Тодд сказал:

— Вполне.

Райан смотрел пристально.

Тишина.

Я спросил:

— Куда мы направляемся в этот прекрасный вечер?

Тодд ответил:

— «У Антонеллы». Это новый ресторан очень высокого класса в одном из отелей моего отца.

Райан не отводил взгляда от Тодда.

Я спросил:

— В отеле, да? Если вечер пройдёт хорошо, может, после мы могли бы снять комнату.

Это была шутка. Ужасная, ужасная шутка.

Тодд прошептал:

— Милостивые боги.

Райан смотрел свирепо.

Тишина.

— Я просто пошутил. На самом деле я не собираюсь трахать тебя на нашем первом свидании. — уточнил я.

Тодд сказал:

— Всемогущие боги.

Райан испепелял взглядом.

Тишина.

Я не мог удержаться, чтобы не добавить:

— Ну, может, если тебе повезёт, то я тебе подрочу. У меня есть хорошие…

Райан закрыл мне рот рукой.

Тодд вспотел.

Я подумал о том, чтобы лизнуть ладонь Райана.

Тодд вяло произнёс:

— Это будет чудесный вечер.

«У Антонеллы» оказалось стильное место. Яркое, красочное и новое. Фоном тихо играл струнный квартет. С потолка свисали хрустальные люстры, свечи горели и мерцали.

Нас провели к столику подальше от остальных, к кабинке в уютном уголке. Я знал, что сейчас Райану придётся откланяться и держаться на расстоянии. Ведь свидание не у нас. В конце концов, он должен был дать нам с Тоддом некое подобие уединения.

Вместо этого Райан повернулся к нам спиной и встал у столика.

— Можешь идти, — сказал я.

— Я на страже, — ответил он.

Я добавил:

— Это ни к чему.

— Приказ короля.

— Я собираюсь бросить хлебные палочки тебе в затылок. И тебе будет неловко, потому что все увидят, как в тебя бросили хлебные палочки.

— Попробуй и увидишь, что случится, — сказал Райан с усмешкой.

Тодд сказал:

— Итак.

И тут я вспомнил о Тодде.

Я такой придурок.

Я сел и сосредоточил всё своё внимание на Тодде.

Кажется, он заволновался.

Я ему улыбнулся.

Кажется, Тодд заволновался ещё больше. Нужно его успокоить.

Я сказал:

— Я пошутил насчёт того, что подрочу тебе.

— Господи, — сказал Тодд.

Райан громко фыркнул.

Я проигнорировал его.

— Итак. Тодд.

Он кивнул и нервно сглотнул.

— Как твоя… жизнь? — Так спокойнее. И обобщенно.

— Хорошо, — быстро ответил он. — Хм. Очень хорошо. Отец говорит о скором выходе на пенсию, и я возьму на себя управление отелями.

— Звучит захватывающе. Особенно для такого молодого парня. — Я взял стакан и собирался глотнуть воды.

Тодд покраснел.

— Надеюсь. Это большая ответственность. — И как мне показалось, он решил взять свои слова обратно. — Но не настолько большая, что у меня не останется время на тебя! Если мы поженимся, я буду уделять тебе столько времени, сколько ты захочешь.

Я прыснул водой и сильно закашлял.

— Это… хорошо. Если… мы поженимся. Ого. Вероятно. Что?

— Прости! — сказал Тодд, словно обидел меня. — Прости. Я не имел в виду если. Я имел в виду когда.

Я опрокинул стакан с водой. И пролил её на Тодда.

— Вот чёрт, — сказал я. — Мне так жаль. Обычно я не такой неловкий. — Ну, это ложь. Неловкость — моё второе имя. Я скользнул в кабинку, взял салфетку и начал вытирать воду с Тодда. Прошла минута, прежде чем я понял, что тру его промежность. Я в ужасе уставился на Тодда.

— О боги, — простонал он.

— Сэм, — рявкнул Райан. — Какого чёрта?

Я посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

— Я ему не дрочу! — крикнул я. — Просто пытаюсь высушить!

На нас уставились все, и в ресторане воцарилась тишина.

— Я сказал это очень громко, да?

— Сэм? — пискнул Тодд. — Не мог бы ты… подвинуть? Руку?

Я снова посмотрел вниз, моя рука до сих пор лежала на его достоинстве.

— Извини, — сказал я, пару раз похлопав его по промежности. — Виноват.

Тодд выглядел так, словно вот-вот упадёт в обморок.

Райан не потрудился отвернуться или отойти от стола.

— Больше никакого рукоблудия, — сказал я ему. — Обещаю. Моя добродетель всё ещё цела.

— Я в этом сильно сомневаюсь, — произнёс Райан.

— Какая наглость, — сказал я. — Почему никто не знает, что ты такой нахальный?

— Это не часто всплывает в разговоре, — невозмутимо ответил он.

Подошёл официант, выглядевший несколько встревоженным.

— Всё в порядке, герцог Голдвейт?

— Герцог Тодд Голдвейт, — проговорил я, пробуя слова на вкус. — Мистер Сэм Голдвейт.

Все уставились на меня.

Я помахал им рукой.

— Мы с Гэри всегда так делаем.

Сэм Фоксхарт звучало потрясающе, но не думаю, что говорить это вслух уместно. Ни сейчас, ни когда-либо вообще.

Они до сих пор пялились.

— Гэри? Ну, друг мой лучший. Такой безрогий-гей-единорог. И самая свирепая дива на свете. Не помните? Райан, ты-то знаешь, о ком я говорю. В конце концов, вы с Гэри миловались на пиру.

Райан выглядел так, словно ему было неприятно признавать, что да, он действительно знал самую свирепую диву в мире.

— Не было такого, — грубо сказал он.

— Миловались, — обратился я к официанту. Он выглядел испуганным. — И требования очистить замороженный виноград. Это было намёком на… это. Тебе не смешно. Вот если бы ты увидел это своими глазами.

Официант только кивнул.

— Я умираю с голоду, — сказал я. — Что на ужин?

Официант откашлялся.

— Обжаренная на сковороде утиная грудка с черничным соусом и жареным картофелем.

Упс.

— Я…

Райан сказал:

— У Сэма аллергия на утку. И чернику.

Я удивился:

— Какого?

Тодд произнёс:

— О боже.

Официант сказал:

— Значит, у вас аллергия на всю еду из меню.

— Кроме картошки, — добавил Райан.

Я сказал:

— Какого?

Тодд спросил:

— У тебя аллергия на чернику?

Райан ответил:

— И утку.

— Я раздуваюсь, — пояснил я Тодду. — И становлюсь похожим на горного тролля. Это действительно странно. Я не хочу такого на первом свидании. Может, на четвёртом или пятом. Или никогда. Из-за отёка.

— На чернику, — произнёс Тодд.

— У нас есть и другие блюда, — сказал официант.

— Тут везде написано «утка», — взяв со стола меню, заметил Райан.

— Это что-то вроде тематического вечера, — тихо пояснил Тодд.

— Вечер утки? — спросил я. — Это эпично. И смертельно. Если у вас аллергия.

— Может, несколько блюд, — сказал официант.

— Почти всё в меню его убьёт, — прокомментировал Райан.

— На чернику, — повторил Тодд.

— Откуда ты это знаешь? — спросил я Райана.

— Есть картошка и хлеб, — сказал официант. — И черничное вино. Погодите. У нас есть вода.

— Картофель и хлеб? — сказал я, нахмурившись. — Но там же углеводы.

Райан ответил:

— Просто знаю.

— О боги. Теперь ты опухнешь? Неужели просто запах утки или черники убьёт тебя? — дрожащим голосом спросил Тодд. Он явно паниковал.

— Возможно, — ответил Райан. Не похоже, чтобы он паниковал.

— Не убьёт, — сказал я, похлопывая Тодда по руке.

— Может, — настаивал Райан. Не паникует. Почти не паникует.

Я закатил глаза.

— Вы с Гэри такие королевы драмы. Я не собираюсь нюхать блюда. — Я взглянул на Тодда. — Хотя, если ты съешь утку, то потом никаких поцелуев. А то язык распухнет. — Я поднял брови.

Тодд поперхнулся воздухом.

— Итак, — сказал официант, — я принесу вам картофель и хлеб.

— И ещё воды, — добавил я. — Потому что я опрокинул стакан на стол. Попытался вытереть воду, и в итоге всё стало непристойным. Завтра мне придётся тренироваться больше, чтобы согнать картошку и хлеб. Ладно. Мне плохо. Это была ложь. Я вообще не собираюсь тренироваться. Звучит просто ужасно.

Официант практически сбежал.

— Он мне нравится, — сказал я. — Очень быстрое обслуживание. Хорошая работа, Тодд.