– Позвольте узнать ваше имя, дан, – слуга голосом выделил последнее слово.

– Киртар Ламик, – Раз сказал первое, что пришло на ум. – Я приехал из Киона по поручению к дану Адвану.

– Могу ли я узнать цель вашего визита? – мужчина говорил с нарочитой медлительностью. – Что мне передать дану Адвану?

Руки так и чесались, чтобы ударить по этой самодовольной физиономии. Прислуживал старику-ученому, а говорил и держался так, словно ходил в подручных самого короля.

– Мой вопрос требует личной встречи. Известите ли вы о моем приходе?

Слуга, поджав губы, пренебрежительно бросил:

– Дан Адван в отъезде. Напишите письмо, он назначит вам встречу.

– Когда он вернется?

– Дан Ламик, напишите письмо, если вопрос действительно не терпит отлагательств, вам будет назначена встреча в самое ближайшее время.

Раз вздохнул, затем резким движением выхватил из кармана револьвер.

– Я спрашиваю, когда вернется дан Адван?

– Улицу патрулируют кадеты. Лучше убирайтесь.

Сделав шаг в дом, Раз уперся револьвером в тощую грудь слуги.

– За нападение вам грозит тюрьма.

Раз снова промолчал.

– Я ничего не скажу, – взвизгнул мужчина. – Делайте что хотите!

Раз легонько ударил его дулом под подбородок.

– Пасть закрыл, выдохнул, а затем ответил: когда вернется дан Адван?

Слуга выпучил глаза, как рыба, выброшенная на берег. Он открыл и закрыл рот, жадно хватанул воздух и просипел:

– На День зимы.

Послезавтра, значит. Хорошо. Хотя бы так.

– Где он сейчас?

Губы скривились, казалось, с них вот-вот слетит проклятье или брань, но смелости не хватило – слуга покорно кивнул и ответил:

– В предместьях Норта на охоте.

А старик-то еще бодрый. Сколько ему, около пятидесяти? Уже тогда, в детстве, Тикан Адван казался старым – то ли из-за седеющих волос, то ли из-за брюха. Хотя он имел живой нрав и никогда не отказывался от интересного досуга – даже сухого отца смог расшевелить и поводить по злачным местам Норта.

– Во сколько он вернется?

– Вероятно… – на лице появилась гримаса.

Раз снова стукнул его револьвером под подбородок.

– Без «вероятно». Надо точно и по делу.

– Дан Адван, – слуга повыше задрал голову. – не планировал заезжать, после охоты он сразу поедет к дану Шейкару на День зимы.

Раз свободной рукой сжал в кармане игральные кости. У них есть как минимум три варианта. Первый – перехватить дядю до начала праздника, второй – во время, третий – после. А как показывала практика, чем больше людей вокруг, тем легче провернуть дело. Второй вариант? Но как пробраться в дом? Вернее, как получить приглашение в чужом городе, где из знакомых – лишь оша со своей семьей?

Ладно, и это не будет проблемой. Времени хватит, чтобы спланировать вечер. Найдер поможет. «Все переживем», – вспомнились его слова, сказанные мальчишке. А это – ерунда, о том, что встреча откладывается, переживать не стоило.

– Ну? – скомкано спросил мужчина.

– Гну, – буркнул Раз. – Смотри не болтай, – он оценивающе глянул на слугу. – Для верности за ней следят.

На вид ему было лет тридцать. Идеальный возраст: у него могла быть и мать, и сестра, и жена, и дочь – и пусть гадает, о ком речь.

Слуга дернулся, но промолчал, только губы опять скривил. Раз задержался взглядом на его худом лице. Было в нем что-то от брата: то ли тот же цвет волос, то ли он также хмурился. А может, просто был таким же ублюдком.

Крутанув в руке револьвер, Раз ударил слугу по лицу рукояткой и сразу зашагал по улице. Хотелось, чтобы на месте слуги был Лаэрт. Ничего, скоро так и будет, и боль тот переживет куда большую.

Раз сорвал с головы шапку, подставляя лицо снегу, и начал считать: «Тысяча пятьдесят, тысяча пятьдесят один, тысяча пятьдесят два…»

Найдер медленно застегнул рубашку из тонкого хлопка, затем надел жилет из более плотной фактурной ткани и черный длинный сюртук сверху. Приглаживая волосы руками, посмотрел в грязное зеркало – по ту сторону стоял какой-то хитрый наглый уродец. Все такое чистенькое, выглаженное, вот прям с иголочки – до тошноты. Этот уродец явно был из аристократов Киона или Норта. И ничего в нем не осталось от оша.

Нацепив кривоватую ухмылку, Найдер взялся за трость и вышел из комнаты. Не любил он дела, в которых приходилось притворяться аристократом. Стоило надеть все эти строгие рубашки, жилетки, брюки со стрелками – казалось, его сжимали чужие противные руки. Хотелось скорее выбраться из этой одежды, снова надеть любимую свободную рубашку, вставить серьгу в ухо и растрепать волосы.

В большой комнате собралась почти вся семья Юрико. Феб сидел прямо на ковре и с горящим взором рассказывал что-то двум девочкам – те слушали с кислыми лицами и уныло кивали, а он и не замечал. Найдер улыбнулся. Это Феб пока счастлив, что нашел слушателей для своей любимой истории, а потом девчонки устанут – о, уж оша никогда не пожалеют слов, чтобы высказаться.

– Кион и Норт спорят за то, какой день назвать началом революции.

Найдер прислонился плечом к косяку двери прислушиваясь. Вот уж нашел о чем рассказывать десятилеткам!

– Для Норта это двадцать седьмое декабря, День зимы. Именно тогда рабочие подняли оружие и выступили против короля. Кион же говорит, что революция началась двенадцатого января, когда так называемый хлебный бунт подхватили военные и аристократы. В Кионе тогда отмечают День прогресса…

– Ну помолчи уже, – Найдер дотронулся до плеча Феба кончиком трости. – Это никому не интересно.

– Мы должны знать историю! – запротестовал парень. – Без прошлого нет понимания настоящего и видения будущего. Она учит…

Найдер переглянулся с Разом и сел на потертый диван рядом с ним.

– Тому, что она никогда, никого и ничему так и не научила.

Доринка, жена Юрико, подняла руки и примиряющим голосом, как детям, сказала:

– Мальчики, у каждого своя правда, не спорьте, – она с улыбкой осмотрела костюм. – Найдер, как же ты возмужал!

Парень едва не рассмеялся. Это с какого момента – со вчерашнего дня? Они же даже знакомы не были до его приезда в Норт!

– Возмужал, – громко фыркнула Джо. – Вы бы видели, как он одевается в Кионе!

– Эй, мне интересно, продолжай! – девочка требовательно дернула Феба за рукав. Пошутила, что ли?

Парень просиял улыбкой. Ну все, нашел слушателя. Теперь он останется здесь навсегда, пока до смерти не замучает семью рассказами. Феб придвинулся к детям поближе и стал тихо говорить, то и дело озираясь на Найдера. В зеленых глазах читалось: «Вот видишь!» Ага, видит.

– Может быть, вас довезти? – заботливо спросил Юрико. – Я не разобрал повозку с утра.

– Нет, спасибо, – быстро откликнулся Найдер. – Мы возьмем в городе экипаж.

Да уж, не хватало приехать на разбитой повозке, запряженной старой клячей, прямо в центр района, где жили богатенькие ублюдки-аристократы. Они ведь искали информацию, одежду, в конце концов, чтобы сразу сдать себя.

Но как же приятно, что кто-то готов помочь. Просто помочь. Потому что свой, потому что любым примут. Так умели только оша. Никто во всем чертовом Кионе никогда не протягивал руку помощи первым – лишь кулак или поднятый вверх средний палец. Пришлось научиться отвечать тем же.

– Смотри, свои красивые брючки не испачкай, – Джо ехидно улыбнулась.

– Иди к черту, а?

Юрико оглушительно рассмеялся:

– Ну вы как Джанко и Чандер! Те тоже без конца спорили, но чуть что – горой друг за друга.

Брат с сестрой переглянулись. Да, они из детства помнили, что когда их отцы встречались, пререкались обо всем, что можно, даже погода за окном одному казалась всегда холодной, а другому – жаркой. Но каждый ради другого был готов хоть всю Арлию пересечь.

Они с Джо не были настолько близки. После того как ее отца убили, девушка каждую зиму останавливалась в Кионе, но стоило холодам отступить, все равно уходила вслед за племенем. Он не мог понять ее кочевой жизни, она – его оседлой.