Ведьмы! - я вспомнил об их существовании рывком, будто вынырнул из проруби. Огляделся, ища глазами знакомые полуодетые фигуры... Несколько женщин так и сидели на земле - там, где преклоняли колена перед своим повелителем. Сейчас руки их были бессильно опущены, волосы закрывали лица, сквозь них проглядывали пустые обречённые глаза.

Но здесь были не все. Я не видел Настасьи, не видел Алевтины, той чернявой бесовки, что кружила меня в лесу... Устремив взгляд на опушку, я поймал светлый проблеск - последняя ночная рубашка скрылась за ближними деревьями.

- Пускай побегают, - рядом воздвигся Владимир. Голова его гордо сидела на крепкой шее, синеватая от щетины челюсть непримиримо торчала вперёд. - Да далече не убегут. Всех переловим.

- Зубы мы им вырвали, - Алекс вытирал руки сорванным лопухом. Манжеты его рубашки были грязно-бурыми, но в целом шеф смотрелся огурцом. - Так что может, пусть их. А?.. Дамы всё-таки.

- Добрый ты, Сергеич, - ласково улыбнулся московский дознаватель.

- А вот хрен вам, - Котов выпрямился и теперь молодецки оглядывал лесной массив. - Перед законом все равны - хоть бабы, хоть мужики. Соучастие в убийствах монахов я им как здрасте оформлю. Если найду, конечно.

- Надеюсь, они сделают выводы и постараются схорониться подальше, - заметил шеф.

- Ага, - Владимир приставил ладонь козырьком к глазам и смотрел на небо. Там кружило несколько ворон. Птицы стремительно удалялись. - Где-нибудь в Замбези, или Уругвае... Бают, ведьмы у них там в чести.

- Да уж, - улыбнулся Алекс. - Только вот у них там своих - как собак нерезаных. Мне знакомый унган жалобился.

- Ух и здорово повеселились, дядь Вов! - Чумарь нашел где-то чёрную майку, натянул на свои татухи и выглядел, почти как человек. - Почаще бы так отрываться. А когда вы старичком прикинулись - во потеха была! Я даже поверил. Облом, - думаю. Придётся теперь дядю Вову на колясочке катать да кашкой протёртой кормить... Круто вы всех обманули.

И он поскакал к очнувшимся сельским девушкам - знакомиться.

- Он что, действительно не понял, что мы...

- Да всё он понял, - скривился, как от больного зуба, Владимир. - Не дурак, чай.

- А зачем тогда? - я всё ещё не понимал. И получил воспитательный подзатыльник - совсем, как рэпер, давеча.

- Ты же военный, мон шер, - устало, глядя в сторону, сквозь зубы произнёс Алекс. - Должен понимать: есть такая штука, как сохранить лицо...

- Да, облажались мы по полной, - согласился Владимир. - Ещё чуть-чуть - и тихариться бы нам под копытом Рогатого властелина...

- Но почему? - я на всякий случай отошел подальше - уберечься от очередного подзатыльника. - Мы же победили. Софроний убит, ведьмы разбежались. Чародей, по-моему, развеялся. В пыль.

- Ну, лет двести - триста ему понадобится, чтобы только астральное тело по крупицам собрать, - усмехнулся Алекс. - Так что время у нас есть... Но то, что нас закружили ведьмы - стыдно. Взрослые опытные дознаватели - а на бабские разводки повелись.

Я вспомнил солёные губы Алевтины, и с трудом стряхнул наваждение.

Робкими шагами к нам приближался староста. Сердце больно кольнуло: я вспомнил, как ненужной ветошью был сброшен с алтаря Гришка.

- Как сынуля? - опередил мой вопрос Алекс.

- А что ему, волколаке, сделается?.. - улыбнулся Мефодий Кириллович. И посмотрел на меня. - Эта... Поговорить надобно. С глазу на глаз.

- Со мной?.. - я ожидал чего угодно, но чтобы староста... Тот молча, но решительно кивнул. - Ладно, - мы отошли за костёр.

Пламя уже не полыхало. Дрова догорели, новых никто не подбрасывал. Крест рассыпался чёрными угольями, по ним изредка пробегали искры. От огневища шло приятное тепло - солнце катилось за горизонт и становилось ощутимо прохладно. Осень.

- Ты эта, паря, звиняй, - глядя в сторону, промямлил староста.

- За что?

- По моей указке тебя Григорий в ведьмин круг завёл.

- ?...

- Навок помнишь? Вот то-то же.

- Но зачем? Вы же знали: Алексу это не понравится.

- Ведьма сказала, ей только стригой нужен. То есть, ты.

- Заплатила, да? - прищурился я. - Или наобещала с три короба?

- Ни то, ни другое, - осклабился Мефодий Кириллович. - А только не люблю я нежить. Я вас, умрунов, нюхом чую. Воняете вы не по-живому. Аж кишки выворачивает.

- А почему сейчас признались? - мне правда было интересно.

- Ты моего сына спас. И село. Я теперь твой должник, - и он вздохнул так, словно в петлю лез.

Я с хрустом сжал челюсти.

- Я выполнял свою работу, - голос показался чужим, ломким. - Вы мне ничего не должны.

Староста повернулся, и пошел от меня. Кепку он так и держал в руках.

- Я рад, что с Гришкой всё в порядке, - крикнул я ему в спину. Старик только махнул рукой, не поворачиваясь.

- Это что получается, - рядом нарисовался Чумарь. - Ты его задницу спас, и ты ему вроде как бы и должен? Во люди пошли... - и он сплюнул сквозь дырку от зуба.

- Холодно что-то, - глядя старосте вслед, я обнял рэпера за плечи. - И правда надо в баню сходить.

ЭПИЛОГ

Терем был сплошь облит соляркой. Когда мы, в ведьминском угаре, спешили на праздник, запах, конечно, почуяли, но значения не придали.

А солярой шибало метров за десять. Чумарь брезгливо зажал нос, Алекс стоял молча и грустно, словно бы прощался. Вокруг крыльца расплылись безобразные чёрные пятна, над ними курилась мутная хмарь.

- Фу, - Антигона прикрыла нос ладошкой. - Здесь теперь жить нельзя.

- Вот и закончился наш отпуск, - подвёл итог шеф. А потом строго посмотрел на девчонку.

- Звезда моя! А где наш транспорт?

- Ну... - Антигона закатила глаза и сделала вид, что вопрос её не касается.

- Я вас до Питера подброшу, - помирил их Владимир. Его "Чайка" стояла неподалёку, совершенно невредимая.

И тут все посмотрели на меня...

Ну да. Видок - краше в гроб кладут. Майка, куртка, даже джинсы были залиты кровью чародея. Моей - пока Рогач ковырялся в груди - тоже было достаточно. Лица своего я не видел, но чувствовал, что зубы до сих пор не пришли в норму, и выпирают изо рта безобразными клыками.

- Вы езжайте, - успокоил Владимира шеф. - А мы тут ещё приберёмся маленько.