.
– Потом поблагодаришь! – томно шепчет моя спутница. – Обойдёмся без фамильярностей, обращайся на «ты». Называй меня просто Этель.
Как только ноги коснулись твёрдой поверхности, я готова была от счастья припасть губами к деревянному настилу пирса. Ни за что больше не соглашусь путешествовать по воде, даже если от этого будет зависеть судьба целого королевства. Хотелось поскорее убраться подальше от корабля и забыть все эти ужасы, но полусонный Вальдар повис на мне, не давая нормально двигаться. Да и Алестат взглядом попросил задержаться.
Мы сошли с когга в числе последних.
Члены команды помогали пассажирам спуститься по шаткому трапу. Торговец Илфин приказал охранникам приступить к разгрузке, «как только все эти проклятые нищеброды уберутся с дороги». Мужчины сняли с борта несколько ящиков и, пыхтя, стащили их вниз. Когда нога последнего работника коснулась земли, альраун облегчённо выдохнул. В ту же секунду корабль протяжно застонал и покачнулся. Все, кто стоял неподалёку, обернулись как раз вовремя, чтоб увидеть, как «Надёжный» стремительно уходит под воду. Пузатый коммерсант завопил как хряк на бойне:
– Груз! Скорее, остолопы, тащите товары на берег!
Но никто из ещё недавно покорных охранников не торопился выполнять приказ. Кому охота проститься с жизнью ради наживы?
– Плачу два, нет, три оклада! Пять! Десять! Вы, жуки навозные, грязь под ногтями, да как вы смеете! Мои деньги! – шкуродёр упал на колени, вырывая последние волосы с плешивой головы.
– Якорь мне в корму, тухлой селёдки в трюмы, – присвистнул наш знакомый старый рыбак.
Толпа зевак охала, наблюдая за кончиной когга. И только капитан с удивительным спокойствием смотрел, как его корабль идёт ко дну. Когда воды сомкнулись над верхушкой мачты и последняя стайка пузырьков поднялась к поверхности, он снял меховую шапку и прижал её к груди, как на похоронах.
– Прощай, старый друг! А я надеялся, что смерть у нас будет одна на двоих…
Развернувшись, капитан медленно побрёл в сторону таверны. Только что стоявший подле меня Алес вдруг преградил ему путь. Мне показалось, что Илдис торопливо вложил мужчине в руку небольшой свёрток и что-то тихо сказал. Но они были слишком далеко, и я не смогла разобрать, о чём перешёптывались эти двое. Что это ещё за тайный сговор? Капитан обернулся, помахал нам с альрауном и гораздо более уверенной походкой направился прочь. Я хотела было догнать его и расспросить, но не смогла и шагу ступить. Пирс под ногами закачался, словно на волнах. Если бы вовремя вернувшийся Алестат не подхватил меня под локоть, недавнее желание поцеловать землю точно бы осуществилось.
– Спасибо! – промямлила я.
За всё плавание, после ссоры из-за медальона, мы не перекинулись и парой слов. Я давно не злилась, но не знала, как с ним заговорить, а уж тем более как задать интересующий меня вопрос. Очередной сон о прошлом волшебника сбивал с толку. Как и боялась, видения открывали всё больше личного. И если к его одержимости королевой Майреаной я уже успела привыкнуть, странное смятение от знакомства с молодой Леэтель смущало. А в том, что эта облачённая в алый шёлк зеленоглазая женщина и есть болотница, сомнений не было. Даже не слыша имени, я бы узнала её по самодовольным ноткам в голосе и ауре уверенности. Ведьма держалась одинаково: и в замке, и в лачуге на болоте, и будучи молодой женщиной, и в облике согбенной старицы. Она словно всегда была хозяйкой положения. Это манило! Зачаровывало без всякого приворота.
Узнавая больше о том, что человек пережил, начинаешь лучше его понимать. Но это оставляет осадок. Словно тайком прошмыгнула в спальню мага, умыкнула дневник и украдкой листаю страницы его жизни за чашкой чая. Что, если он догадается, куда на этот раз я невольно сунула нос? Я боялась ляпнуть что-нибудь, что обидит или расстроит его. Вдруг Илдис передумает помогать мне со спасением королевства?
– Возьми мальчишку. Я понесу вещи.
Алестат аккуратно подтолкнул ко мне полусонного альрауна. Бедняга совсем выбился из сил, удерживая корабль на плаву. Я подхватила фамильяра на руки, и он моментально отключился. Позволяя магу показывать дорогу, поплелась следом.
Мы договорились, что на пару дней остановимся на постоялом дворе, чтоб подготовиться к путешествию к Храму. На пути уже попалось несколько подходящих местечек, но маг продолжал уводить в глубь города. Провожая тоскливым взглядом очередной трактир, манивший яркими огнями и аппетитным ароматом жаркого, я сглотнула слюну и отважилась спросить:
– Мы ищем какое-то определённое место?
– Нет, – бросил волшебник, не оборачиваясь.
– Тогда какого?!.. Алес, мы все устали и проголодались. Я уже на всё согласна ради возможности ополоснуться и съесть хоть что-то. Пусть даже тарелку овощного супа.
На такие жертвы я готова была пойти разве что в голодный год.
– Может, хватит привередничать и просто остановимся где-нибудь?
Илдис притормозил, задумчиво оглядел меня с ног до головы и вновь зашагал куда-то.
– Торин! Не забудь – Торин, – бросил он через плечо.
Поправив постоянно сползающего фамильяра и размяв затёкшие руки, я вздохнула и пошла за чародеем.
Трактир «Весёлый гусь» совершенно не соответствовал названию. Судя по стойкому запаху подпорченных овощей, разлившемуся по таверне, мясо птицы здесь можно было увидеть только на вывеске. Но изображённый на ней выцветший гусь с кружкой пива в лапе и затолканным в глотку красным яблоком совершенно не выглядел весёлым.
В центре небольшого помещения с десятком шатких столиков висела люстра, но наполовину расплавившиеся свечи не могли разогнать вечернюю мглу. По углам в тенях гнездились местные завсегдатаи. Нестройный хор голосов выводил непристойную песню:
Волочился за юбками принц молодой,
Перещупал всех местных дам,
Но поклялся он сделать своей женой
Ту, что скажет ему «не дам».
Ну а нам другие девы милей,
Нам не нужен их кроткий взор!
Поделись с моряком красотой своей,
Панталон покажи узор.
Принц невесту всю в белом ведёт к алтарю,
Не учёл одного, стыд и срам,
Королева опять своему королю
Повторяет одно – «не дам».
Ну а нам другие девы милей,
Что смеются и хлещут ром.
А в ночи покорителей всех морей
Мягко к койке толкнут бедром.
Побледнел король, яд в его вине,
Королевский прервался род,
А вдова весела, она к спальне во тьме
Молодого слугу ведёт.