«Филадельфия» была одной из многих команд, оказавшихся втянутыми в быстро меняющуюся массовую культуру. Дело Мармелада станет одним из первых, которое привлечет внимание общественности к этой проблеме.

«В Филадельфии было много людей, которые беспокоились о нем, потому что он им нравился, и они не хотели видеть, как он летит в тартарары, – объяснил Дик Вайс, который освещал игру «76-х» в ту эпоху. – НБА была переполнена этим. Меня всегда удивляло, что никто их не останавливал в самолетах, летящих в эти города, чтобы играть там. Они везли все прямо с собой».

«Игроки никогда не были открыты для разговоров с журналистами об этом, – продолжил он. – Нам никогда не приходило в голову сделать из этого значимое событие. Теперь, если нечто подобное произойдет, то, вероятно, это будет во всех средствах массовой информации. Тогда это было частью культуры».

Тем не менее арест Брайанта попал в новостные ленты. Этот инцидент привел его в отчаяние, но, в дополнение к тому, что Ричи Филлипс был его адвокатом, у него была еще одна огромная сила, работающая на него, – его отношения с Сонни Хиллом, чья лига была заполнена офицерами по условно-досрочному освобождению и другими должностными лицами из судов.

Гилберт Сондерс объяснил, что Хилл не собирался терять одного из игроков, которых он спас с улиц Филадельфии. Странный характер предварительного слушания Брайанта подтвердил это.

Мармелад появился в зале суда № 285 в мэрии с торжественным видом, в элегантном костюме и небрежно завязанном галстуке. Он тащил на руках свою любимую большеглазую дочурку Шарию в шляпке с оборками. Пэм, волосы которой теперь были коротко подстрижены в стиле пикси, шагала справа от него в облегающем брючном костюме, выглядя как будто на втором месяце беременности. В зале суда их представители сопровождали супругов по проходу. Ричи Филлипс был в костюме-тройке и солнечных очках.

Филлипс собрал двадцать свидетелей, чтобы выступить от имени Брайанта, – неслыханная тактика на предварительном слушании. В списке значились тренер Брайанта и генеральный менеджер команды. Команду только что продали, но давний владелец Ирв Козлофф питал к Мармеладу огромную привязанность и пришел, чтобы выступить от его имени, как и его тренер по легкой атлетике преподобный Юджин Фестус, бывший член знаменитых Гарлемских адских бойцов Первой мировой войны и сам по себе легенда Филадельфии.

Обвинение располагало обилием доказательств, но на слушании дела «Содружество против Джозефа Вашингтона Брайанта III» судья Джей Эрл Симмонс быстро постановил, что у полиции не было никаких оснований для обыска автомобиля Брайанта. Это было поразительное решение, учитывая действия Брайанта в ту ночь месяцем ранее.

Судья сказал Брайанту: «Я надеюсь, что с этого момента ты будешь вести честную жизнь. Ты занимаешь высокое положение в обществе, и я надеюсь, что ты будешь жить в соответствии с этим… Ты – кумир среди молодежи Филадельфии. Я надеюсь, что ты продолжишь оправдывать это обожание».

«Клуб встал на его поддержку, – вспоминал Пэт Уильямс. – Он был надломлен, но испытал огромное облегчение и благодарность. Я думаю, что это напугало его до смерти».

БРАЙАНТ ЛЕГКО ОТДЕЛАЛСЯ, объявила на следующий день газета «Делавэр Каунти Таймс» в заголовке, перепечатанном местными СМИ.

Они сказали, что Мармелад должен был по крайней мере получить пощечину. Как бы то ни было, он «отделался лишь выговором», как писала «Таймс».

Официального наказания не будет, но призрак этого инцидента будет преследовать Брайанта на протяжении всей его карьеры. Мармелад придет к выводу, что ему грозило самое страшное наказание, от которого почти не бывает условно-досрочного освобождения.

Однако со временем станет ясно, что решение суда сохранило семью. Если бы не снисходительный судья, Джо Брайант легко мог бы сесть в тюрьму, и, скорее всего, не было бы никакого Коби Бина Брайанта. Фанаты «Лос-Анджелес Лейкерс», скорее всего, никогда не имели бы мегаваттного присутствия того, кто назвал себя Черной Мамбой.

В ноябре 1977 года «76-е» шли с победной серией 14–1. Они разбили «Селтикс» в Бостоне, 121:112, в пятницу перед Днем благодарения, затем сели на рейс обратно в Филадельфию на две игры в течение трех дней и записали еще пару побед, в субботу против «Милуоки» и во вторник против «Хьюстона», прежде чем загрузиться рано утром в среду в самолет, чтобы добраться до матча вечером в Детройте, а затем еще один рейс в сам «День индейки».

Где-то посередине этого напряженного графика Джо и Пэм Брайант нашли время, чтобы зачать своего третьего ребенка. Шария родилась в 1976 году, их вторая дочь Шайя – в 1977 году. А затем, ровно через девять месяцев после того, как «Сиксерс» устроили эту серию перед Днем благодарения, их первый и единственный ребенок мужского пола появился на планете, 23 августа 1978 года, сразу после того, как Джо завершил еще одно успешное лето в Лиге Бейкера.

Семейная линия Брайантов восходила к трем Джозефам. У Коксов тоже было три Джона подряд. Но Пэм и Джо решили назвать своего сына Коби (Kobe[12]), предположительно потому, что во время беременности Пэм они вкусно поели в японском стейк-хаусе в соседнем городе Кинг оф Пруссия, штат Пенсильвания. На самом деле, как они оба объясняли позже, им понравилось звучание этого слова, но они произносили его Ко-би, а не Ко-бе, как это звучит по-японски.

Не желая полностью отказываться от связей между отцом и сыном, они сделали его второе имя отсылкой на отцовское прозвище: Бин[13]. Коби Бин Брайант.

Как позже скажут некоторые наблюдатели, мир как будто нуждался в дополнительных доказательствах странности этой пары. Но это были семидесятые годы, десятилетие, когда новое поколение вырывалось за рамки традиций прошлого. В конце концов, доктор Патч Адамс, знаменитый доктор-клоун, назовет одного из своих сыновей Атомик Загнут.

Так что Джо и Пэм Брайант были вполне в духе времени, назвав своего сына Коби Бин. В конце концов, они очень любили говядину. И само время докажет, что их выбор идеален для уникальности и маркетинговой привлекательности.

Это достаточно скоро сделает их сына звездой с именно таким уникальным именем.

В самом начале филадельфийские газеты обращались к любым историям о младшем сыне Брайантов, используя оба имени, например: «Молодой Коби Бин показывает многообещающие перспективы как игрок».

Это имя имело смысл, как позже отмечали другие, потому что говядина Коби драгоценна, производится особым способом, выводится, выращивается и обрабатывается так, чтобы стать самым ценным и экзотическим брендом, как и сам Коби Бин Брайант.

Гораздо большее значение, чем имя, имеет генофонд, как заметил Пол Вестхед: «Пэм происходила из спортивной семьи. Пухляш играл. Он не был лентяем. Он был искусен. У него не было такого роста, как у Джо, но он был опытным игроком. Рассуждая о ребенке, который родится от этого союза, можно было бы сказать, что он будет одарен многими талантами».

Помимо ДНК, воспитание великих спортсменов часто начинается с перфекционистских матерей. Пэм Кокс Брайант осталась загадкой, потому что, в отличие от матери Майкла Джордана, Делорис Джордан, Пэм Брайант никогда не писала книг, никогда не украшала собой обложки журналов, никогда не гастролировала по миру в поддержку семьи. Вместо этого она вела скромную жизнь.

В годы становления сына именно ее особый талант к закулисным манипуляциям вызывал восхищение и раздражение семьи и друзей. Судя по всему, она была довольно яркой, привлекательной, обаятельной, утонченной, любящей изысканность и прекрасные вещи, но, как и ее отец, она предпочитала избегать яркого света, который падал на ее сына.

Самым большим доказательством ее склонности к перфекционизму была сама ее семья. Ее выводок из трех детей был хорошо ухожен, одет и воспитан, две дочери и сын с самого раннего возраста были образцовыми в манерах, речи, поведении, осанке, внешности.