Противопоставляемые точки зрения излишне категоричны: вряд ли в сообщество царило равноправие, термин socielas многозначен — он может подразумевать и союз и договор о вассалитете^[245]. Трудно допустить также, что протоболгары подвергли разорению, изгнав из центра, множество славян: и столицу они основали в славянском селе Плиска, и в самой Плиске и в ее округе обнаружены следы пребывания славян и в VIII, и в IX в.^[246]

Общественно-политические связи протоболгар и славян в «Болгарии» были более тесными и многообразными, чем отношения славян и аваров в хаганате. Основные отличия Болгарии от хаганата состояли, видимо, в том, что протоболгары и после переселения на Балканы не составляли, как авары, господствующего в целом этноса (в их среде так же быстро, как и среди славян, развивался процесс имущественной и социальной дифференциации). Большинство протоболгар, хотя и сохраняли на первых порах кочевой быт, были заняты производительным трудом, что было менее свойственно аварскому ядру хаганата; протоболгары стали рано, проживая в тесном общении со славянами, переходить к оседлости — авары же оставались кочевниками почти до гибели их хаганата. Болгария по своей политической структуре была уже в конце VII в. более развитым объединением, чем Аварский хаганат. Синтез общественных систем аваров и местных земледельцев практически отсутствовал^[247], политические формы господства не получали развития: почти за два с половиной века истории хаганата авары не основали ни одного города или крепости.

Существенны были отличия Болгарии и от «варварских королевств» Западной Европы. Как и государство франков, Болгария была образована в результате вторжения иноплеменников, уступавших автохтонам и по численности и по зрелости общественной структуры. Однако в противоположность протоболгарам франки, как и завоеванные ими галло-римляне, были также земледельцами, принадлежали в целом к одному хозяйственно-культурному типу. В синтезе общественных структур завоевателей (франков) и завоеванных (галло-римлян) франкские институты и в социально-экономической сфере не только не уступали по значению галлоримским, но и играли ведущую роль.

В славяно-протоболгарском обществе синтез имел место и в социально-экономической области (здесь все большую роль играли земледельцы-славяне), а в военно-политической. Все известные протоболгарские институты власти имеют исключительно отношение к военно-административной сфере, в которой еще по выделились функции гражданского управления. Все эти институты связаны с тюркской кочевнической традицией, с руководством военизированным бытом вооруженного народа. Неразвитость органов управления и обусловила специфику государства, в котором часть Славиний и протоболгарские станы жили по соседству, но обособленно, автономно регулируя отношения внутри своих этнополитических организмов^[248].

В политике Аспаруха по отношению к союзу «Семь родов» проявился, возможно, еще один аспект — стремление ослабить мощь союза, отделив от него северов. Князья Славиний в источниках более не называются «рексами» («рексом» стал хан), а именуются только «архонтами». Они участвовали во главе подчиненных им ополчений в военных предприятиях хана и охраняли границы. Об организации власти внутри Славиний и протоболгарских станов, а в особенности — форм эксплуатации подвластного князьям и боилам (протоболгарской аристократии) населения, как и форм налогов и отработок в пользу центральной власти, источники не содержат никаких известий.

Одной из первых мер Аспаруха было создание укрепленного лагеря (одновременно зимовища и резиденции), как он поступил, едва обосновавшись и в Онгле. Однако к югу от Дуная, в новых условиях, создаваемый на месте славянского поселения Плиски ханский аул имел грандиозные масштабы: его общая площадь достигала 23 кв. км. Резиденция планировалась по кочевой традиции в виде двух концентрических «трапеций»; центральную занимала ставка хана, а внешняя предназначалась как убежище для шатров соплеменников и для стад скота. Сами же укрепления, как и жилища хана и языческие святилища, не имели аналогий ни в Великой Булгарии, ни в Аварском хаганате. Прежде всего — это огромные размеры сооружения: внешний глубокий и широкий ров, за которым возвышалась насыпь, имел протяженность почти в 21 км (до 7 км западная и восточная стороны, 3,9 — северная и 2,7 — южная). Внутреннее укрепление составляло по периметру около 3 км. Резиденция хана и бытовые помещения были возведены из камня. Были построены также неведомые ранее протоболгарам баня, два бассейна и цистерна-водохранилище (ИБ, 2, с. 181 и сл.).

Кроме этого лагеря в окрестностях Плиски имеются следы еще двух крупных аулов. Остатки станов-зимовищ меньших размеров обнаружены и в других районах Малой Скифии. Даже если не принимать в расчет земляных, тянувшихся на десятки километров укреплений на севере, северо-востоке и западе Болгарии (их датировка дискуссионна), ясно, что столь грандиозное строительство уже в первое время после основания государства потребовало значительных средств и подневольного труда огромного числа людей в течение продолжительного времени. Следовательно, существовали и организационные формы и система принуждения. Маловероятно, чтобы все это Аспарух осуществил только силами своих соплеменников. Напротив, более правдоподобно, что главную роль в этом сыграли славянские подданные, принуждаемые к отработочным повинностям и к поставкам натуральных взносов в пользу центральной власти. Оказались в подобном положении, конечно, и местное автохтонное население, а также недавние пленники-византийцы: строительство ханского дворца, бань, цистерны, бассейнов совершалось квалифицированными людьми^[249].

Иначе говоря, уровень централизованной эксплуатации масс трудового славянского и протоболгарского населения существенно повысился уже в конце VII в. Практиковавшиеся внутри Славшим и протоболгарских родоплеменных коллективов в качестве обычая поборы в пользу хана, вождей, боилов, а также обязанность участвовать в строительстве святилищ и оборонительных сооружений стали, видимо, устойчивой традицией еще до 680 г. Именно поэтому теперь их удалось превратить в регулярные повинности. В условиях внутренней автономии подчинение верховной власти хана не означало ослабления власти славянских князей — эта власть, напротив, обретала официальную санкцию и могла быть энергично поддержана из центра.

Предложенная трактовка вопроса об организации экономической базы центральной власти в Болгарии на рубеже VII–VIII вв. находит подкрепление в условиях мирного договора 716 г. с Византией. Согласно одному из пунктов «торговцы каждой страны должны располагать грамотами и печатями, [у не обладающих печатями следует отнимать] имеющееся и зачислять на государственные счета» (Феоф., с. 285). Обязательство было взаимным — оно прямо свидетельствует о наличии в Болгарии центрального казначейства, о том, что межгосударственная торговля со стороны Болгарии (как и в Византии) находилась под контролем ханской власти и что славянская и протоболгарская знать была весьма заинтересована в византийском рынке. Отправляясь в империю, купцы представляли интересы главы государства, членов его семьи и крупнейших представителей знати. Подобное явление было характерно и для других раннефеодальных государств. Договоры Древней Руси с империей в первой половине X в. также содержали процитированные выше статьи^[250]. Ввозимый в Византию товар состоял из различных видов сырья и продуктов (меха, леи, кожи, шкуры, мед, воск, соленая рыба, икра). Вывозились также рабы и скот. Подавляющую массу этих товаров составляли взносы (дань) с трудового населения.

Нет оснований думать, что договор 716 г. имеет в виду какие-то принципиально иные отношения в Болгарии. Создание же государственной казны, организация пограничной службы, содержание отрядов из профессиональных воинов в центре и т. и. предполагали появление регулярно функционирующих органов власти, системы учета и контроля, аппарата насилия и судопроизводства. Органы управления кочевой ордой были не пригодны к выполнению этих многообразных функций, и их трансформация, по-видимому, началась очень рано — из органов военного руководства кочевников они становились территориальными институтами государственной власти, имевшими постоянное место пребывания.