Хотя его основным бизнесом были азартные игры, он, имея доступ к наличности и обзаведясь политическим прикрытием, мог совершать крупные сделки и в других сферах. С появлением сухого закона деловая империя Ротстейна стала развивать новое направление — бутлегерство. Ротстейн заложил фундамент огромных прибылей от него, создав организацию, которая закупала в Англии спиртные напитки высокого качества, перевозила их через океан и продавала оптом в Соединенных Штатах. Идея была подхвачена — и в скором времени этим стали заниматься многие.

Арнольд предпочитал действовать в одиночку. Он не желал быть частью более крупной организации, так как в этом случае не мог бы контролировать ее деятельность. Но сухой закон был слишком большим куском, чтобы он — да и кто бы то ни было — смог проглотить его единолично. И, провернув одиннадцать успешных вояжей, Ротстейн ретировался из рядов спиртных контрабандистов и обратил свои таланты на контрабанду наркотиков, которая — до того, как ею занялся Ротстейн, — была совершенно неорганизованной. Послав посредников через океан, в Европу и на Дальний Восток, и контролируя закупочные операции в Соединенных Штатах, Ротстейн превратил эту отрасль преступности в бизнес-машину. К 1926 году он был финансовым повелителем потока импортных наркотиков в США.

Говорят, что еврейские гангстеры никогда не связывались с наркотиками. Это неправда. Начиная с Ротстейна, еврейские боссы преступного мира Америки открыто занимались контрабандой и оптовой торговлей опиумом и опиатами на территории США. В течение двадцатых-тридцатых годов евреи боролись с итальянцами за то, чтобы доминировать в этой сфере. Итальянская мафия взяла верх во время Второй мировой войны. Причиной тому были нацисты. Когда немцы взялись истреблять европейское еврейство, под удар попали и преступники, поставлявшие товар в Америку. А хаос, охвативший Азию после Перл-Харбора, разрушил связи между американскими евреями и европейскими торговцами наркотиками, жившими на китайском побережье.

По свидетельствам участников опиумного бизнеса, с тех пор как евреи ушли со сцены, качество продукта ухудшилось. Еврейский дурман был чище и дешевле, чем у итальянцев, разбавлявших свой наркотик химией. Один из драг-дилеров, работавший в этой сфере долгое время, отметил и другое различие между еврейской и итальянской наркомафией предвоенного периода: «Евреи были бизнесменами. Они хотели сделать бакс и сегодня, и завтра; и так далее — по баксу в день. А эти чурки хотели червонец сегодня, а завтра могли задушить за полтинник». И это утверждает итальянец!

Ротстейн был своим во многих слоях общества — от политиков и государственных деятелей до банкиров и сутенеров. В его платежной ведомости на протяжении двадцатых появляются имена гангстеров, ставших потом знаменитыми, — Джек «Легз» Даймонд, Чарли «Лаки» (Счастливчик) Лучано, Голландец Шульц, Фрэнк Костелло, Уэйкси Гордон, а также изрядное количество подкупленных общественных деятелей.

Лучано всегда восхищался Ротстейном не только за его проницательность в бизнесе, но и потому, как он сам объяснял, что «он научил меня одеваться, научил, как носить кричащие вещи, сохраняя хороший вкус».

Похоже, что, когда Ротстейн впервые нанял Лучано, его смутил вызывающий наряд Лаки. И Ротстейн посоветовал нуворишу — надо быть незаметнее. «Я хочу, чтобы ты носил что-то традиционное и элегантное, сшитое отличным портным».

Лучано был ошеломлен. «О чем, черт возьми, ты говоришь? — спросил он. — Мой портной — католик».

Но все-таки он последовал наставлениям Ротстейна и никогда об этом не пожалел. «Он научил меня пользоваться ножом и вилкой и всякому такому за столом, научил придерживать перед девушкой дверь, когда она выходит, и отодвигать стул, когда она садится. Проживи Арнольд чуть дольше, он сделал бы меня по-настоящему элегантным; он был лучшим учителем этикета, какой только может быть у пацана».

Личность Арнольда и его успех в организации преступного бизнеса заинтересовали писателя Дэймона Раньона. Он дал ему кличку Мозг, вылепив с него главного персонажа своего произведения «Пацаны и куколки». А Фрэнсис Скотт Фитцджеральд обессмертил Ротстейна в «Великом Гэтсби»: «Мейер Вулфшим? Нет, он игрок. — Гэтсби на миг запнулся, потом хладнокровно добавил: — Это он устроил ту штуку с „Уорлд Сириз“ в тысяча девятьсот девятнадцатом году».

Преступная жизнь Ротстейна, ни дня из которой он не провел в тюрьме, закончилась в 1928 году, когда его подстрелили из-за карточного долга в нью-йоркской гостинице «Park Central». Верный понятиям дна, Ротстейн отказался назвать имя покушавшегося на него.

К умирающему Ротстейну в больницу пришел детектив Патрик Флуд и спросил: «Кто стрелял в вас?» И, по словам Флуда, Ротстейн ответил: «Я не буду об этом говорить. Я сам разберусь». Но так и не сделал этого.

В знак уважения к Ротстейну-старшему Арнольду были устроены настоящие еврейские похороны, на которых надгробную речь произносил известный ортодоксальный раввин Лео Юнг. Идишистская газета «Дер Тог» отметила одно заметное нарушение ортодоксальной традиции: тело Ротстейна, завернутое в талес (молитвенное покрывало), было уложено в бронзовый гроб стоимостью 5 тыс. долларов, по оценке газеты, а не в простой недорогой деревянный гроб, как того требует религиозный закон.

На момент смерти Ротстейна его состояние равнялось трем миллионам долларов.

После Ротстейна никто и никогда уже не смог управлять дном Нью-Йорка в одиночку. Различные криминальные сферы были разделены, часть из них отошла его воспитанникам-евреям. Бутлегерство стало бизнесом Уэйкси Гордона, Артура Флегенгеймера, Бенджамина «Багси» Сигела и Мейера Лански, объединившихся в шайку, известную как «банда Багси и Мейера».

Настоящее имя Уэйкси Гордона было Ирвинг Уэкслер. Прозвище Уэйкси (Вощеный) он получил, когда был молодым карманником и умел вытянуть из кармана жертвы бумажник так виртуозно, «будто тот был смазан воском».

Уэйкси родился в Нижнем Ист-Сайде в 1888 году. К своему двадцатилетию он успел поработать наемным штрейкбрехером, взломщиком, наркокурьером и вымогателем. До эпохи сухого закона Гордон сотрудничал с пятью разными кокаиновыми шайками и был одним из основных кокаиновых бизнесменов Нью-Йорка.

С установлением сухого закона Гордон стал вкладывать капитал в незаконный импорт спиртного из Канады, Англии и Вест-Индии, быстро постигнув огромную потенциальную выгоду этих сделок. Он сблизился с Арнольдом Ротстейном, на которого уже работал во время профсоюзных войн. Ротстейн одолжил Гордону денег и сделал его младшим партнером по доставке виски из Шотландии.

Когда Ротстейн забросил бутлегерство, Гордон расширил свои операции. К середине 1920-х он был одним из крупнейших бутлегеров Ист-Сайда, его годовой доход составлял более двух миллионов долларов. Гордону также принадлежали бары, тайно торгующие спиртным, ночные клубы, казино, океанская флотилия по перевозке контрабандных спиртных напитков и кварталы недвижимости в Филадельфии и Нью-Йорке. Он жил в замке, обнесенном рвом, в Нью-Джерси и содержал дорогую десятикомнатную квартиру в Верхнем Вест-Сайде на Манхэттене.

Артур Флегенгеймер, больше известный как Голландец Шульц, родился в 1902 году. Он не был голландцем: его родители, Герман Флегенгеймер, владелец салуна и конюшни, и Эмма Ной Флегенгеймер, — немецкие евреи. Его отец покинул семью, когда Артуру было четырнадцать, и, чтобы содержать близких, мать стала работать прачкой. Артур внес свой вклад в благополучие семьи — присоединился к банде и стал взломщиком.

В его семье соблюдались религиозные традиции. Однако при арестах Артур называл себя то иудеем, то католиком, то протестантом.

Приятели прозвали его Голландец Шульц за голубые глаза, светлые каштановые волосы и коренастое телосложение, напоминавшие убийцу из Бронкса рубежа веков. Артуру понравилось прозвище, и он захотел, чтобы его называли так и дальше, — «потому что оно было достаточно коротким, чтобы попасть в заголовки. Если бы меня называли Флегенгеймер, никто бы обо мне и не услышал», — говорил он.