— Чжун Ли не просто умна, она самая способная ученица в нашей начальной школе. У детей из городских школ в Чеджу больше возможностей, но, по моему мнению, Чжун Ли по силам выиграть общий конкурс.
Такая похвала могла бы напомнить дочери о скромности, но Чжун Ли тут же спросила:
— Мама, если я выиграю, ты купишь мне велосипед?
Я ответила почти не задумываясь:
— Ни к чему тебе велосипед. Все знают, что от велосипеда у девочек бывает большая попа.
Доктор Пак удивленно приподнял брови, а на Чжун Ли мой аргумент вообще не произвел впечатления.
— Но разве мне не полагается награда за победу? — упорствовала она.
Награда? Я почувствовала, как во мне вскипает возмущение. Доктор Пак, заметив это, вежливо сменил тему:
— Вы сами поймали кальмара, который вон там висит? Если да, то расскажите, пожалуйста, как его сушат.
После обеда пришла Ван Сон и увела моих дочерей на ежевечернюю прогулку. Учитель О ушел вместе с ними, а До Сэн вернулась в маленький дом, взяв с собой Кён Су. Я стала расспрашивать доктора Пака о жизни в Сеуле, а он старался побольше узнать о традициях хэнё. Все шло неплохо и даже прекрасно. Доктор как раз собирался уходить, когда в дом вбежала Мин Ли с воплем:
— Мама, иди скорее!
Я натянула сандалии и побежала за ней. Доктор Пак тоже поспешил за нами. Все вместе мы вышли на главную площадь. Чжун Ли лежала на земле, а руки и ноги у нее застряли в деталях велосипеда. Она тихо плакала. Ё Чхан присел над ней. Ну конечно, сын Ми Чжа со своим велосипедом и моя дочь. Меня накрыло волной гнева.
— Отойди от нее, — рявкнула я.
Юноша попятился, но не ушел. Я присела рядом с Чжун Ли.
— По-моему, я руку сломала, — жалобно сказала она.
Я попыталась поднять велосипед, и дочь вскрикнула от боли.
— Так, подержите ее руку, — распорядился доктор Пак, — а мы с мальчиком снимем велосипед. — Он сделал Ё Чхану знак подойти.
— Это я виноват, — признался тот.
— Потом разберемся, — отмахнулся доктор Пак. — Сейчас главное ей помочь, согласен? Ты готов?
Пока они снимали с Чжун Ли велосипед, ее старшая сестра плакала и бормотала себе под нос:
— Ох, простите, простите, простите!
Бледная как луна Ван Сон стояла неподалеку, прислонившись спиной к главному дереву нашей деревни.
— Отвезу девочку в больницу Чеджу, — решил доктор Пак, как только мы высвободили Чжун Ли.
— Я тоже поеду, — сказала я.
— Разумеется. И остальные могут с нами, если хотят, — предложил он. — Места хватит.
Я подозвала Мин Ли и Ван Сон, а потом, покидая площадь, оглянулась на Ё Чхана. Он стоял сгорбившись и опустив голову.
* * *
В больнице Чеджу я раньше не бывала. Тут ярко светило электричество, по коридорам сновали медсестры и доктора в белых халатах. Чжун Ли усадили в инвалидное кресло.
— Как Клару, — сказала она, слабо улыбнувшись. Потом медсестра покатила кресло прочь по коридору, и моя дочь скрылась из виду.
— Перелом несложный, — успокоил меня доктор Пак. — Не стоит тревожиться.
Я закрыла глаза и постаралась взять себя в руки. Ему было не понять, каково мне видеть, что моя девочка пострадала по вине сына Ми Чжа. Хуже того: наверняка Ё Чхан учил Чжун Ли ездить на велосипеде, чтобы подобраться к ее старшей сестре. Меня жгло болью воспоминание о том, как часто мы с Ми Чжа мечтали о свадьбе ее сына и моей дочери. Ну уж нет, никогда.
Вскоре в комнату ожидания пришла медсестра и отвела нас к Чжун Ли. Рука удочери была в гипсе, щеки побледнели. Вид нашей компании озадачил врача: мужчина в западном костюме, явно не местный, и мы — две шестнадцатилетние девушки, девочка помладше и я — в типичных островных нарядах: штанах, туниках и шарфах из крашенной хурмой ткани.
— Чжун Ли говорит, что она из семьи хэнё, — сказал врач. — Не беспокойтесь, травма быстро заживет. Когда придет время, девочка сможет нырять вместе с вами.
Пока мы ехали обратно в Хадо, атмосфера в машине сгустилась до крайности. Я молча смотрела в окно. Улицы почти опустели, но кое-где прогуливались парочки. Бары и уличные прилавки с жареной свининой были подсвечены неоновыми огнями. Город теперь казался куда более современным, хотя большинство домов все еще строили по-старому, из камня и соломы.
Доктор Пак подъехал как можно ближе к моему дому, выключил двигатель и открыл дверцу, собираясь нас проводить. Я сказала:
— Спасибо вам за доброту и помощь, но дальше мы сами доберемся. Увидимся завтра в обычное время.
Чжун Ли придерживала свободной рукой руку в гипсе. Мин Ли и Ван Сон шагали впереди, держась за руки. Когда мы дошли до нашего дома, Ван Сон сказала:
— Простите меня.
— Я поговорю завтра с твоей матерью, — предупредила я.
Ван Сон и Мин Ли переглянулись, а потом Ван Сон зашагала прочь, а я почувствовала укол боли, вспомнив о своей лучшей подруге.
Когда мы с дочерями вошли во двор, сын и свекровь дожидались нас на ступенях маленького дома.
— Приходил Ё Чхан и рассказал нам, что случилось, — объяснила До Сэн. — Как ты себя чувствуешь, малышка?
— Да ничего, — ответила Чжун Ли. Голос ее звучал тихо и глухо.
— Пусть Кён Су сегодня останется у вас, — попросила я свекровь. — Хочу с девочками поговорить.
Сын вскочил на ноги.
— Но я тоже хочу послушать…
До Сэн усадила его обратно.
Как только мы с девочками зашли в большой дом, я повернулась к Мин Ли.
— У тебя был от меня секрет. — Вот и все, что я сказала, и стала ждать ответа.
— Он так и остался бы секретом, если бы Чжун Ли не упала, — призналась она.
— Ты винишь младшую сестру? — возмутилась я.
Не успела Мин Ли ответить, как Чжун Ли заявила:
— Нам нравится Ё Чхан, и я хотела научиться…
— Нам? — Я снова повернулась к старшей дочери, которая густо покраснела.
— Это Чжун Ли хотела научиться ездить на велосипеде! — попыталась оправдаться Мин Ли. — И попросила Ё Чхана ей помочь.
— Она ребенок, — отрезала я, — а вот тебе пора бы уже понимать, что к чему. Если я сказала нет — значит, нет. Но тут дело не только в велосипеде, правда? Предупреждаю тебя: держись подальше от Ё Чхана.
Мин Ли рассмеялась.
— Как? У нас маленькая деревня, и…
Я перебила:
— Тебе многое дано: еда, учеба. У тебя такая легкая жизнь, что даже месячные начались рано. Если станешь делиться любовью с Ё Чханом, то можешь забеременеть, — серьезно предупредила я, а потом добавила самую страшную угрозу, которую только можно придумать на острове, где нет нищих: — Смотри, дело кончится тем, что тебе придется просить милостыню.
Дочь склонила голову набок. Мне казалось, что я прямо-таки вижу, как в голове у нее крутятся мысли.
— Между нами ничего такого нет, — заявила она наконец.
— Он мальчик, а ты девочка…
— Я знаю Ё Чхана всю жизнь. Он мне как брат.
— Но Ё Чхан тебе не брат. Он мальчик…
— Мама, мы не занимаемся сексом.
Я была так ошарашена, что застыла с раскрытым ртом. Конечно, я именно на это намекала, но не ожидала, что дочь ответит вот так прямо, особенно перед младшей сестрой. Пытаясь прийти в себя, я переключилась на Чжун Ли:
— И тебе тоже Ё Чхан не брат. И не друг. Держись от него подальше.
Чжун Ли опустила глаза.
— Постараюсь.
— Этого мало, — настаивала я. — Чтобы ты осознала серьезность положения, завтра не пойдешь к ученым.
— Но…
— Давай-давай, говори. За каждое слово просидишь дома лишний день.
На следующее утро Чжун Ли немножко поныла по поводу несправедливости наказания, но я возразила, что надо было думать, прежде чем садиться на велосипед. Потом мы с Мин Ли и До Сэн вышли из дома. На олле мы встретились с Ку Сун и ее дочерью. Ван Сон еще раз извинилась за свою роль во вчерашнем происшествии. Глаза у нее опухли от слез, а обычно розовые щеки совсем побелели. Видя, как она переживает, я сказала:
— Спасибо, Ван Сон. Похоже, ты осознаешь свою ответственность лучше моих дочерей.