– Можно изучить ее страничку в «Инстаграме» и использовать ту информацию, которая не стала общедоступной, – сказал Барнс.

Эбби и Уилл обменялись раздосадованными взглядами.

– Хорошая идея, – начал Гриффин. – Давайте…

– Я согласна, мы должны получить доказательства, что мальчик жив, – перебила Эбби. – Но не уверена, что стоит добывать их, задавая похитителям вопросы.

– Преступники не будут выполнять наши просьбы, – ответил Маршалл. – Не тот это тип людей. Поэтому и нужно прибегнуть к такой тактике. Это самый простой способ убедиться в том, что мальчик жив.

– Проблема в том, что подобная стратегия принесет больше вреда, чем пользы, – возразила Эбби. – Предположим, Натан жив. Похитители задают ему вопросы, передают нам ответы. Теперь у них ощущение, что мы им должны. Око за око.

– В их же интересах доказать, что мальчик не мертв, – Маршалл покачал головой. – Они хотят получить выкуп.

– Как я уже сказала, мы не знаем, чего хотят преступники. Даже если ты прав, все равно у них возникнет чувство, будто они сделали нам одолжение. И вообще, похитители могут догадаться, что идея задавать вопросы принадлежит не миссис Флетчер. Это явный признак того, что вмешалась полиция. Поняв это, преступники начнут нервничать. Да еще и будут считать, что мы им должны. Хуже того, Натан может сказать, что его любимый цвет – зеленый, а мать считает, что голубой. И мы так и не поймем, жив ли он.

– Тогда какие предложения? – резко спросил Маршалл. – Действовать вслепую, не зная, похищение это или убийство?

– Думаю, сама мысль хорошая: нам нужны доказательства, что мальчик жив. – Эбби не стала упоминать, что накануне уже обсуждала этот момент с Иден. – Попросим мать задавать открытые вопросы. Например: «Как я могу заплатить выкуп, не зная, жив ли Натан?»

– И что это нам даст?

– Такой ход заставит похитителей что-то предпринять. Возможно, они позволят мальчику поговорить с матерью по телефону. Или пришлют нам видео. Преступники возьмут паузу, обдумывая решение проблемы. Такой расклад нам на руку, потому что мы стараемся выиграть время. Кроме того, это позволит похитителям взглянуть на ситуацию глазами миссис Флетчер, что тоже хорошо, ведь в наших интересах, чтобы они видели в ней прежде всего человека. И когда в итоге мы получим доказательства, что мальчик жив, у преступников не будет ощущения, будто они сделали нам одолжение. Ведь мы не просили доказательств, это была их идея.

– Ладно, – сказал Гриффин. – Давайте так и поступим.

Эбби откинулась на стуле. «Да, – подумала она. – Давайте».

Долгие совещания почему-то всегда возбуждали у Эбби аппетит. Возможно, это была примитивная реакция на пребывание в одном помещении с группой людей, как правило, мужчин. Наверное, древний отдел мозга представлял, что комната – это пещера и рядом соплеменники, которые сейчас пойдут охотиться на мамонта. А может, все дело в том, что после обсуждения организационных вопросов лейтенанту Маллен хотелось впиться во что-то зубами и пустить кровь…

Так или иначе, едва совещание закончилось, они с Уиллом направились в бургерную «У Паулины». Лишь при одном упоминании о еде рот Эбби наполнился слюной.

Аромат бургеров, словно старый друг, нашептывал, какие вкусные блюда их здесь ждут. Эбби с Уиллом сели за один из своих любимых столиков: туда, где можно было расположиться друг напротив друга и при этом не спиной к двери. У копов свои привычки.

– Умираю от голода. – Желудок начал урчать, и Маллен повысила голос, чтобы заглушить этот звук: – Молодец, что покопался в соцсетях. Продолжишь работу?

– Да. Как мать мальчика?

– Устала и напугана.

– Она не особенно хорошо справилась с утренним звонком.

– Ничего, возьмет себя в руки. – Вообще-то, Эбби не была уверена, что Иден сумеет собраться, но она сделает все возможное и попробует подготовить ее. – Слушай, у меня сегодня важный разговор со Стивом; надо обсудить день рождения Бена.

– Действительно важный.

– Издевайся на здоровье. Когда твоя драгоценная дочурка подрастет и захочет отпраздновать свои восемь лет с одноклассниками, вот тогда я на тебя посмотрю.

Брови Уилла взметнулись вверх.

– Понял. Значит, и впрямь все серьезно…

– Хочу порепетировать с тобой.

Сержант Верин откинулся на стуле.

– О нет!

– Мне очень нужно…

– Да понял я, понял. Важный разговор. Ну и когда?

– Прямо сейчас.

– Ни в коем случае. Сначала поешь, – ответил Уилл.

Лейтенант Маллен сердито нахмурилась.

– У нас не так много времени, а я хочу подготовиться…

– Эбби, ради тебя я готов на все. – Уилл развел руками. – Но вспомни разговор о летнем лагере, который мы репетировали в июне.

– Это было исключение…

– Ты не пообедала и через десять минут была готова меня убить. Я уже не говорю о беседе на тему домашнего задания, которую мы провели в том году… Нет, ни за что. Теперь это мое главное правило. Никаких репетиций, пока ты не поешь.

Маллен хотела было парировать, но к ним, широко улыбаясь, подошла Паулина.

– Эбби, – радостно поприветствовала хозяйка, – как чувствуешь, дела, живаешь?

Лейтенант подняла глаза на Паулину, мысленно разгадывая ее словесную шараду. Она знала, что некоторые люди не ходили в эту бургерную просто потому, что не понимали, что говорят ее хозяева. Паулина тараторила очень быстро и возбужденно; ее мозг соединял слова намного проворнее, чем язык. В результате речь превращалась в практически бессвязный поток. У мужа хозяйки, повара в этом заведении, был сильный шотландский акцент, расшифровать который многим было еще сложнее, чем бессвязную болтовню Паулины. Тем из посетителей, кто все-таки хотел отведать блюда местной кухни, приходилось выучить уникальный диалект владельцев. Приготовленные здесь бургеры того стоили.

– У меня все хорошо, – Эбби широко улыбнулась Паулине. – А ты как?

– Неплохо. Сын шарики с водой, краски, вся стена, такой бардак… Пришлось вызывать. Кушать, пить?

– Умираю от голода. Буду «Короля Лира» средней прожарки, луковые кольца и картофель фри на гарнир.

– А мне «Меркуцио», – заказал Уилл. – Средняя прожарка, и тоже возьму картофель фри.

Паулина быстро записала.

– Ладно. Что напитков?

– Две «Кока-колы», – ответила Эбби.

Хозяйка кивнула и отошла.

– Так вот, – продолжила лейтенант Маллен, – по поводу Стива…

Уилл поднял палец:

– Когда поешь. Не раньше.

Эбби вздохнула.

– Хорошо. Нам нужно еще кое-что обсудить.

– Что же?

– Иден Флетчер. – Она сделала глубокий вдох и принялась теребить салфетку. – Я давно ее знаю. С детства.

Уилл нахмурился.

– Со школы?

Эбби откашлялась.

– Нет. Еще раньше.

Глаза коллеги расширились, но он промолчал.

Маллен начала рвать салфетку. Затем вздохнула, бросила взгляд за входную дверь, на улицу. Рано или поздно правда выплывет. Она поняла это, как только ввязалась в дело Натана Флетчера. Лучше всего для начала рассказать Уиллу, он ее самый близкий друг. Вскоре придется сообщить обо всем Карверу и Гриффину. А сержант Верин – единственный, кроме родителей, кто знает о том, что она была в секте Уилкокса. Она даже детям об этом не рассказывала.

Лейтенант сделала глубокий вдох.

– Понимаешь, в детстве казалось, что мы семья. Нам и в голову не приходило, что это религиозная секта. У детей была куча свободного времени, общались мы только с членами коммуны. Иден была старше меня, но играли мы вместе.

Выражения лиц и язык тела Эбби читала, как открытую книгу. Если ты долго с кем-то знаком, эта книга становится самой любимой. Вот уже и страницы потерлись, и переплет отклеился оттого, что постоянно за нее хватаешься… Язык тела Уилла – приоткрытый рот, сузившиеся глаза, напрягшаяся спина – был таким невероятно знакомым и трогательным, что лейтенанту Маллен пришлось отвести взгляд, чтобы сморгнуть слезы.

– Пока об этом никто не знает. Со временем все всплывет, – сказала она.