— Здесь, госпожа. Роб Всякограб, госпожа. Оченно просим вас не превращать мя во что-нить дивовидное, госпожа!
— Ты говорил, что у нее есть коробка с сувенирами. Сию минуту принеси ее сюда. У меня были опасения, что это случится. Как я ненавижу прибегать к такому способу!
Сильные руки взяли Тиффани за плечи и развернули. Она поглядела в расплывающееся лицо. Голубые глаза пристально смотрели на нее. Они сияли во мгле, как два сапфира.
— Как тебя зовут, Тиффани? — спросил голос.
— Тиффани!
Глаза впились в нее. — Вот как? Правда? Спой мне первую песню, которую ты выучила, Тиффани! Пой!
— Хзан, зана, м’таза…
— Стоп! Этой песне на меловых холмах не учат! Ты не Тиффани! Сдается мне, ты та королева из пустыни, что отравила двеннадцать мужей скорпионовыми сэндвичами! Мне нужна Тиффани! Прочь в тьму!
Все вокруг снова расплылось. Сквозь туман до нее доносился приглушенный разговор и она услышала, как тот голос сказал: — Может быть, это поможет. Как тебя зовут, пиктси?
— Ужасен Велик Билли Подбородище Нак Мак Фигл, госпожа.
— Ты слишком мал, а?
— Только для моего роста, госпожа.
Тиффани снова стиснули за плечи. Голубые глаза засверкали.
— Что означает твое имя на Древнем Наречии Нак Мак Фиглов, Тиффани? Думай…
Знание всплыло из глубин ее сознания, разгоняя туман. Оно прорвалось сквозь протестующие голоса и подняло ее выше досягаемости призрачных рук. Облака впереди расступились.
— Мое имя означает — Земля Под Волной. — сказала Тиффани и повалилась вперед.
— Нет, нет, ни в коем случае, только не это. — сказала фигура, подхватившая ее. — Хватит с тебя сна. Хорошо, ты знаешь, кто ты есть! А сейчас надо проснуться и заняться делами! Ты должна быть Тиффани изо всех своих сил, и от этого зависит, оставят ли тебя в покое другие голоса. Хотя, наверное, сэндивичи тебе лучше пока не делать.
Тиффани чувствовала себя лучше. Она смогла назвать свое имя. Крики в ее голове стихли, но они еще продолжали бормотать и это мешало ясно мыслить. Но, по крайней мере, она могла все четко видеть. Фигура, одетая в черное, не была высокой, но она так хорошо притворялась таковой, что одурачивала большинство людей.
— Ох… вы… Госпожа Ветровоск?
Госпожа Ветровоск мягко подтолкнула ее в кресло. С каждой поверхности в кухне за Тиффани наблюдали Нак Мак Фиглы.
— Да, это я. Ну и беспорядок здесь у нас. Сейчас мы отдохнем минуточку и затем встанем и примемся…
— Доброе утро, леди. Эээ, как она?
Тиффани повернула голову. В дверях стояла мисс Левел. Она была бледной и опиралась на палку.
— Я лежала и думала: — с какой стати я должна валяться и жалеть себя. — сказала мисс Левел.
Тиффани встала. — Мне так… жаль… — начала она, но мисс Левел рассеяно махнула рукой.
— Не твоя вина. — сказала она, тяжело усаживаясь у стола. — Как ты? И, если уж на то пошло, кто ты?
Тифани покраснела. — По моему, все еще я. — пробормотала она.
— Я прилетела ночью и занялась мисс Левел. — сказала госпожа Ветровоск. — И тебя стерегла тоже, девочка. Ты разговарила во сне, вернее, Сентимент Суетон — то, что осталось от него, говорило. Этот старый волшебник оказался довольно полезным, если учесть, что он не более, чем сгусток воспоминаний и привычек.
— Я не понимаю причем тут волшебник, — сказала Тиффани. — И пустынная королева.
— Не понимаешь? — спросила ведьма. — Видишь ли, роитель собирает людей. Пытается усилить себя ими, можно и так сказать; использует их мозги, чтобы думать. Сотни лет назад доктор Суетон изучал их и сделал ловушку, чтобы поймать одного из них. Но вместо этого он сам оказался пойманым, глупец. Роитель убил его, в конце концов. Он всех их убивает рано или поздно. Люди сходят с ума и забывают, что делать нельзя. Но роитель хранит что-то вроде… бледной копии существ, что-то вроде живущих воспоминаний… — она поглядела на озадаченную Тиффани и пожала плечами. — Что-то вроде призраков.
— И роитель оставил призраки в моей голове?
— Скорее призраки призраков. — ответила госпожа Ветровоск. — Что-то такое, для чего мы может и не имеем слова.
Мисс Левел содрогнулась. — Слава Богам, ты избавилась от него. — с дрожью в голосе проговорила она. — Кто-нибудь хочет выпить чаю?
— Ага, предоставьте энто нам! — завопил Роб Всякограб, подскакивая на месте. — Вулли Валенок, ну-ка бери хлопцев и завари чаек для леди!
Фиглы загремели посудой.
— Спасибо. — бессильно проговорила мисс Левел. — Я чувствую себя такой неуклюжей… Что? А разве вы не перебили все чашки, когда мыли посуду?
— Ох, айе, — жизнерадостно ответил Роб. — Но Вулли нарыл кучу старых чашек, что были заперты в буфете…
— Это очень ценный фарфор, подаренный мне очень дорогим другом! — вскричала мисс Левел. Она вскочила и кинулась к раковине. С удивительной скоростью для наполовину умершей, она отобрала у изумленных пиктси чашку, чайник и блюдце, и подняла их как можно выше.
— Кривенс! — сказал Роб Всякограб, уставившись на посуду. — Вот энто я называю настоящим каргованием!
— Я прошу прощения за грубость, но они очень много значат для меня! — ответила мисс Левел.
— Мистер Всякограб, ты и твои парни, отойдите от мисс Левел и замолчите! — быстро встряла госпожа Ветровоск. — Не смейте мешать мисс Левел заваривать чай!
— Но она держит… — в изумлении сказала Тиффани.
— И ты, девочка, тоже. Пердоставь ей самой заниматься чаем! — отрезала ведьма.
— Айе, но она держит чайник без… — заговорил кто-то.
Старая ведьма резко повернулась к говорящему. Фиглы отпрянули, словно деревья, согнутые ураганом.
— Вулли Валенок, — холодно сказала она. — В моем колодце как раз есть местечко еще для одной лягушки, правда у тебя даже лягушачьих мозгов нет!
— Хахаха, энто чиста правда, госпожа, — ответил Вулли Валенок, гордо выпячивая подбородок. — Тут-то я вас поймал! У меня мозг как у жука!!
Госпожа Ветровоск пристально поглядела на него, затем снова повернулась к Тиффани.
— Я превратила кого-то в лягушку! — сказала Тиффани. — Это был такой кошмар! Он не поместился весь в лягушку и осталось что-то вроде огромного розового…
— Ну что уж сейчас об этом говорить. — сказала госпожа Ветровоск таким спокойным и будничным голосом, что он прозвенел, как колокольчик. — Тебе наверное здесь все кажется не таким как дома, а?
— Что? Да, дома я никогда не превращала… — удивленно начала говорить Тиффани, но тут она заметила, что ведьма яростно делала круговые движения рукой над коленями, что должно было означать: Продолжай, будто ничего не происходит.
И поэтому они как ненормальные болтали об овцах. Госпожа Ветровоск сказала, что овцы дают очень много шерсти и Тиффани ответила, что это правда, просто чрезвычайно много. И госпожа Ветровоск согласилась, что именно это она о них и слышала — чрезвычайно много шерсти… и все это время глаза всех пристуствующих были обращены на мисс Левел…
… которая заваривала чай в четыре руки, двух из которых больше не существовало, и не осознавала это.
Черный чайник проплыл через комнату и наклонился над заварником. Чашки, блюдца, ложки и сахарница целенаправленно двигались над столом.
Госпожа Ветровоск наклонилась к Тиффани.
— Я надеюсь, ты по прежнему чувствуешь себя… собой? — прошептала она.
— Да, спасибо. Вернее, я могу… что-то вроде… чувствовать их, но они не мешают… эээ… рано или поздно она осознает… так ведь?
— Очень интересная штука, ум человека. — прошептала старая ведьма. — Однажды мне пришлось ухаживаь за беднягой, которого придавило деревом. Он потерял обе ноги ниже колен и ему пришлось сделать деревянные ноги. Их сделали из того самого дерева, что, я полагаю, может служить некоторым утешением, и он неплохо с ними управлялся. Но я помню, как он говорил: — «Госпожа Ветровоск, я до сих пор могу время от времени чувствовать пальцы своих ног». Будто голова не хочет принять то, что произошло. И мисс Левел, она не то чтобы… начать с того, что она не из тех людей, что можно встретить каждый день, то есть, она привыкла работать с парой рук, которых она не могла видеть…
