Вскоре Анна подписывает очередной документ, который уточнял и расшифровывал бумагу, подписанную в Иркутске.«Я, нижеподписавшаяся, имея непреклонное желание разделить участь мужа моего, Верховным Уголовным Судом осужденного, и жить в том заводском, рудничном или другом каком селении, где он содержаться будет, если то дозволится от Коменданта Нерчинских рудников, господина Генерал-Майора и Кавалера Лепарского, обязуюсь, по моей чистой совести, наблюсти нижеписанные, предложенные мне им, г. Комендантом, статьи; в противном же случае и за малейшее отступление от постановленных на то правил, подвергаю я себя осуждению по законам. Статьи сии и обязанности есть следующие:1-е, желая разделить (как выше изъяснено) участь моего мужа и жить в том селении, где он будет содержаться, не должна я отнюдь искать свидания с ним никакими происками и никакими посторонними способами, но единственно по сделанному на то от г. Коменданта дозволению, и токмо в назначенные для того дни и не чаще, как через два дня на третий.2-е, не должна я доставлять ему (мужу) никаких вещей: денег, бумаги, чернил, карандашей, без ведома г. Коменданта или офицера, под присмотром коего находиться будет муж мой.3-е, равным образом не должна я принимать и от него никаких вещей, особливо же писем, записок и никаких бумаг для отсылки их к тем лицам, кому они будут адресованы или посылаемы.4-е, не должна и я ни под каким видом ни к кому писать и отправлять куда бы то ни было моих писем, записок и других бумаг иначе, как токмо чрез Коменданта, равно, если отколь мне или мужу моему, чрез родных или посторонних людей, будут присланы письма и прочее, изъясненное в сем и 3-м пункте, должна я их ему же г. Коменданту при получении объявлять, если оные не чрез него будут мне доставляемы.5-е, то же самое обещаюсь наблюсти и касательно присылки мне и мужу моему вещей, какие бы они ни были равно и денег.6-е, из числа вещей моих, при мне находящихся и которых регистр имеется у г. Коменданта, я не вправе, без ведома его, продавать их, дарить кому или уничтожать. Деньгам же моим собственным, оставленным для нужд моих теперь, равно и впредь от г. Коменданта мне доставляемым, я обязуюсь вести приходо-расходную книгу и в оную записывать все свои издержки, сохраняя между тем сию книгу в целости; в случае же востребования ее г. Комендантом, оную ему немедленно представлять. Если же окажутся у меня вещи или деньги сверх значущихся у г. Коменданта по регистру, которые были мною скрыты, в таком случае, как за противоучиненный поступок, подвергаюсь я законному суждению.7-е, также не должна я никогда мужу моему присылать никаких хмельных напитков, как-то: водки, вина, пива, меду, кроме съестных припасов, да и сии доставлять ему чрез старшего караульного унтер-офицера, а не чрез людей моих, коим воспрещено личное свидание с мужем моим.8-е, обязуюсь иметь свидание с мужем моим не иначе, как в арестантской палате, где указано будет, в назначенное для того время и в присутствии дежурного офицера, и не говорить с ним ничего излишнего, паче чего-либо не принадлежащего; вообще иметь с ним дозволенный разговор на одном русском языке.9-е, не должна я к себе нанимать никаких иных слуг или работников, а довольствоваться только прислугами, предоставленными мне: одним мужчиною и одною женщиною, за которых также ответствую, что они не будут иметь никакого сношения с моим мужем, и вообще за их поведение.10-е, наконец, давши такое обязательство, не должна я сама никуда отлучаться от места того, где пребывание мое будет назначено, равно и посылать куда-либо слуг моих по произволу моему без ведома г. Коменданта или, в случае отбытия его, без ведома старшего офицера.В выполнении всего вышеизъясненного в точности, под сим подписуюсь, в Нерчинском заводе февраля 1827 года". **

___________________

* и **Это реальные факты из жизни Марии Волконской, вообще, всё, что происходит с героиней в этой главе, в реальности пережила Волконская.

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ

Часть II. Глава 25

Иллюстрация Esmerald

Чем ближе была Анна к месту нынешнего существования её мужа, тем всё больше её охватывало щемящее чувство тревоги. Нет, она по-прежнему ни на минуту не сомневалась в правильности своего выбора – поехать к Сергею, но однако же она тревожилась, как пройдёт их встреча. Будет ли Сергей рад ей? Ведь разлука часто притупляет чувства.Свои мысли она доверяла дневнику. Изливала душу, словно лучшему другу, не таясь рассказывала обо всех своих сомнениях и тревогах. «Я надеюсь, что когда-нибудь – когда, возможно, меня уже не будет на земле, эти строки прочтёт мой сын. И постарается понять свою грешную мать. Что двигало мною, когда я приняла решение ехать за Сергеем? Конечно же, любовь! Но это не просто любовь к супругу, а любовь прежде всего христианская, без которой немыслим союз мужчины и женщины, без неё – без такой христианской любви – брак превращается в ложный союз, который может держаться лишь на расчёте или животном влечении. Я отвергаю такой союз. Говорят, браки совершаются на Небесах. Я свято верю в это. Даже если мой муж пал духом, мой долг и первая обязанность – подставить ему моё плечо. Так велит мне любовь – быть рядом с тем, кому я сейчас нужнее. Пусть моё сердце плачет кровью при мысли о моём малыше, но я не сойду с того пути, на который ступила. И да, моя дальнейшая судьба полностью в руках Бога, лишь ему одному вверяю я себя, лишь на его милосердие уповаю».Тимофей Степанович Бурнашев показался Анне человеком суровым и грубоватым, впрочем, с ней он обошёлся вполне вежливо, хотя и не рассыпался в любезностях, в отличие от Цейдлера. Но Анна расценила это как плюс – отсутствие светской манеры, которую она полагала лживой, говорило о Бурнашеве, как о человеке дела. В этом своём первом впечатлении княжна не ошиблась – впоследствии Тимофей Степанович всячески старался облегчить положение узников.Когда Анна подписала очередную бумагу, Тимофей Степанович кивнул, убирая бумаги в папку, и сказал:- Ежели вы согласны, сударыня, то в Благодатск можете отправиться со мной завтра же ранним утром. Я еду по долгу службы.- С радостью, сударь! – отвечала Анна, в волнении сжимая руки.Она была готова ехать хоть сей же час, сию минуту, но пришлось ждать утра.Выехали затемно. Сильный ветер дул в лицо, вздымая клубы снежной пыли. Из-за этой сильнейшей метели ни зги не было видно, точно злые духи, беснуясь вокруг, занавесили путь плотной портьерой. Однако быстрая тройка неслась по снежным волнам, будто парусник, подгоняемый всеми ветрами. Лошади каким-то своим особенным чутьём угадывали дорогу и не сбивались с курса.Анна, плотно укутавшись в меховой плед, закрыв лицо пуховой шалью, устроилась в санях. Все её мысли были о предстоящей встрече с Сергеем. Как он встретит её? Какими будут его первые слова ей? Постепенно мысли путались, становились всё более бессвязными, Анна погружалась в мягкий. невесомый сон. Виделись ей удивительные места – по залитым зелёным солнцем просторам причудливыми формами, словно кляксы от чернил, растекались деревья, переходя одно в другое. Деревья этим ветвям не видно конца. Потом вдруг картина сменялась другим пейзажем – Анна видела, будто с высоты, кроны сосен, которые стояли на вершинах скалистых утёсов, а у самого подножия неприступных скал плескались высокие волны полноводной то ли реки, то ли моря. Движение этих волн, их равномерный рокот завораживали, точно звали к себе, влекли в свою свежую глубину, обещая увести в чудесный мир, где нет места горестям и бедам. Повинуясь какому-то внутреннему чувству свободы, вдруг охватившему её, Анна раскинула руки и взмыла над волнами, как птица. Спустившись к ним, ощутила на лице обжигающие брызги - волны, с высоты, казавшиеся такими ласковыми, оказались ледяными, этот холод, скользя по щекам, пронизывал каждую клеточку всего её существа. Ей захотелось вернуться на утёс и просто любоваться этим морем.Внезапно она услышала голос мужа. Сергей звал её, обернувшись, она увидела его, стоящего на утёсе, раскинув руки.