Joanne M. Harris

THE BLUE SALT ROAD

Copyright © Frogspawn LTD, 2018

Illustrations © Bonnie Helen Hawkins, 2018

Cover illustration by Sue Gent

© Тихонова А., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

У океана много голосов. Он поет голосами гринд, дельфинов. Волн у берега. Тысяч птиц. Воет ветром в далеких утесах. Но красивее всех звучит песня ше́лки, чудесного народа, который охотится с тюленями и танцует с волнами.

Голос шелки низкий и сладкий, и его не сразу заметишь. Спутаешь с голосом птицы, тюленя, прибоя, ласкающего гальку на берегу. Однако стоит прислушаться – и расслышишь историю за каждым звуком. За хрустом камешков под ногами, за плеском воды, в которой прыгает макрель, за криком орлана, приметившего добычу на белом каменистом берегу. Истории, подобно кочевникам, вечно двигаются вперед и никогда не иссякают. Они везде: в воздухе, блюдах, угольках костра. Когда ты ложишься вечером спать и слушаешь ветер, завывающий под крышей, истории притаиваются под кроватью, в тенях. Легенды о чудище Кракене, вышедшем из глубин морских, о сиренах, что заманивают ни о чем не подозревающих путешественников своими песнями, обрекая их на верную гибель, о русалках, маяках, кораблях… и о шелки.

Перед вами как раз такая легенда, из песни Народа, которую спел для меня китобой, а значит, она столь же правдива – или лжива, – как сладкие обещания сирен. У Народа сложные отношения с кланом шелки. Они охотятся на этих морских обитателей ради шкуры и плоти, но боятся ответной жестокости, а в уюте и безопасности собственного дома частенько вспоминают о них, очарованные дикой природой шелки, мечтают поймать их и приручить. Шелки одновременно и отталкивают, и притягивают Народ, пленяют и вселяют неприязнь, вызывают и ненависть, и любовь. Они плетут свои истории из тончайших нитей, мерцающих в лунном свете, словно паутина. Книга, которую вы держите в руках, так же правдива или обманчива, как песня ветра или полет серебристой чайки над пенистыми волнами. Это моя история, история народа суши и моря, история любви, предательства и зова океана. Почерпните из нее то, что вам более всего необходимо, и передайте кому-нибудь другому, ибо именно так истории – подобно шелки – двигаются вперед в потоке времени, меняясь и все же в глубине своей оставаясь неизменными. Будто прибойные волны, они забирают с собой все, что могут унести, и разносят истории по океану, как семена цветов.

Когда-то в клане Серых Тюленей, самых игривых среди шелки, жил один юноша. Обитал он у каменистых островков – шхер – к западу от земель Народа, средь суровых ветров, где каждый год лед все ближе подбирался к его жилищу. Его племя было яростным, диким, с острыми как бритва зубами. Тот юноша считался из них самым отчаянным, поскольку не боялся нырять с самых высоких утесов, бросаться в самые могучие волны и заплывал так далеко, как никто из шелки не посмел бы.

Его мать была вождем клана, гордой, могущественной и сильной, в доспехах мышц и толстого слоя жира, который помогал ей переживать холодные зимы. И он был таким же. Природа одарила его крепкими плечами, пестрыми боками и глазами темными, как океан. А еще – своенравием и упрямством.

Он любил слушать истории о Народе, одновременно и похожем, и столь отличном от шелки. Любил плавать у их берегов, играть в волнах при их пляжах. Следовать за рыбацкими лодками, наблюдать за тем, как поднимают улов. Любил слушать их голоса и веселые песни, которые доносились до него с палубы на легком ветру обрывками загадочных историй. «Опасайся Народа, – предупреждала его мать. – Это кровожадные, жестокие люди. В отличие от нас, у них нет шкур, которые приходится сбрасывать, чтобы ходить по земле. Вместо этого они охотятся на серых тюленей и моржей с копьями и гарпунами, снимают их шкуру и одеваются в нее, спасаясь от мороза. Ведь сами они – бледные, худые, дрожащие твари, в снегах беззащитные, будто только что вылупившиеся цыплята».

Молодой шелки не внимал ее мудрым словам. Не прислушивался он и к советам друзей, беспечных спутников детства. Юноша знал о сражениях, которые велись между его сородичами и Народом. Своими глазами видел суда, отходившие от берега, которые охотились на королей моря – китов, – и кровавые битвы у дальних шхер, но слышал о храбрости Народа и интересовался его традициями. Он плавал к ближайшему из соседних островов, чтобы узнать как можно больше о его таинственных обитателях.

Он подплывал совсем близко к их домам, смотрел на льющийся из окон свет, плескался на мелководье и слушал колыбельные матерей. Лежал в одиночестве на гладком валуне у края гавани и наблюдал за кораблями с высокими мачтами. С возрастом жажда знаний только росла, и одной летней ночью он выбрался на пляж, на прохладный темный песок, и сбросил теплую шкуру вместе со спасительным слоем жира. Он замер на берегу совсем нагой, в виде юноши с темной гладкой кожей и шелковистыми волосами, и лик его был прекрасен в лунном свете.

«Вот каково оно, – подумал молодой шелки, – быть одним из Народа». Он с любопытством осмотрел себя: изящные, длинные руки и ноги, ребра и торс; отметины на темной коже – как на шкурах шелки, но немного другие; ключицы – острые и выпирающие. Серым тюленем он был сильным и мощным, а человеком оказался грациозным и прелестным. И на этих запретных землях, ощущая зерна песка под ногами, он почувствовал поднимавшиеся в нем восторг и радость.

Океан же предупреждал его своими бесчисленными голосами.

– Берегись! – прокричала ему серебристая чайка, рассекавшая небо.

– Предательство! – возвещали волны, бьющиеся о камни.

– Возвращайся домой! – донесся до него зов Серых Тюленей от далеких шхер.

Это кричали его друзья, братья, сестры… но шелки их не послушал.

– Я только пройдусь немного по берегу, – сказал он себе, аккуратно складывая тюленью шкуру и пряча ее под камень. – Никто меня не увидит. Все люди спят в своих постелях.

Он не ошибся: его не заметили. Народ покорился ночи, и даже если кому привиделся во сне прекрасный нагой юноша с длинной и густой, как у жеребца, шевелюрой и кожей темной, словно море в шторм, они не посмели бы упомянуть об этом. Правда, надевая свою шкуру, чтобы вернуться в море, молодой шелки ощутил легкое разочарование.

Конечно, его человеческий облик во многом уступал тюленьему, и в нем он плавал медленно, неуклюже. Конечно, он мерз без своей шкуры. Конечно, слух и зрение были не такими острыми, а реакция не такой быстрой, хоть и лучше, чем у людей из Народа. Однако приятное волнение от возможности прогуляться по вражеской земле и во вражеской коже все окупало. Поэтому юный шелки стал посещать берега Народа каждую ночь и с каждым разом задерживался все дольше. Он постепенно привыкал к новому облику и новым окрестностям и все больше рисковал. Заходил в глубь острова, заглядывал в гавань и в поселения Народа с их низкими крышами, толстыми каменными стенами и окнами, смотревшими на море.