Пока мы бежали, несколько градин попали мне по спине и в плечо, и они мне резко разонравились.
Наконец, отец подобрал с земли какую-то картонку и перестал меня тащить.
Вместо этого прижал меня к себе, сам присел на корточки, прислонившись к забору спиной, и поднял над головой найденную картонку.
Бам, бам, бам, бам!
Дун, дун, дун!
Ба-ба-бабам! Бам!
Я снова заревел – но уже не от обиды, а от боли – одна из градин отрикошетила от земли и сильно ударила меня по голени.
Хорошо хоть папа шептал что-то успокоительное, временами шипя от боли – как до меня потом дошло, из-за попаданий градин по пальцам.
Так мы сидели минут десять.
Бам, бам, бам, бам!
Дун, дун, дун!
Ба-ба-бабам!
Больно, холодно, страшно.
Дун, дун, дун!
Бам, бам, бам, бам!
Состояние полной беспомощности!
Ба-бабам…
Спустя десять минут возле нас остановилась побитая градом легковушка – сердобольный водитель не смог проехать мимо – и мы были спасены.
Отделались легко.
Папа мигренью, двумя разбитыми суставами, одним почерневшим, а впоследствии слезшим, ногтем, и трещиной в одной из фаланг.
Я – парой синяков и небольшой психической детской травмой.
А ведь казалось бы – всего лишь град! Всего лишь «Бам, бам, бам! Дун, дун, дун»!
И этот дурацкий перестук смертельно опасных ледышек всплыл в памяти неслучайно.
Сейчас я находился под таким же градом, вот только вместо льда в меня летели пули.
Бам-бам-бам-бам!
Приоткрыв на всякий случай рот – прочитал в какой-то книжке, что таким образом не так сильно глохнешь – я ждал, когда у рыцаря закончится патроны.
Пока что я особо не беспокоился.
Во-первых, я был не один. Со мной находились мои предки – отец, дядя, деды. Во-вторых, передо мной стоял паромобиль, в-третьих, я спрятался за щитом.
Скажем так, пока он стреляет – я в безопасности.
Другое дело, что будет, когда эта закованная в сталь махина подойдёт поближе…
Бам-бам-бам-бам!
Дуду-ду!
Не понял.
Последний звук немного выбивался из канонады пулемётной очереди. Как будто… Как будто кто-то стучал по моему щиту…
Дуду-ду!
– …стите …ня!
Бам-бам-бам-бам-бам!
Выглянув с левой стороны щита, я посмотрел на багажник и удивлённо покачал головой. Звук совершенно точно доносились оттуда.
Неужели Серебряные засунули кого-то в багажник?
Дуду-ду!
– …му …орю! …стро …крыл …тот…суров …ажник!
Я, немного поколебавшись, только хотел было открыть «этот ксуров багажник», как внезапно наступила тишина.
Ну как тишина…
Где-то слева орал Аллоний, с той же стороны кто-то рычал, но главное – прекратился свинцовый дождь.
Не теряя времени даром – кто его знает, сколько длится перезарядка? – я пружинисто поднялся на ноги, вскидывая перед собой Ураган.
Поймал в прицел сияющий шлем рыцаря и…
Умц! Умц! Умц!
Бах! Бабах! Гдадах!
Снаряды легли кучно, и голова воина исчезла в облаке взрывов.
Я, помня про особенность Урагана, с каждым спуском уводил ствол ниже и левее.
Умц!
Четвёртый снаряд я отправил на всякий случай, взяв прицел ещё ниже.
Бабах!
Дуду-ду!
– …устите…ня…т…да!
Да, в багажнике совершенно точно кто-то был.
– Гарлух, это ты чем его? – удивлённо протянул Аллоний, без устали размахивая руками.
Перед ним мерцала дымчатая плёнка, из которой лезло что-то большое и… головастое?
– Это не я! – крикнул в ответ Гарлух, напряжённо выставив руки перед собой. – Ал, я больше не могу держать портал!
Перед ним тоже мерцала дымка, вот только она была грязнее и меньше, что ли?
И из неё уже выскочил и сейчас весело нёсся в сторону рыцаря… самый настоящий чёрт.
Волосатый, с вилами наперевес, на острие которых потрескивал электрический разряд.
А Серебряные-то реально демонологи! Не знаю, как они это делают без магии, но Гарлух только что на моих глазах призвал беса!
А заодно и прикрылся порталом от свинцового града…
Интересно, пули залетают в портал?
Я покосился налево и наткнулся на злобный взгляд кровожадных алых глаз.
– Хорошая собачка, – просипел я, глядя на… цербера?
По крайней мере, при взгляде на здоровенную трёхголовую псину, застрявшую в портале, ничего другого на ум не приходило.
Церберу, в отличие от чёрта, досталось серьёзно.
Центральная голова безвольно висит на груди, левая лапа и мощные плечи разорваны выстрелами, но ярости у собачки оставалось на десятерых.
– Ррррррр! – зарычав, цербер рванулся вперёд и всё-таки вывалился из портала, который тут же схлопнулся.
Причём правая его голова не мигая смотрела на меня, а левая… на Аллония.
– Ацо гимо! Взять его!
Цербер недовольно зарычал, но ослушаться, видимо, не сумел.
Фьюююююють!
Опс!
Я только успел присесть за щит, как воздух вновь вспороли свинцовые пчёлы.
Бам-бам-бам-бам-бам!
Дуду-ду!
– …а …айте …не …йти!
Дико хотелось посмотреть, нанёс ли я вообще хоть какой-то урон рыцарю, но жить хотелось сильнее.
А пули, свистящие по бокам от щита и попадающие в верхнюю его кромку, напрочь отбивали любопытство.
Да и не мешало бы перезарядить Ураган…
– Что с пацаном? – крикнул Аллноний.
– Да плевать на него! – судя по звуку, Гарлух упал на землю и закатился под паромобиль.
На мой взгляд, не самое удачное решение, но лучше, чем ловить пулемётные очереди.
Бам-ба-ба-ба-бабам!
– Ксуров паладин! – порычал Аллоний. – Откуда он здесь взялся?!
– Да плевать! Может, пентаграмму?
– Нет! Только не её! Давай вторые малые врата!
– Да они даже выбегать не успевают!
– Тогда шестой амулет! Там рогач!
– Он в бардачке…
– Да чтоб тебя древние…
Что Аллоний хотел пожелать Гарлуху, я так и не узнал.
Старший дознаватель внезапно забулькал, и с его стороны послышался предсмертный хрип.
– Ал! – дико закричал Гарлух. – Ну держись, крыса стальная!
Судя по всему, Аллоний поймал рикошет, а Гарлух решил всё-таки воспользоваться пентаграммой.
Класс!
Впереди закованный в стальной доспех паладин с пулемётом. А под боком впавший в истерику демонолог, который собирается вызвать кого-то явно нехорошего…
Вот и выбирай, что делать дальше…
Дуду-ду!
– …а …стие…ня!
Да ещё и пленник в багажнике…
Почему пленник? Да потому что я не знаю ни одного человека, который бы по своей воле согласился ехать в багажнике. Ещё и по такому бездорожью…
Кстати, багажник не выглядит большим, и всё это наводит на неприятные мысли…
Взрослый там точно не поместится, а значит…
Ба-ба-ба-ба-бабам!
Дождавшись повторной тишины, я аккуратно высунулся с правой стороны.
Паладин выглядел неважно.
Сверкающие доспехи превратились в сплошное пятно копоти, а из-под шлема сочилась кровь.
В нескольких шагах от паладина валялась разорванная тушка беса, чуть дальше груда нашпигованного свинцом мяса – цербер тоже не сумел добежать до стрелка.
Сам паладин дрожащими руками перезаряжал пулемёт.
Я перевёл взгляд на Серебряного.
Гарлух лежал за колесом, полускрытый под дымящимся паромобилем.
Судя по его телодвижениям, он пытался достать что-то из-за пазухи, но у него не получалось.
По уму ему нужно было выкатиться из-под машины и без проблем вытащить амулет или свиток, но Серебряный предпочёл свинцовому граду временное неудобство.
– Есть! – негромко воскликнул Гарлух, а в его неудобно вывернутой руке блеснула блестящая пластинка.
И, судя по моему чутью, эта пластинка была гораздо опаснее стоящего у леса паладина.
Чутьё Воина меня ещё ни разу не подводило, и я властно приказал:
– Замер!
– Ты… Ай, ксуры тебя сожри! – Гарлух долбанулся головой о кузов, в попытке вывернуть голову назад и посмотреть на меня. – Ээээ, ты чего?
Может, у Серебряных служили отморозки и садисты, но точно не глупцы.
