– Дежавю! – притягивая ближе, выдохнул Алестат.

– Что? – испуганно переспросила я, прильнув к нему и стараясь унять неистово колотящееся сердце. – Это какое-то заклинание?

– Нет, – усмехнулся маг, – это всего лишь ощущение, что нечто подобное уже происходило. Помнишь, в башне, когда мы придумывали, как добыть мышиное молоко, ты неудачно выглянула в незастеклённое окно и чуть не упала, а я подхватил? Ну вот! Дежавю!

– Спасибо. Чем могу тебе отплатить? – я смущённо отстранилась.

– Ничем. Кажется, мы это уже обсуждали… а впрочем, перестань сердиться! Ты расстроилась из-за того, что я переманил мальчишку к себе в гамак?

– Нет… То есть да, но дело не в этом. Мне страшно находиться на деревянной посудине, хоть и называемой «Надёжной», в самом сердце затянутого льдом Мёртвого океана. А что, если мы наткнёмся на одну из этих глыб и пойдём ко дну?!

– Не наткнёмся. Я уже плавал на «Надёжном» много лет назад. Морской путь из Мергрима в Брандгорд самый безопасный. А даже если это произойдёт, – он мягко приобнял меня за плечи, – корабль построен так, чтоб выдержать столкновение. Его киль из векового дуба, а обшивка сделана внакрой. В коггах, ходящих по Мёртвому океану, даже самые массивные балки выпилены из дубовых стволов. Что значительно увеличивает стоимость судна, зато делает его крепким и долговечным. К тому же капитан прокладывает курс с учётом толщины льда, а элементал перед каждым рейсом плавит непроходимые участки. Запомни, самая прочная древесина у того дерева, которое росло без доступа к воде. Вернее, влаги было недостаточно. Именно такое дерево не гниёт и служит веками. Трудности закаляют!

Спокойный голос Алестата обволакивал и убаюкивал не хуже мерного покачивания корабля. Я с любопытством посмотрела на него. Взгляд чародея блуждал где-то в волнах не то океана, не то собственной памяти.

– Ты так много знаешь о судостроении. Наверное, тебе приходилось так же успокаивать Майру?

Маг поморщился, словно ему вогнали под ноготь раскалённую иглу, и умолк. Я успела пожалеть о нечаянно вырвавшихся словах, но тут Алес тихо продолжил:

– Вообще-то, это она меня успокаивала. Я впервые плыл на корабле. Да что там, я впервые толком вышел из дома и, как бы ни хорохорился, дрожал как былинка на ветру. А Майреана… она была очень доброй и понимающей. Помню, как стоял так же, вцепившись в борт, и вглядывался в горизонт. Даже не заметил, как она подошла. Майра сказала тогда, что отец с детства учил её, что люди боятся только того, чего не понимают. А значит, достаточно лишь узнать побольше о том, что пугает. Знания вытеснят страх, и для него не останется места. Это она рассказала мне всё о корабле и дворцовых премудростях, открыла целый мир. Сама понимаешь, Элиас щедро делился только затрещинами.

При упоминании отца нежность во взгляде мага сменилась холодностью. Я покосилась на перстень на его безымянном пальце, до этого сохранявший кристальную прозрачность. В крупном камне завихрилась буря.

– Нам пора возвращаться в трюм. Ал… тьфу, всё время забываю! Брин там совсем один.

Я собралась было убраться подальше от разозлённого чародея, но он удержал за локоть и прижал теснее.

– За мальчишку не волнуйся. Он не пропадёт. Когда я уходил, этот мелкий пакостник успел уже очаровать двух бывалых матросов и выпросить у них сахар из пайка. А сладить с местной командой не каждому под силу.

Алестат улыбнулся, развернул меня лицом к океану, а сам встал сзади, положив руки на поручни по обе стороны от моей талии. Его дыхание обожгло шею. Ноги предательски подкосились.

– Кажется, мне нехорошо. В глазах темнеет, – промямлила я, подавшись вперёд, пытаясь не прижиматься к чародею.

– Нет же, глупышка. Просто когг не успевает за ходом солнца. Мы отплыли далеко от берега. Скоро корабль нырнёт в ночь.

– Тогда тем более пора вниз, – я постаралась поднырнуть под руку Алеса, но он поймал меня и вернул на место.

– Ещё немного!

– Немного и что? Мы чего-то ждём?

Солнце, всего несколько минут назад висевшее над горизонтом, стыдливо скрылось в волнах, оставив нас наедине.

– Ты отлично справляешься с ролью мужа, но здесь на нас никто не обращает внимания и…

– Тише, сорока, пропустишь самое интересное! – он указал куда-то в темноту неба.

С сомнением вглядываясь в даль, я собралась было вывернуться из хватки мага, но замерла с разинутым ртом. Небосклон запылал волшебным огнём. Светящаяся полоса, извиваясь, танцевала между незнакомых созвездий. К зелёному цвету добавились розовый и фиолетовый, перетекающие в голубой, синий и жёлтый. Не в силах отвести взгляд от завораживающего зрелища, я нащупала ладонь волшебника.

– Я же говорил, что покажу, как над Мёртвым океаном горит небо. – Он сжал мою руку.

– Ч… что это?

– Северное сияние. Это не такое уж редкое явление, но столь ярким, как здесь, оно не бывает больше нигде.

Элементал покинул своё место и спустился в трюм. Парус опал. Когг медленно дрейфовал по спокойным водам.

– Прислушайся! – шепнул чародей, коснувшись губами моего уха.

Когда всполохи разгорелись особенно сильно, послышался странный едва уловимый звук. Что-то среднее между потрескиванием дров в камине, шелестом шёлковых тканей и свистом ветра.

– Что это?

– Музыка небесного огня. Переливы на небосводе всегда сопровождает аккомпанемент, но услышать его можно только в морозную и безветренную погоду.

Мы ещё немного постояли на палубе, любуясь волшебным зрелищем и слушая тихую песнь северного сияния, а потом Алес сгрёб меня в охапку.

– Ты совсем продрогла. Да и малец без нас объест весь экипаж. Пора спать.

Безотрывно наблюдая за пылающими небесами, я позволила ему увлечь себя внутрь.

По палубе гулял холодный ветер. В трюме нестерпимо воняло рыбой и пропотевшими под верхней одеждой телами. Сначала я боялась подхватить вшей, но потом поняла, что местные условия не выдержали бы даже кровососы. Каждая попытка перевернуться в гамаке грозила закончиться близким знакомством с полом, а расположившийся по соседству с нами старый рыбак храпел так, что ящики с грузом подпрыгивали. Но всё это оказалось мелкими брызгами.

Ужаснее всего были они – луковые галеты. Лепёшки входили в паёк и матросов, и пассажиров. Помимо отвратительного вкуса, который неспособны были замаскировать даже добавленные в тесто специи, они обладали ещё одним чудовищным свойством. От галет у всех, кто имел несчастье ими перекусить, тошнотворно воняло изо рта. Исключение составляли только Алестат и Вальдар, но я списывала это на какие-то особенности организмов фейри. Запах от простых смертных был настолько густым и насыщенным, что ядовитые болотные испарения чёрных торфяных озёр показались изысканным парфюмом придворных дам.

Первые дни плавания я радовалась, что мы успели протащить на борт когга небольшой запас провизии, но припасы подозрительно быстро закончились. В чём я винила растущий, в основном в ширину, организм альрауна.

С опаской отломив краешек сухой луковой лепёшки, я положила его на язык и тут же пожалела о содеянном. От ядрёного вкуса из глаз брызнули слёзы. Судорожная попытка выплюнуть моментально размякшую кашицу только усугубила ситуацию. Галета распалась на влажные крошки и забилась между зубов. Я выхватила у Алестата уже поднесённую ко рту вилку с чем-то серым и бесформенным, и сунула это в рот, пытаясь перебить неприятное послевкусие. Нечто оказалось куском рыхлой пересоленной селёдки. Кривясь, я проглотила её и с опаской взглянула на сочувственно протянутую магом флягу, не зная, чего ещё можно ожидать от местных угощений.

– Чистая. И несолёная, – быстро добавил он.

Недоумённо косясь на жадно чавкающего фамильяра, уминающего свою часть пайка, я запила обед и вернула чародею фляжку.

– Ну, почему, почему здесь всё такое…

– Солёное? Рыбное? Луковое? – насмешливо поддразнил Алес.

– Всё вместе! Впрочем, можешь не растекаться мыслью по трюму. Знаю, знаю. Лук от цинги, соль не даёт припасам зачервиветь, а рыба… тут всё и так ясно, – я демонстративно обвела руками нутро корабля.