Это было время, говорят,

Когда хвост верблюда касался земли,

Когда рога горного козла задевали небо.

Ааа —

Духов было миллионы,

Богов было десять тысяч.

Ааа —

Если пускались в путь На высокий Алтай

В первый день прибывающего месяца,

Занимаясь охотой,

Добывая дичь —

С богатой добычей,

Счесть ее невозможно —

Возвращались домой

Только в последний день убывающего месяца. —

Вот каким было, говорят, то время!

17. Хан Тёгюсвек

Ааалаяниий! В давнее, давно ушедшее время жил бег Хан Тёгюсвек. И были у этого Хан Тёгюсвека богатырь Тайваган Улаан Баатыр, ни разу не побежденный Красный боец, и знатная жена Тойлу Гоо, Сияющая, как зеркало, — вот какой это был бег!

В уже немолодые годы пришлось ему взять себе еще одну жену. Однажды среди ночи на то место, где девять раз перекрещиваются жерди дымового круга его юрты ^[79], сел и закаркал ворон. Он кричал два-три дня подряд, и бег подумал: «Что бы это значило?»— и взял Птичью книгу, есть такая Птичья сутра ^[80], взял он ее, заглянул, а там говорилось: «Этому мужчине следует теперь жениться».

И, решив поехать на поиски жены, задумался Хан Тёгюсвек: как бы уехать так, чтобы этого не заметили ни в аиле, ни во всех его владениях? И все думал он: «Где же она, та земля, откуда я должен привезти себе супругу? Где же страна, куда мне надо поехать?» А был этот Тёгюсвек человеком, который едет всегда прямо на север.

«Теперь люди узнают об этом», — подумал он. А если бы люди это узнали, они не дали бы Хан Тёгюсвеку уехать. Хан Тёгюсвек был такой человек, что умел сам волшебством вызывать своих коней — Большого соколино-серого со звездой на лбу и Малого соколино-серого со звездой. По вечерам он подзывал этих соколино-серых коней со звездами, подвязывал языки им обоим — Большому и Малому — и отпускал их на волю. Этих коней невозможно было привязать у всех на виду и невозможно было привязать их тайно, поэтому он и подвязывал им языки и отпускал их на волю. Несколько дней и ночей паслись они на воле. А потом он привел одного из своих коней и осмотрел его, и оказалось, что конь в хорошей форме — он достаточно поголодал, живот его втянулся.

«Как же мне выбраться вместе с конем?»— думал он. Чтобы не разбудить своих людей, он потихоньку взял свое седло и чепрак и прокрался из юрты тайно от своей семьи.

Выехал Хан Тёгюсвек на своем Большом соколино-сером коне со звездой на лбу, ведя на поводе Малого, со словами: «Ну, где же твой север?»

Скакал и скакал себе Хан Тёгюсвек. Как только супруга Хан Тёгюсвека Тойлу Гоо встала утром, она закричала:

— Нет Хан Тёгюсвека! Куда же он делся?

Стала она расспрашивать и тех людей, и этих — никто не видел нашего Хан Тёгюсвека. Да, этот Хан Тёгюсвек исчез. Что же теперь делать?

Одному слуге, находившемуся в юрте, — а звали его Джээрен Джилбирти — сказала жена Хан Тёгюсвека, супруга его Тойлу Гоо:

— Приведи мне богатыря Тайвзган Улаана! Скажи, что я велела ему прийти ко мне!

С такими словами послала она, значит, своего слугу Джээрена Джилбирти. А потом Джээрен Джилбирти вернулся и привел богатыря Тайваган Улаана. Тот пришел. И она рассказала богатырю:

— Вот, так-то и так-то, сегодня ночью исчез твой старший брат. Я даже не представляю себе, куда он мог деться. Нигде его нет, и никто его не видел. Я искала его повсюду и не нашла. Выследи-ка его, своего Хан Тёгюсвека!

Стал он разыскивать его след, и с какого-то места след его вел прямо на север, здесь нашел он и отпечатки копыт обоих его коней.

— Хорошо, — сказал он, — по этому следу мы и отправимся!

Оба, супруга нашего Хан Тёгюсвека Тойлу Гоо и его богатырь

Тайваган Улаан, отправились по следу за ним вдогонку.

Приехали они в незнакомую местность, огляделись и увидели, что вдали, посреди степи, скачет Хан Тёгюсвек, и вьется за ним тонкая, как нить, полоска пыли.

Помчались они галопом вслед за ним, желая догнать Хан Тёгюсвека. Оглянулся Хан Тёгюсвек и увидал догоняющих его богатыря Тайваган Улаана и свою супругу.

«О, это никуда не годится! То, что я задумал, теперь мне не удастся!»— думал Хан Тёгюсвек и злился, злился в глубине души.

«Да, недаром говорится: когда жена гонится за мужем, то задуманное ему не удастся. Ну хотя бы богатырь Тайваган Улаан был один!»— думал Хан Тёгюсвек и продолжал сердиться. И когда его супруга стала к нему приближаться, он выхватил свой меч, которым, уезжая, опоясал себя, и стал точить его о девятислойную подметку своего сапога. А потом в гневе воскликнул Хан Тёгюсвек:

— Я разрублю ее вместе с лошадью!

Богатырь же Тайваган Улаан скакал рядом с женой брата, своей золовкой, — он знал, что тот нападет на нее.

Вот Хан Тёгюсвек приблизился и взмахнул мечом, но только он хотел нанести ей удар по голове, как богатырь Тайваган Улаан подставил свою распростертую ладонь, и наш Хан Тёгюсвек, старый человек, не только не смог рассечь свою жену, но чуть не сломал себе плечо — словно по камню ударил он. Он нападал еще три раза, и только после этих трех попыток удалось богатырю Тайваган Улаану утихомирить своего старшего брата Хан Тёгюсвека.

— Ну, хватит тебе сердиться! Пусть перейдет на нас твой гнев! Куда это ты отправился? Что ты там узнал? Что ты там увидел? — говорил герой Тайваган Улаан Хан Тсгюсвеку.

А Хан Тёгюсвек отвечал на это:

— Теперь мое намерение не осуществится! Если уж нельзя было иначе, почему ты не поехал один, почему явился вместе с моей супругой? — так говорил Тайваган Улаану Хан Тёгюсвек.

— Если нужно уехать, то, конечно, следует уехать! И все же разве нельзя было уехать, предупредив нас? Мы не знали, живы вы или умерли, ничего не знали, куда вы пропали!

Поговорили они, и Хан Тёгюсвек рассказал ему все о карканье ворона и О том, что в назначенный срок он должен был отправиться в путь.

— Вот каковы мои дела. Я должен взять еще одну супругу, там, впереди, страна, которая мне суждена, — говорил он. — Меня посетил вестник — ворон.

И, сказав это, Хан Тёгюсвек ускакал.

А супруга его вместе с богатырем Тайваган Улааном вернулись домой.

— Стань теперь хозяином нашей страны! Я вернусь только через столько-то месяцев и столько-то лет! — сказал Хан Тёгюсвек и ускакал.

Ехал он, ехал и, когда приехал на берег большой реки, увидал, что по долине, в изгибе реки, петляя, бегает черная лиса. И подумал он: «Ну, погоди, эту черную лису я застрелю! Красивая лиса, из нее получится прекрасный обшлаг на рукав!»

Хан Тёгюсвек вытащил из колчана стрелу и бросился за лисой. Потом он прицелился в эту лису стрелой, вложенной в лук, и выстрелил. Когда он выстрелил, лиса исчезла, и стрела ударилась о землю, подняв столб пыли. А лиса пропала. Не было ни убитой лисы, ни убегавшей.

«Ого! Куда же делась эта лиса? — думал он, глядя то туда, то сюда. — Исчезла! Вот оно что! Это — знамение того, что задуманное мне не удастся, так как жена погналась за мной! Даже лиса моя, которую я хотел застрелить, исчезла!»— сказал себе Хан Тёгюсвек. Он накинул петлю кнутовища на стрелу, торчащую из земли, и вытащил ее — стрела была из тех, какие называют «закаленными стрелами». Постучав «закаленной стрелой» о луку своего седла, он заткнул ее за пояс и поехал дальше. Раньше под седловиной был зазор — так называемый гонгу. Хан Тёгюсвек скакал себе и скакал, а под ним раздавались какие-то звуки, будто рядом С ним кто-то вскрикивал. Удивился он. Прислушался: что-то кричало прямо под ним. Он нагнулся и заглянул под свое седло в гонгу и увидел, что туда забралась тощая черная лиса, она лежала там и глядела прямо на него.