– Не надо рисковать чужими жизнями. Вам все понятно, капитан? Или вы нуждаетесь в дальнейших пояснениях?

– Нет, не нуждаюсь, – ответил Долфин. – Вы выразились ясно.

Юбикви сгорбился, словно что-то внутри него сломалось. Смахнув пот с темного лба, он язвительно добавил:

– Но я должен признать, что вы знаете, как сыпать соль на раны.

Он поднялся на ноги, небрежно оттолкнул Мику в сторону и, указав рукой на кресло, проворчал:

– Мостик ваш, лейтенант Хайленд. Я буду в своей каюте. Что-то меня тошнит от вас. Пойду-ка, проблююсь.

Не ожидая разрешения, он направился к выходу.

– Не хотелось бы пропускать такого зрелища, – с усмешкой произнес Термопайл. – Я пойду с тобой. На тот случай, если ты решишь пошалить. Или если директор Доннер передумает.

Он передал оружие Дэйвису и последовал за капитаном Юбикви. Хотя никто не сказал ни слова, Мин понимала, что Долфин стал заложником. Казалось, он унес вместе с собой всю отвагу дежурной смены крейсера. Офицеры молча сидели за пультами, опустив головы и прикрыв ладонями глаза. Даже Глессен утратил былую агрессивность. Байделл издала звук, похожий на тихий стон.

Гнев Мин прорвался наружу, как вспышка сигнальной ракеты. Сгибая пальцы правой руки назло колючим уколам в предплечье, она шагнула к Морн и строго предупредила:

– Не ухудшайте ситуацию, лейтенант. Терпение наших людей не безгранично. Еще одна искра, и последует взрыв. Если ваш киборг хотя бы пальцем тронет капитана Юбикви, мы будем считать вас своими врагами.

И я лично уничтожу многих из вас.

– Нам это ясно, – ответила Мика. – Мы знали, на что шли.

Дэйвис отошел от трапа и присоединился к матери. Взглянув на Мин, он со злостью сказал.

– Энгус никому не причинил вреда с тех пор, как вы отдали Нику его приоритетные коды. Лично я доверяю ему больше, чем вам.

Чтобы удержаться от резкого ответа, Мин сжала кулак, вгоняя огненные иглы в предплечье.

А Морн уже действовала. Похоже, она была готова к такому повороту событий. Если она и имела какие-то сомнения, то держала их при себе. Дерзко отвергнув годы, проведенные в академии, и всю семейную историю, с ее традиционным уважением к рангам и должностям, она подошла к командному пульту и заняла кресло капитана Юбикви. Несмотря на крайнее истощение, ее лицо выражало решимость. Гипс на руке придавал ей уязвимый вид, но также наделял ее достоинством. Мин чувствовала гнев и странную гордость оттого, что ее подчиненная нашла в себе силы и смелость для такого вызова.

– Мика, – тихо сказала Морн, – я хочу, чтобы ты присматривала за пилотом.

– Уже.

Мика шагнула к пульту Эммета и встала у подлокотника кресла.

– Дэйвис, – продолжила Морн, – ты будешь наблюдать за директором Доннер. Это для ее же безопасности. Я хочу, чтобы каждый офицер «Карателя» мог подтвердить, что она действовала под нашим принуждением. Как и капитан Юбикви.

Тем самым Морн снимала с них ответственность за поступки своей команды. Она завуалированным образом защищала капитана Юбикви, Мин Доннер и офицеров «Карателя» от последующих разбирательств военно-полевого суда. Более того, она защищала Уордена Диоса. Судя по всему, лейтенант Хай-ленд представляла, какие последствия вызовет ее решение.

Дэйвис переместился так, чтобы держать Мин под прицелом без риска для Морн и Мики. Гримаса недовольства придавала ему еще большее сходство с отцом. Он навел на Мин пистолет и отступил на пару шагов, отдавая должное ее реакции.

Когда Дэйвис занял свою позицию, Морн повернулась к пульту. Проследив за ее взглядом, Мин Доннер увидела брата Мики, который по-прежнему прижимался спиной к переборке. Казалось, что он хотел спрятаться, но забыл, как это делается.

Морн нежно спросила:

– Сиро, ты как?

Юноша не ответил. Однако секунд через десять он резко кивнул головой. Вздохнув, Морн перевела внимание на офицеров дежурной смены.

– Связист, я уверена, что у вас имеется копия сообщения доктора Шейхида. Прошу вас подготовить ее для широкополосной передачи. Как только «Каратель» приблизится к Земле, мы начнем транслировать ее на всю планету. Вектор, убедись в правильности их записи.

Крей саркастически фыркнула, давая понять, что в ее записях не могло быть никаких ошибок. Вектор облегченно вздохнул.

– Спасибо, Морн. Я справлюсь с этим.

Он перестал загораживать пульт связи, переместился к спинке кресла и оперся на нее руками. Морн продолжала отдавать команды.

– Пилот, прошу вас проложить курс на Землю. Самый прямой курс, с учетом того, что ускорение не должно превышать одного g. Я не хочу подвергать корабль большим перегрузкам.

– Есть, капитан, – автоматически ответил Эммет. Поместив руки на пульт, он начал набирать команды.

– Когда будете готовы, запускайте импульсный двигатель, – закончила Морн.

«Каратель» возвращался домой. Скрипнув зубами, Мин напомнила себе, что она лишь выполняла приказы Уордена. И что Диос никогда не ошибался.

Койна Хэнниш заперлась в своем кабинете. Помещение не выглядело таким пышным и величественным, как оперативный центр Годсена Фрика. Офис бывшего начальника не нравился ей – да и в любом случае он был разрушен взрывом кадзе, который уничтожил предыдущего руководителя службы протокола. У нее имелся собственный, более простой и скромный кабинет. К тому времени она поручила своим подчиненным массивную и кропотливую работу по выявлению истин, стоявших за неискренними заверениями Годсена. Им предстояло проверить Банк данных Земли и информационный центр станции полиции Концерна. Койна велела секретарше не принимать никаких звонков, запросов и требований, если только они не исходили непосредственно от Уордена Диоса. Она закрыла дверь, отключила пульты и интерком и даже притушила свет.

Сев за стол, она приступила к пересмотру своей жизни. Это был ее способ принятия трудных решений. Каждый раз, оказываясь перед важным выбором, Койна спрашивала себя, кем она была, что хотела и во что верила.

Она начала делать это много лет назад, когда впервые задумалась о кардинальном пути своей жизни. Какими были ее убеждения и способности? Что она могла сделать с ними? Ответы привели ее в область «общественных связей» – к посредничеству между людьми, совершавшими поступки, и теми, на кого их действия влияли. По мнению Койны, такая работа имела первостепенное значение. Посредник диктовал природу отношений между любой организацией и гражданами. Он превращался в средство, благодаря которому избирательные органы и люди общались друг с другом. Даже беглый анализ правительственных и корпоративных структур показывал, что их эффективность покоилась на «общественных связях».

Позже эти ответы привели ее в службу протокола полиции Концерна рудных компаний. Нигде посредник не играл такой важной роли, как в делах между человечеством и его защитниками. Однако личная и профессиональная нечестность бывшего руководителя службы протокола заставила ее вновь пересмотреть свою жизнь. Могла ли она терпеть его злоупотребления служебным положением – его подтасовки и обман во имя Холта Фэснера? И если подобная ложь была невыносима для нее, то что она намеревалась делать?

В конечном счете Хэнниш решила, что работа в службе протокола важнее для нее, чем отношение к начальнику. Она не стала увольняться, посчитав, что должность вполне соответствовала ее целям. А поскольку Койна не могла сделать Годсена честным, она решила изобличить его. Это вдохновило ее стать осведомительницей Хэши Лебуола.

Новый пересмотр понадобился Койне несколько дней назад, когда Уорден Диос предложил ей работу покойного Годсена. Но разве она к этому не стремилась? Разве она не хотела заменить елейную ложь Фрика на истину? Однако не все было так просто. Уорден мирился с обманом и интригами Годсена. Как начальник, он нес ответственность за должностные преступления своего подчиненного. Если бы он пожелал видеть Койну подобием Годсена, ей пришлось бы отказаться от предложенной должности. Она сразу так решила, хотя эта перспектива наполняла ее болью. Человечество заслуживало большего от службы протокола полиции Концерна – гораздо большего, чем двойника изолгавшегося Фрика.