Тем не менее, зная, что его не будет на душе стало легче. Прошла неделя с тех пор как мы вернулись, и я видел Райана лишь раз и то мельком. Я сидел с мамой в саду, а он шёл к тронному залу, и наши взгляды встретились. Задержались. Я первым решительно отвёл взгляд. А когда оглянулся, Райана уже не было.

Так лучше.

Плюс помогал Рэндалл. Не оставлял меня в покое ни на одну чёртову секунду, настаивая, что раз уж он проделал такой путь (этот ублюдок до сих пор не рассказал мне, как оказался в замке Локс раньше меня), то мы можем с пользой провести время вместе. Что означало: Рэндалл следовал за мной повсюду, ругая за отсутствие внимания; требовал, чтобы я объяснил как работает кукуруза правды; заставлял перечислять по порядку всех волшебников короля за последнюю тысячу лет.

Другими словами, он был занозой в заднице. Но я был так занят борьбой с желанием врезать ему, что не оставалось времени думать о чём-то ещё.

Вот почему меня разбудили на рассвете, велели немедленно отправиться на поле для спарринга и напали, как только я ступил на траву.

Не самый лучший день.

…именно такая мысль пришла мне в голову, когда меня сбили с ног в шестой раз.

— Ты уверен, что перенаправил магию Тёмного? — спросил Рэндалл, забавляясь тем, как поддёргивались мои конечности. — Потому что сейчас не похоже, что ты можешь перенаправить хоть что-то.

— Может, я просто не хочу прямо сейчас, — смог выдавить я. — И просто проверяю в форме ли ты ещё. В форме. Так держать.

— Как мило с твоей стороны. Меня проверить. Поднимайся.

— Я бы с радостью, но, видимо, такое количество электричества делает мышцы слабыми. Кто бы мог подумать?

— Жаль, что его слова не могут физически навредить, — сказал Кевин Гэри. — Его ротик был бы главным оружием.

— Не уверен, хочу ли я, чтобы он использовал свой ротик на Рэндалле, — произнёс Гэри.

— О боги, — простонал я. — Прекратите. Дурные мысли. Дурные мысли.

— Хочу заметить, что в своё время я считался хорошей партией, — начал Рэндалл. — Я когда-нибудь вам рассказывал историю о тройняшках Моркади? Терренс, Тереза и Тревор. Они хотели попробовать мой…

— Только не снова, — пробормотал я.

— …мозг, потому что всем известно, что мозг самый привлекательный орган. Однако тройняшки не очень понимали концепцию индивидуализма. Когда они что-то делали, то делали это вместе. Это касалось и меня. Однажды мы нализались…

— Ты мой герой, — выдохнул Кевин. — Раскрой все свои секреты.

— … вином из шелковицы. И держась за руки, вчетвером прогуливались по городу, не заботясь о нашей наготе. Видите ли, в те дни у людей не было проблем с обнажением. Наши причиндалы свободно болтались, потому что это было естественно.

— Дежавю, — прошептал я. — Дежавю, и во второй раз ничуть не лучше.

— … и неважно, что мистер МакКласки ничего не делал своим ртом, кроме как говорил, поэтому нам пришлось импровизировать…

— Я хочу стать им, когда вырасту, — сказал Кевин Гэри. — Тройняшки. Тройняшки.

— Не при детях, — прошипел Гэри. — Они не понимают, что мы делаем за закрытыми дверями.

— Или посреди леса, где все вас слышат, — заметил я, наконец-то сумев подняться на ноги.

— … и мы даже не задумывались о том, сможем ли мы так прогнуться. К несчастью, Терренс оказался не таким уж и гибким, и в итоге получил растяжение в паху и боль на несколько дней…

— Люди удивляются, почему вырос я таким, — пробормотал я. — Я отвечаю им, потому что мне всегда говорили уважать старших, и вот мои старшие.

— Я сделаю вид, что ты сделал комплимент, — произнёс Морган.

— Не комплимент. И это практически полностью твоя вина. Ты меня нашёл.

— И с этим я должен жить каждый день, — вздохнул он.

— … и вот так я развлёкся с тройняшками Моркади посреди городского фонтана, — закончил Рэндалл довольный собой. — А теперь, Сэм, будь добр. Давай попробуем ещё раз. Но теперь сосредоточься.

— Я бы хотел. Но всё, на чём я могу сосредоточиться, это на том, как больно, когда ты бьёшь меня током.

Это произошло ещё три раза. И после каждого я всё больше и больше расстраивался из-за своей очевидной неспособности сделать то, что я уже делал. Неловко, особенно перед Морганом и Рэндаллом. Последний сурово меня осуждал, хотя и слова не сказал. Я знал, что означал этот нахмуренный лоб. Морган, в свою очередь, стоял с невозмутимым видом, хотя внутренне он, вероятно, сожалел о том, что вообще знает моё имя.

Я посмотрел на небо в ожидании, когда прекратятся судороги, и думал о том, как я докатился до такой жизни. Конечно, лучше постоянно получать удары током от старика, чей нос я когда-то превратил в пенис, чем зацикливаться на пенисе Райана Фоксхарта, которого у меня никогда не будет.

Знаю-знаю. В дурном настроении я ещё тот философ. Это дар.

— Может, на сегодня хватит? — спросил Гэри, будто он что-то делал, а не наблюдал, как мне надирают задницу. — Не знаю, сколько ещё смогу смотреть на эти страдания.

— Ах, — выдохнул Кевин. — Любовь матери не знает границ.

— Что, чёрт возьми, с вами не так? — недоверчиво спросил я.

— Я точно не учил его таким словам, — сказал Гэри, нахмурившись на Кевина. — Ты следишь за языком рядом с ним?

— Вообще-то, учил, — напомнил я. — В первый же день, когда я привёл тебя в замок, ты мне сказал, что твоя комната должна быть хорошенькой, потому что, цитирую: «Ясень хрен, я не буду жить в какой-нибудь хибаре. Я чертовски уважаемый единорог, и моя задница заслуживает только самого лучшего».

— Ради всего святого, Сэм, — вскликнул Гэри. — Я так не говорю. Ну ты и сучка.

— Радости воспитания, — произнёс Кевин. — Никогда не задумывался, что это может быть так чудесно.

— Моя жизнь очень странная, — пробормотал я, в очередной раз встав с земли.

— Привет, Сэм!

— Привет, Тигги.

— Ты в порядке?

— Да, Тигги.

— Тигги крушить что-то для Сэма?

— Нет, Тигги.

— Тигги крушить что-то для Сэма.

Он разбил один из деревянных манекенов для спарринга.

— Спасибо, Тигги.

— Тигги крушить! — прокричал он и затем разрушил ещё три.

— Он часто так делает? — спросил Рэндалл у Моргана, пока они наблюдали, как в стороны разлетаются деревянные щепки.

— Только когда Сэм или Гэри ранены или схвачены прямо у него на глазах.

— А-а, — протянул Рэндалл. — Лартин?

— Лартин, — согласился Морган.

— И он хочет сделать то же со мной? — спросил Рэндалл, когда Тигги оторвал голову одному из деревянных манекенов, а затем подбросил её высоко в воздух.

— Скорее всего, — ответил Морган. — Согласись, Тигги проявляет удивительное самообладание.

— Да, удивительное, — пробормотал Рэндалл, когда Тигги зарычал и начал отгрызать руки одной из жертв.

И во время Потока Разрушения Тигги (и да, с большой буквы) я почувствовал, как магия укрепилась, сильнее, чем за последние несколько дней. Я не понимал, как мне вдруг удалось преодолеть блок, но спорить не собирался. Я снова почувствовал себя почти самим собой, будто мог делать то, что должен был. Словно способен стать самым сильным волшебником.

Я посмотрел на Рэндалла и произнёс:

— Ещё раз.

Должно быть, он услышал в моём голосе что-то, чего раньше там не было. И пробормотал:

— Интересненько, как всё работает.

Морган смотрел в сторону замка.

— Может, нам стоит отложить?

— Тест — это всего лишь тест, — ответил Рэндалл. — Нам просто нужно изменить переменные.

Я не понимал, о чём они говорят, но это и не важно. Я повторил:

— Ещё раз.

Рэндалл двигался быстрее, чем раньше, быстрее, чем должен двигаться мужчина в его возрасте. На мгновение я задумался, каким он был, когда был в моём возрасте или в возрасте Моргана. Конечно, есть истории. Нельзя прожить так долго, как Рэндалл, и не стать легендой. Морган много раз мне говорил, что нельзя верить всему, что слышишь (о том, как Рэндалл верхом на Великом Белом Драконе сражался с армией Тёмных, или о том, как он однажды спас целое королевство русалок, женившись на их принцессе и позволив русалке занять своё законное место королевы).